– Не считала, – пожала плечами Марина.

Сновавшие вокруг официанты не понимали ни слова по-русски, поэтому можно было говорить не опасаясь.

– Спасибо за комплимент, но давай не будем ходить вокруг да около. Наша встреча – случайность или у тебя ко мне дело?

– Дорогуша, кем ты себя возомнила? Дела я решаю с партнерами по бизнесу, а не с бывшими любовницами. Ты, видимо, не в курсе: я владелец практически всей металлургической промышленности России. Я здороваюсь за руку с самим президентом, я женат на его родственнице! Ты, конечно, заслужила, чтобы сбить с тебя спесь, но… поверь, я сердечно рад нашей случайной встрече.

Борзунов расплылся в сияющей белозубости, будто урожденный американец. Но Марина, хорошо знавшая цену таким улыбкам, насторожилась.

Не верю! – промелькнуло в голове. – Не верю ни одному слову!

Но подыгрывая, не менее солнечно улыбнулась:

– Ты что-то путаешь, дорогой. Когда это я была твоей любовницей? Любовница – от слова «любовь». А случайный секс и любовь слишком далеки друг от друга. Впрочем, это мелочи. Важно другое – ты тоже изменился. Постройнел, зубы великолепные. Держишься отлично. Но самое удивительное – разборчиво говоришь. Это поразительно!

Борзунов пришел в негодование и вытаращил без того выпуклые глаза. Но Марина не унималась:

– Логопеды сотворили чудо! Ты раньше половину слов проглатывал, а остальную половину гундел в нос. А сейчас с тобой можно общаться без напряга, – Марина с наслаждением колола словами собеседника.

Железный королек забыл, что с ним можно разговаривать на равных.

– Видимо, дела пошли в гору, и ты прибрал к рукам лакомый кусок металлургического производства России. Такое преображение дорогого стоит.

– Злая ты, – непробиваемо улыбнулся Борзунов, но желваки на щеках набухли.

И Марина решила быть осторожнее. Она помнила взрывной характер Борзунова.

– Я на тебя обиды не держу, хотя кинула ты меня некрасиво.

Борзунов грозно нахмурился, вспоминая давно минувшие события.

– Но если бы тогда не ускользнула, я бы тебя убил. Размазал, как змею, не дрогнув, – ласково и проникновенно, глядя ей в глаза, проворковал Борзунов. – Ты меня круто подставила. На кругленькую сумму. А точнее, на весь капитал, который был. Мне туго пришлось. Выкарабкивался, начав с нуля. Но вот прошло время, и, признаюсь, иногда вспоминаю прежние денечки. Эх, молодо-зелено. А как зажигали, лопухов обували, помнишь?

– Не помню, – сухо отрезала Марина.

– А муж?

Марина напряглась. Так, началось.

– Что муж?

– Помнит? Я имею в виду твое героическое прошлое? Или всё еще живет в счастливом неведении, уверенный, что ты спасительница его состояния? Я тут недавно читал твое интервью в «Таймс». Умилялся, как ты о доверии и ценностях брака распиналась. Англичане это любят. Ты хорошо вошла в роль.

– И?..

Тишина над столиком угрожающе сгустилась. Но Борзунов опять расцвел.

– Всё, брейк. Это ответный удар за «фикцию речи», зубы и мешковатость. Разве я мог такое спустить? На самом деле увидел случайно, а ты так стремительно драпанула, что стало интересно, если поймаю, что будешь делать.

– Поймал?

– Считай, что да. Мужа ты водишь за нос. Значит, дела не так хороши, как транслируешь на публику. Выглядишь классно, получается, проблема не в здоровье. А хочешь, угадаю в чем?

– Нет, не хочу, – резко оборвала она. – Могу идти? У меня дела.

– Как официально. Вот так удерешь, не обнявшись, не расцеловавшись. Помнишь, как русские любят целоваться? Не назначишь встречу старому закадычному другу? Да ты совсем «отмороженная» стала в Англии. Кстати, а почему ты живешь в Англии, а муж в Америке? Гостевой брак?

– Так требуют интересы бизнеса, – уверенно солгала Марина и села глубже в кресло. Мысли неслись вскачь. Понятно, встреча не случайна, раз он настолько хорошо осведомлен. И так просто Борзунов ее не отпустит. Разборок не миновать. Удрать не удастся. Она легко вычислила трех скучающих молодцев в темных костюмах. Охрана. Надо выяснение отношений перенести в другое место. Выманить его отсюда. Скандал за закрытыми дверями – и не скандал, раз о нем никто не знает. А узнать об их встрече не должны. Придется потянуть время.

Марина подняла руку, подзывая официанта:

– Примите заказ.

Продиктовав, спокойно повернулась к собеседнику и как близкому человеку сообщила:

– Жутко голодна. Утром даже кофе не успела выпить. Ты любишь индусскую кухню? Англичане к ней неравнодушны. Результат колониального ига, переросшего в братство. А вот я так и не привыкла. Предпочитаю европейскую.

Борзунов отметил, как она быстро меняет тактику, усмехнулся, похвалив мысленно: «Железная тетка, держит удар и перехватывает инициативу. Не потеряла хватку. Серьезный соперник. Но так даже интереснее».

– А я люблю русскую. Но… Сижу на диете, – Борзунов смачно захохотал. – У меня диетолог – зверь. Представь, я ей отчеты ежедневно высылаю, что съел, когда съел и зачем. Она меня мучает, а я ей деньги за это плачу. Смешно?

Марина выдавила улыбку. Но Борзунов продолжил, не давая шанса на раздумья:

– Слушай, а поедем ко мне. Я тут апартаменты на время скачек снял, помощник уверял, что лучшие. Стоят бешеных денег, а на деле – дрянь. У меня в охотничьем домике обстановка богаче.

– Это там, где золотой унитаз? – хмыкнула Марина, в уме просчитывая предложение. Вроде бы то, что хотела. Уйти с людских глаз. Но интуиция сигнализировала всеми красными оттенками: опасность! Опасность!

– Откуда знаешь? – искренне удивился Борзунов. – Я его совсем недавно установил и про это никому.

– Ты по молодости, когда напивался, всегда по столу кулаком стучал и орал, что металлургический король должен срать на золотом унитазе. Вот я и подумала, раз ты весь в шоколаде, значит, обязательно утро проводишь, ублажая себя в золотом сортире.

Борзунов смутился, но тут же раскатисто заржал, напоминая ухоженного коня:

– Шуточка грубовата, но попала не в бровь, а в глаз. Как в старые добрые времена. Эх, как же я соскучился по приятельскому общению. Все меня с утра до вечера лижут-лижут, подчиненные, друзья. А в глазах ненависть и страх. Пойдем ко мне, а то у этих англичан только амбиции большие, а порции маленькие. И смотри, что подают. Рыбка пресная, вымоченная, мелкая, а вокруг вензеля шоколадные разрисованы. Кто ест рыбу с шоколадом?

– Это высокая кухня, для красоты, – пояснила Марина. – Кто тебя заставляет шоколад есть? Ешь рыбу.

– Да знаю. За лопуха меня не держи. Насмотрелся уже всякого и привык. Но настоящая красота у меня в номере. Миска черной икры, копченая лосятина и запотевшая, как слеза, водочка. И хлеб русский. Ты когда настоящий хлеб ела, а не полезные опилки?

Марина задумалась. Русский хлеб. Да она забыла даже, как он пахнет. А ведь могла выписывать каждый день. Но всё не до того. Бизнес, конкуренты, расчеты, напряжение и контроль. И хлеб – это же мучное, вредно для фигуры. Но дело, конечно, было не в этом. На что она тратит жизнь? Вот главный вопрос. И есть ли у нее жизнь? Так, гасим эмоции, а то на их фоне даже наглая морда Борзунова кажется понятной и родной.

Пожалуй, придется соглашаться. Тем более что это был ее план – перенести беседу в закрытое пространство.

– А пойдем, – махнув бесшабашно рукой, Марина подозвала официанта. Но Борзунов опередил, достав банковскую карту, и строго погрозил пальцем. – Русские мужчины платят за дам. Даже если они такие, как ты.

Марина сделала огромные предостерегающие глаза.

– Такие, как ты… прекрасные, расчетливые, холодные леди, – смачно захохотал Алексей, подставляя Марине для опоры руку.

Трое молодцев двинулись за ними на расстоянии прыжка, демонстрируя полное равнодушие к происходящему.

Через минуту из-за соседнего столика встал высокий спортивный брюнет, явно итальянского происхождения, щелчком ногтя выключил диктофон и сунул в карман. Гуляющей походкой направился в сторону парка, в котором публика развлекалась, подкармливая лебедей.