Данила не понимал, почему так, но факт оставался фактом – они были здесь. И куда бы они не направлялись, пока что приходилось ехать в одном вагоне.

Между двумя этими группами были гражданские люди и офицер спецназа ВВ.

***

Один из горцев через некоторое время все-таки заметил пристальный взгляд Данилы и вызывающе посмотрел на него через весь вагон, но Данька не отвел взгляда.

Распитие Илюхиного самогона было в разгаре, и братва уже была изрядно навеселе. Только сам Илья, красный, как рак, выглядел «молодцом». Вадим тоже почти не пил, Костя хоть и пил, но был почему-то трезв и Лёха, сидевший с «гражданскими», просто читал книгу.

Кавказцы посмотрели в сторону Данилы, о чём-то по-своему переговорили и самый здоровый из них детина, выглядевший лет на сорок, по имени Эльбрус, направился в сторону русских. Преодолев вагон своими широченными шагами за десять секунд, он остановился в полутора метрах от Данилы и всей компании.

– Хули ты вылупился на нас, а? – пробасил Эльбрус. – Куда едешь?

Начинать так разговор было стратегической ошибкой. К тому же он почему-то не понял, что все эти бравые призывники едут одной компанией, а может и понял, но считал себя суперменом и всех своих горцев тоже. А может, он подумал, что русские – это просто бараны, которые не поддержат «своего».

– Куда я еду тебя не ебёт, понял? – дерзко, смотря верзиле прямо в глаза, процедил Даня.

– Почему ты так разговариваешь, слющай?.. Тебя кто, мама так научил разговаривать?

– А тебя «мама не учил», что плохо кому-то говорить, что ты его маму ебал? – неожиданно вошёл в разговор Вадим. Оказалось, он всё слышал и всё знал, но, сказав свои слова, Вадим даже не посмотрел в сторону Эльбруса.

– Зря так разговариваете, – включил «заднюю» Эльбрус. – Может, где-то в одном месте пересекёмся.

– Не пересекёмся, не переживай, – парировал Вадим. – И оставь нас в покое.

Эльбрус на мгновение задержался, смерив взглядом двух друзей и, наконец, обратив внимание, что эти двое не одни, медленно развернулся и пошёл к своим.

– ЭЭЭЭ, уважяемый!.. – прекрасно спародировав акцент, обратился к Эльбрусу Илья. – Бухани! – и Илья протянул стакан.

Он, выпивший в одного в общей сложности хершовку «сэма», сидел грозной уставшей кучей за столом. Но когда он предложил кавказцу выпить, это был не приветственный жест – глаза горели и смотрели прямо и, казалось, что у Илюхи напилось тело, а не разум – он смотрел Эльбрусу в глаза так, будто хотел прожечь в нём дырку.

Задержавшись на миг, Эльбрус отчалил к своим.

– Данила, братан… – Илья пробрался через сидящие тела к Даньке и приобнял его. – Мы их всех скрутим в бараний рог! – и расхохотался, уткнувшись в Данькину щёку носом…

– Хера ли ты пялишься на них? – с укором спросил Вадим Данилу. – «Вонючки» эти нравятся что ли?! – Даня понял по глазам своего друга, что тот крайне зол на него, но почему – никак не мог понять. Это был не просто укор, а искреннее негодование и предупреждение злой матери о том, что нельзя лезть к горячему чайнику.

– А почему они с ними общаются?! Что, русских нет? – в ответ загорелся поддатый Данька.

– Да и ПО ХУ Ю!!! – сорвался Вадим. – Пускай берут у них хоть в рот! Успокойся…

– Да пошли они… – поддержал Вадима Илья. – Нових купимь, слющай!!! Давай стакан.

Илья наполнил стаканы только Даниле, Вадиму и себе.

– Чин-Чин, как говорят французы… – и они выпили единым духом.

***

Пироги сожрали и курицу тоже. И сгущёнка пошла в ход на закусь. Половина воинов уже склеила ласты, когда пацан с фоткой «Металлики» на футболке, пополз в туалет. Проводница раздала бельё, свет горел только в той части вагона, где сидели горцы. «Металлист» добрался до толчка и засел там. Вадиму хотелось «по-маленькому», и он пошёл в сторону кавказцев, ведь с той стороны тоже был туалет.

Когда он поравнялся с горцами и до толчка оставалось каких-то пару метров, нога одного из «чуркесов» преградила ему путь:

–Твой сортир в другой стороне.

Вадим остановился, как вкопанный, от неожиданности. Две эти бляди так и сидели там, среди них, и теперь кавказцы решили «приопустить» и мужское население русских в этом вагоне. Вадим посмотрел сначала на преграду, затем на того, кто её создал, а затем на девушек. Они тоже смотрели на него, но, несмотря на их натянутые дебильные улыбки, в глазах читалась мольба.

– Что?.. – обратился Вадим к брюнетке и блондинке, двум вполне миловидным, молодым и даже красивым женщинам. – Что?! Что Вы тут сидите, кошёлки драные?! Пизды, блять, расквасили свои! Пошли домой, твари!!!

Он орал на них так, что слюна брызгала изо рта. Девчонки подорвались со своих мест, «чурки» заблеяли по–своему и тоже вскочили – они были и спереди, и сзади, – и Вадим обезопасил себя, «выключив» локтем возникшую незнакомую фигуру сзади.

Завязалась массовая драка. Тот кавказец, что преградил Вадиму дорогу ногой, кинулся в ноги и попытался повалить Вадима на пол, но тот выставил колено и «чуркес» разбил себе об него нос. После первых двух удачных и неожиданных ударов, Вадим уже не мог ничего сделать в таком тесном пространстве, а только терпел, прикрывая локтем печень и кулаком зубы, от ударов, которые буквально сыпались на него со всех сторон. Вопли и крики наполнили вагон: вопили женщины, плакали дети, матерились и просили прекратить безобразие мужчины и старики.

Первым на помощь Вадиму подоспел Алексей. Производивший впечатление щуплого ботаника, он быстро развеял его о себе: крикнув не своим голосом для привлечения внимания и, заставив тем самым обернуться того самого Эльбруса, который был здоровее всех, Лёха, подтянувшись за верхние лежачие места, в прыжке, ногой воткнул ему мощный удар в челюсть. Эльбруса не зря назвали в честь горы – он отшатнулся, но не упал. В следующее мгновение Лёха проделал тот же трюк, но на этот раз ударил в нос, чтобы Эльбрус перестал дышать сломанным носом и начал задыхаться и захлебываться собственной кровью, раз уж челюсть оказалась каменной. Это сработало: Эльбрус начал пятиться назад, сделал лишь только шаг и наступил на кого-то на полу, не удержался и всем своим двухметровым и сто двадцатикилограммовым телом упал на своих друзей, которые завалили Вадима на пол и теперь били его кто чем: кто – руками, кто – ногами…

Следом за Лёхой подскочили Даня, Илья и Костя и они вчетвером начали жестоко избивать «чурок» – теперь самый большой Эльбрус валялся на полу, а Вадим, высвобожденный «из плена», душил какого-то Алана.

– Отставить!!! – чёткий и громкий голос командира заставил всех моментально прийти в себя – даже мертвецки пьяные ВВшники, теперь очнулись и готовы были помочь своим товарищам. – Я сказал «отставить», бляять!!! – старлей стоял в майке и штанах с тапочками на босу ногу.

Он ворвался в толпу и очень быстро и профессионально отделил своих бойцов от чужих, встав между ними. Теперь уже и «чурки» поднялись и стояли с видом уже не таких крутых пацанов.

– Они первые начали залупаться, командир… – сказал кто-то из них.

– Кто главный? – металлическим голосом произнес старший лейтенант.

– Мы дембеля… С Читы едем домой, в Дагестан, с пересадкой в Москве.

– Ясно, – отрезал старлей и повернулся к своим бойцам. – По шконкам, живо!

Ребята поплелись в начало вагона к своим местам. У Вадима был разбит нос и порвана кофта, но в целом он выглядел неплохо. Даня приобнял его за шею:

– Прости, брат… Приспал я…

Вадим махнул рукой:

– Да ладно, сам виноват. Накалили меня эти твари не меньше твоего. Ненавижу такое отношение к женщинам. Да и вообще к людям.

– Ну вы даете, мужчинки… – сказал Илья друзьям. – Без меня такое замутить! Обидно так-то. А видали как Лёха хлещется? Вот это поц! Лёша! – Илюха рассмеялся и потискал уже завалившегося на верхнюю полку товарища. – Ну красавец…

– Да ерунда, – отозвался Леха. – Повезло…

– Да ну конечно, ага… Рассказывай сказки старому Илье.

Старший лейтенант остался с чурками один на один.