Закончив осмотр, Лиза обратилась к боцману:

– Мистер МакКеллен…

– Боцман МакКеллен, капитан.

– Б-боцман МакКеллен, что мне делать дальше?

– Приказы здесь отдаете вы. Я немедленно сделаю запись в журнале о передаче командования. – Шотландец внимательно посмотрел на Лизоньку и замер, ожидая распоряжений.

Вот оно, началось. Приказывать, причем в той области, в которой она совсем не разбирается. Кошмар!

– Э-э-э… Боцман, мистер МакКеллен… Пожалуйста…

«Горец» молчал, как истукан, продолжая сверлить ее насмешливыми черными глазами.

– Папа сказал, что первый порт, куда мы должны зайти – Амстердам, – прошептала одними губами Лиза. – Как только вернется команда, мы отплываем в Амстердам! – стараясь, чтобы голос звучал решительно, громко заявила девушка. – Командование до завтра доверяю вам, – уже почти шепотом закончила она.

– Есть, капитан! Какие еще будут приказания, капитан? – гаркнул боцман.

Лизонька подпрыгнула от неожиданности.

– Н-никаких. Можно, я останусь до утра в каюте, мистер МакКеллен?

– Боцман МакКеллен. Вы вольны делать все, что угодно. Разрешите идти?

– Пожалуйста, конечно, идите.

Шотландец вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Лизонька без сил рухнула на кровать и расплакалась. Этот человек совсем не склонен принимать ее всерьез, этот боцман просто смеялся над ней. Какой ужас, Господи, какой ужас!

Наплакавшись вволю, Лиза незаметно уснула и не слышала суеты отплытия, не почувствовала, как заскрипели мачты, когда распустили паруса, не видела, как стремительной птицей пролетел клипер по лунной дорожке, стелившейся по свинцовым волнам Финского залива.

Огни Питера скрылись за горизонтом.

Пробуждение оказалось приятным: ласковый луч солнца пробрался сквозь бамбуковые жалюзи, закрывавшие окно; пахло морем и живым деревом. Сладко потянувшись, Лиза, не открывая глаз, нашарила на тумбочке очки. Как она замечательно выспалась!

Но, стоило открыть глаза, как хорошее настроение махнуло хвостиком: это капитанская каюта «Лахесис», и за этой дубовой дверью ее ожидают одноглазые попугаи и говорящие боцманы… Или наоборот? Лиза была законченной «совой», поэтому стройность мыслей просыпалась не вместе с ней, а где-то в районе второй чашки кофе. Интересно, а как на корабле можно заполучить этот самый кофе?

Завершив ритуал утреннего воскрешения в рекордные для себя сроки – примерно за час, – Лизонька отважилась высунуть нос из каюты. Кают-компания. Офицерская, наверное. Никого. Не успела девушка сделать и пары робких шагов, как дверь соседней каюты распахнулась… Лиза тихо взвизгнула и попыталась спрятаться за спинку кресла. Пока она спала, корабль, видимо, захватили чеченские террористы.

Личность, едва не припечатавшая девушку дверью по лбу, выглядела неописуемо: роста и ширины в ней, личности, было поровну. Нет, этот человек не был низким или толстым, просто высокий рост дополнялся поистине чудовищной комплекцией. Косая сажень в плечах – это мелко. И гималайский медведь – тоже. Вся эта «красота» была, почему-то облачена в белую пижаму. Размеры – не самое страшное, гораздо страшней – лицо: густые черные волосы, брежневские брови, жгучие глаза и лихо закрученные усы.

– Вах! Зачэм визжать? Зачем за крэсло прятаться? Абижаешь! – Чудовище говорило с заметным горским акцентом.

– И-извините, – пискнула Лизонька, но из-за кресла не вышла.

– Прости и ты, красавица, если напугал. – Подозрительная личность примирительно протянула руку. – Гиви Члаидзе. Кок и стюард «Лахесис».

– Л-лиза, – прошептала девушка, робко касаясь протянутой ладони, больше похожей на поднос. – Елизавета Данилова.

– Дочь Петрова? – вопросил Гиви.

– Да, Петрова, в смысле, Елизавета Петровна. – Лизонька окончательно смутилась. Сейчас обязательно придется заявлять о своем капитанстве.

Кок порылся в кармане своей белой пижамы и извлек какую-то тряпочку; тщательно расправил и водрузил на голову. Теперь стало понятно, что белая пижама – великолепный наряд шеф-повара, потому как тряпочка – это колпак.

– Рад приветствовать вас на борту «Лахесис», капитан! – От богатырского баса даже кресла подпрыгнули – Лиза же испуганно присела.

– Я тоже необычайно рада знакомству. – Вежливость из Лизоньки одним громовым голосом не выгонишь.

Девушка покосилась на дверь своей каюты: может, стоит ретироваться? Сделав пару шагов по направлению к заветной двери, Лиза поняла, что Гиви совершенно никак не реагирует на ее странные маневры – замер столбом и только глаза еще больше выкатывает. Что это с ним? «Он ждет твоих дальнейших распоряжений». Кошмар! Но очень хочется кофе.

– Простите, Гиви… понимаете… я бы хотела…

– Да, капитан? – Кок вытянулся во фрунт и задел макушкой потолок кают-компании.

– Я бы хотела выпить чашечку кофе, и вообще, позавтракать…

– Да, капитан! Подать в каюту или в буфет?

– Не знаю… – Лиза уже пожалела, что обратилась к коку.

Но к кому бы она еще могла обратиться? Она знает здесь только одного боцмана, и еще не известно, с кем приятнее общаться: с монстрообразным Гиви или с сардонически-ядовитым МакКелленом. Альтернатива не из приятных, но не умирать же с голоду?

– Капитан. Елизавета Петровна, если вам что-либо неизвестно, то лучший способ узнать – это просто спросить! – наставительно высказался кок.

Лиза мысленно возблагодарила высшие силы: неужели кто-то на этом корабле хоть немного вошел в ее положение? «Ты же еще почти никого здесь не видела. Может, это все исключительно приятные и понимающие люди». Сплошные благорастворения воздухов, как же.

– Гиви, давайте поступим так: вы спасете голодную девушку от смерти, выпьете со мной чашечку кофе…

– В буфете, – подсказал этот чудесный представитель закавказских народов.

– В буфете. И просветите меня насчет той части корабельной жизни, которой вы управляете.

– Великолепно, только… Управляете здесь всем вы.

– О, Боже! – прошептала Лизонька. – Я! Управляю!

Гиви тактично не заметил замешательства своего капитана.

– Той части корабельной жизни, за которую вы отвечаете, – исправилась девушка.

Через полчаса Лиза выпила свои две чашки кофе – великолепной арабики, следует отметить, – съела несколько чудесных булочек с маслом и чрезвычайно пополнила свой багаж знаний о корабельном устройстве.

Команда и офицеры трапезничают три раза в день: завтрак в шесть тридцать, обед в четырнадцать, ужин в двадцать один. Вахтенные едят по завершении вахты. Ночные – получают дополнительный сухой паек. Капитан волен объедаться хоть целый день, причем, где угодно. Офицеры вкушают трапезу в офицерской кают-компании, матросы – в своей, во главе с боцманом. Владения кока состоят из буфета, кладовых и камбуза. Он же отвечает за пополнение запасов еды и свежей воды. Меню на неделю следует утвердить у капитана, но «дорогой Петр» отдал заботу о желудках команды полностью на откуп Гиви. Лизу этот факт чрезвычайно порадовал: хоть здесь от нее никто не будет требовать решений и распоряжений. Девушка с легким сердцем порекомендовала коку следовать этой традиции, сославшись на полное и безоговорочное подчинение воле отца.

Растолковав все эти подробности, кок испросил позволения удалиться: готовить обед. Лиза благосклонно разрешила. Настроение ее значительно улучшилось: завтрак мило улегся в желудке, корабль куда-то плывет, на мель не сели, решений от нее никто не требует, о ней вообще, можно сказать, забыли… Сообразив, что не стоит никому вообще попадаться на глаза – не дай Бог, кто-нибудь что-нибудь спросит, – Лизонька прокралась в свою каюту и удобно устроилась с книжкой на диванчике.

От неповторимого колорита «Ворот Расёмон» девушку отвлек вежливый стук в дверь. Лиза отложила книгу:

– Войдите, пожалуйста!

Дверь приоткрылась, и в каюту заглянул Гиви.

– Капитан, извините, что беспокою, но офицеры ждут вас к обеду. Вы выйдете, или им трапезничать без вас?