Боевики допивали третью бутылку. Серёга лежал под кроватью и через узкую щель не плотно прикрытой занавески мог видеть край стола и главаря боевиков. Граната в его правой руке отмокла от пота, а кисть и пальцы онемели от слишком долгого и судорожного сжимания…

Девочка в руках Данилы мучительно пыталась сдержать кашель. Её тело сокращалось раз за разом и это создавало реальную опасность. Данила устал стоять и весь затек, он, что было сил, зажал девчонке рот левой ладошкой, а в правой теперь держал нож. Она слушалась, но переставала контролировать себя, особенно тогда, когда Данила решил зажать ей нос. Теперь она вовсе не могла дышать и едва заметно начинала извиваться в его смертельных объятиях, но он не мог остановиться, не мог ослабить хватку. Он даже не понимал, что вместе со ртом, он ей зажал ещё и нос. Данила оцепенел. Мысль зарезать её не появлялась в его голове, хотя нож он держал в руках именно на тот случай, когда всё пойдет «не так» и это был как раз тот случай, но он просто душил её…

– Значит, – нетрезвым голосом произнес боевик, – в доме только ты и старуха?

– Да… – ответил Иса.

В этот момент девочка пискнула и, сорвав руку Данилы с губ, громко и жадно заглотила ртом воздух … В гробовой тишине избы это было словно гром. Боевики все, как один, вздрогнули и повскакивали со своих мест, а Серёга – «металлист», наконец, швырнул ненавистную гранату в кухню. Раздался мощный взрыв, проглотив несколько человеческих воплей, и свет погас.

Вадим двумя выстрелами через деревянное крыльцо уложил боевиков, бежавших с улицы в дом, чтобы проверить, что случилось. Он выкатился из-под крыльца и сделал в лежащих боевиков «контрольные» в голову, а затем медленно двинулся в темноту сеней, за которой остервенело строчил пулемёт.

Пулеметчик, что оставался в сенях, после взрыва на кухне ринулся внутрь и начал палить в темноте из своего ПК во все стороны, буквально превращая дом в решето. Не переставая стрелять, он зажег фонарик у себя на плече: печь была разрушена – в темноте он по ошибке не той стороне дома «уделил» внимание. Не перестающий «говорить» пулемет, перенес свой огонь в спальню по стенам, шкафу и кровати, в которой старуха была мертва еще до того, как пулемётчик включил свой фонарь.

Пулемёт замолк… Боевик глубоко дышал, но лишь какой-то миг – Вадим в упор выстрелил ему в затылок, и тот с грохотом упал на пол.

Данила стоял сам не свой в шкафу и держал мёртвого ребёнка в руках. Прикрывшись им, он не «прогадал» – пулемётная очередь буквально прошила её в районе живота и груди. Пули прошли на сквозь, но бронежилет задержал их: Данила почувствовал только сильные удары по себе в тех местах, где пули прошли сквозь плоть Амины. Он ещё не знал, цел ли был он сам – он держал мёртвую девочку на руках, а её кровь капала ему на берцы и эти капли били по барабанным перепонкам, словно в колокол: «бом-бом-бом».

Данила ногой распахнул двери шкафа и вышел: воздух в доме после душного шкафа показался ему ледяным… Вадим светил на него фонариком боевика, Серёга закопошился и показал голову из-под кровати. Вадим посветил на него и подал руку:

– Вставай!..

Теперь оба товарища стояли и смотрели на Данилу, который тоже смотрел на них, но его глаза вряд ли что-то видели вокруг себя в этот момент: мёртвое дитя висело на его левой руке, беспомощно свесив свою голову и руки через его предплечье. Данила был похож на мясника – брызги крови обильно покрыли его лицо, а на полу растеклась целая лужа, и стоял он прямо в её середине.

По сравнению с Серёгой, Вадим был в настоящем шоке, ведь он даже не представлял, что тут происходило всё это время. Только спустя минуту, он более–менее осмыслил замысел своих товарищей и это его ещё больше потрясло.

– Положи её, Даня… – произнёс Вадим. – Надо уходить, брат…

Даня осторожно положил тело на пол. Лицо окаменело. Он сжал голову девочки в своих объятиях и безмолвно затрясся всем телом, будто в конвульсиях… Друзья оторвали его от остывающей Амины и пустились наутёк что было сил.

ГлаваV.

В эту же ночь от капитана Гены ребята получили отменных пиздюлей. Таким злым его не видел даже сержант за семь месяцев совместной службы. Гена орал дурниной и бил троих своих провинившихся солдат по лицам и головам чем попало, не контролируя ни своей силы, ни своего гнева. Это продолжалось минут пятнадцать.

– Долбоебы блять!!! Вы что, совсем ахуели?! – вопил он на них. – Или бессмертными себя почувствовали?! Выкроили время между часовством и сбежали… За ВОДКОЙ блять!!! – эти слова он прокричал фальцетом и вновь град ударов посыпался на буйные головы. – А если бы Вы не вернулись?.. – уже спокойно проговорил изможденный и выдохшийся капитан, грузно севший на табурет и закрывший глаза. – Тупые мальчишки… За водкой… Не ожидал я такой глупости ни от одного из Вас, – кэп уничтожающе мерил взглядом пацанов, стоящих плотным рядком плечом к плечу.

– Виноваты, товарищ капитан, – пробубнил Вадим, швыркая разбитым носом. – Не повторится…

– Конечно, не повторится. Я пристрелю в следующий раз без суда и следствия каждого ебанутого, кто покинет расположение без моего приказа. И точка. И я не посмотрю ни на чьи заслуги и награды – пуля в лоб и всё. – Он замолчал на минуту, будто принимал решение. – Собирайтесь на северный блокпост…

Ребята развернулись «кругом» и пошли на выход.

– Даже не спросишь, чья идея была? – бросил сержант Витя из своего тёмного угла.

– А смысл?.. Думаешь, они скажут? Да и какая нахуй разница. У всех крыша едет… Но они одни из лучших, согласись?

– Да…

– До рассвета полчаса… Надо собрать бойцов и ехать туда. «Хотя бы на одном БТРе», – произнес кэп, смотря на огонь в буржуйке. – Если они там всех поубивали, бояться при свете дня нечего и надо подчистить всё. Там народу теперь будет пиздец!

– Понял…

– Ушной! – позвал он радиста. – Передай в батальон, что по данным нашей разведки, боевики были замечены на юге в ауле N. Едем смотреть что к чему.

– Есть! – отчеканил радист Миша по кличке «Ушной».

Прибыв на место, спецназ застал там весь аул и милицию. Женщины голосили, когда выносили трупы Исы, его жены и внучки, старики и дети стояли молча с суровым видом.

– Не успели, блять, по-тихому… – выругался капитан и сержант Витя расстроенно сплюнул.

БТР остановился и кэп спрыгнул с брони. Возле ворот стоял участковый в звании майора, из местных, и нервно курил.

– Что тут у тебя, майор? – спросил кэп и тоже закурил.

– Семья Исая Галиева погибла, – ответил майор. – И с ними восемь боевиков.

«Опять восемь?» – подумал кэп, вспомнив инцидент с поездкой за хлебом.

– Что думаешь? – спросил кэп майора.

– А хули, блять, мне думать?! Война идёт! – разразился майор. – Что я могу?! Но я, блять, точно знаю, что гнал этот несчастный самогон. А знаешь, кто были его клиентами постоянно, а? Русские вояки! Не твои ли были сегодня? – и майор сильно ткнул Гену пальцем в грудь. – Судя по тому, что внутри, Иса не мог этого сделать в одиночку… Бойцы, блять… Бросают посты, уходят за водкой! Свиньи! – майор зло сверлил глазами капитана Гену.

– Закрой хайло своё, клоун ёбаный, – Гена с презрением и отвращением надвинулся на майора. – У тебя тут банда шастает под носом, а ты яйцами своими в бильярд играешь, сука!

– Чоо?!.. – майор было вздумал отстоять свою честь.

– Хуй в очо, не горячо? – кэп плюнул майору под ноги. – Я боевиков посмотрю.

– Да пошел ты… – отрезал майор и отошёл.

Кэп осмотрел дом и увидел опытным взглядом всю картину происшедшего прошлой ночью. Особенно наглядно получилось, вспоминая рассказ ребят. «Поработали зачётно, ничего не скажешь… Везение и удача, конечно. Но ведь и голова на плечах есть, раз так всё произошло. Не буду наказывать», – решил про себя капитан. Осмотрел боевиков. Документы забрать не удалось, но он понял – эти бандюганы из местных, не наёмники. А значит, вполне возможно, что никого больше и нет, кроме этих. Может просто спустились с гор домой и по пути нарвались на спецназ, жаждущий водки…