Орон лишь молча отрицательно покачал головой

– Тогда увидимся завтра. Мне нужно время подумать.

Орон ушел, тихо прикрыв дверь. Теперь и ему есть над чем размышлять.

Рондо, рассказывая о первом клоне, скрыл от своего сына, что он занимался сексом с Евой перед их отъездом. Он не удержался от любопытства, желая сравнить точно ли не отличаются клоны от Дроидок. А потому не мог винить жену в незаконном использовании генетического материала.

Мирабель осторожно проскользнула в огромную гостиную. На диване, подвисшем в воздухе парил Марк. Он на высокой скорости просматривал новости, что транслировались на белую стену. В руках держал блокнот и карандаш, которые скорее всего прихватил с земли. Записей он почти не делал, лишь ритмично постукивал карандашом о бумажную поверхность.

Девушка не знала, стоит ли привлекать к себе внимание, но не могла удержаться от любопытства. Она прошла к стене под мелькающий экран и замахала руками.

Марк перевел взгляд с экрана на девушку, вытащил небольшой наушник из уха и указал рукой на небольшой белый и мягкий пуфик.

Сидеть на нем было крайне неудобно. Хоть и мягкий, но слишком маленький диаметр поверхности не позволял уместить задницу, девушка подумала, что на полу скорее всего сидеть будет комфортнее.

– Мирабель, тебе нужно было поднять крышку, и нажать на кнопку. Та что подсвечена- это диван, который активировал я. Возле этой точки несколько кресел, они так же, как и диван обозначены белым цветом. Нажимай.

Я ткнула в одну из белых кнопок и быстро переместилась к стене плотно к ней прижимаясь, напротив дивана стала выезжать труба, из которой как распускающийся цветок вдруг стало формироваться мягкое кресло. Убедившись, что трансформация завершены и мне ничто не угрожает осторожно оторвалась от стены и присела в кресло. Теперь я смотрела на своего сторожа снизу-вверх, будто простой смертный на божество.

– А дальше? – спросила я.

Но вместо ответа Марк щелкнул пальцами и его диван медленно опустился на пол.

– Зачем пришла?

– Хотела узнать, как прошел ваш разговор с отцом?

– Он знал о том, что я не его сын. Других новостей нет.

– Скажите Марк, каково это жить так долго? Не скучно? Вы сильно отличаетесь от нас?

– Зачем тебе? Все равно же казнят скорее всего – ответил Марк и отхлебнул зеленую жидкость – и давай без этих «Вы».

– А это вкусно? – засомневалась Мирабель

– Это питательно – и перед девушкой появился столик, а на нем стакан, наполненный розовой жидкостью.

– Я подумал, тебе больше понравиться клубничный. Скучно ли нам? Думаю, так же, как и вам. Мы скучаем, злимся, радуемся. Порой знакомимся с окружающим миром, а иногда сбегаем и прячемся от него. В десять лет для вас весь мир – это дом и улицы вашего города, в двадцать кажется, что вся жизнь впереди и так много можно успеть. В тридцать вы начинаете искать смысл жизни, больше пить, меньше любить, но главное начинаете понимать, что времени не так много впереди. В тридцать пять кажется, что лучшие годы остались позади, впереди лишь старость и болезни, а сделано так мало. В сорок ужасаетесь переменам в собственной внешности, подводите итоги достижений и как правило им не рады, сравниваете свои достижения с теми, кто достиг того же возраста. Некоторые начинают активно перебирать сексуальных партнеров, боясь, что большего шанса и не предвидеться. Мне продолжать? Любите ли вы свою жизнь? И рады каждой минуте? Веселитесь от заката до рассвета? Вряд ли. Большую часть времени вы проводите в сомнениях и сожалениях.

А теперь представь, что шаг в твоем взрослении не десять лет, а сто. Но они пролетают так же быстро как твои десять. Я ответил на твои вопросы, Белла? Имя кстати у тебя ужасное, кто додумался тебя как назвать?

– Родители конечно. Самой не нравиться. А у меня совсем нет шансов остаться в живых? И когда это случиться? И как это будет? Это больно?

– Иди в постель, олененок. Я не знаю ответов на твои вопросы. Думаю, мы оба услышим их завтра.

– А можно я просто посижу с тобой? Смотри свои новости, я не буду отвлекать и надоедать вопросами. Но мне так страшно одной. Пожалуйста.

– Ладно, сиди. Если хочешь, включу звук – посмотришь новости со мной. Дать наушник?

– Спасибо! – я потянулась за наушником. – Спасибо за то, что несмотря на то, что ненавидишь, позволил остаться и не пытаешься унизить, отыграться. Ну знаешь – я пожала плечом и перевела взгляд на экран.

–Знаешь, олененок. Думаю, твою жизнь мой брат разрушил гораздо сильнее, чем ты мою. Ты хотя бы это сделала непреднамеренно. И все же ты здесь, пытаешься мирно разобраться в ситуации вместо истерик и проклятий в наш адрес

– Мне просто страшно, Марк. Очень страшно. Вы с Ороном моя главная угроза и при этом единственные, кого я знаю на целой планете. И мне точно не за что ненавидеть тебя, раз ты не знал о планах моего похищении. Ну на данный момент не за что – попыталась улыбнуться я.

Марк погрузился в изучение новостей, Бель пыталась уловить суть событий, затем смирилась с тем, что не запоминает лиц, не понимает сути событий и переключилась на изучения моды в этом мире, архитектуры зданий на заднем фоне, животного мира, если он попадался.

Через пару часов Марк обнаружил девушку, свернувшуюся на кресле клубочком, крепко спящей. Он осторожно снял наушник, переложил девушку на диван и укрыл пледом.

– Возможно правда вылезла бы наружу и без твоего участия, олененок. Но трудно тебя не ненавидеть –Марк потушил свет и покинул комнату.

Марк рассматривал Беллу за завтраком. Веснушки покрывали ее нос и разбегались по щекам. Волосы скручивались в мелкие золотые кудри, и мелкие волосинки стояли дыбом на голове и выбивались из прически. Ресницы без туши были слишком светлыми и только губы ему нравились, они были яркими и пухлыми.

– У вас тут влажность повышенная, не смогла справиться с ними – она накрутила один завиток на палец, что сбежал из прически. – Вы на меня смотрите Марк, будто я жаба –решилась сказать Белла

– Мы же кажется еще вчера договорились исключить это вы. Ты вчера спрашивала сильно ли мы отличаемся. Что касается внешности- у нашей расы никогда не бывает пигментных пятен, высыпаний на коже, родинок. Если такое случается – это нарушение генома, такие люди долго не живут. Волнистые волосы также редкость. Здесь нарушений генома не прослеживается, но такой вид волос как правило выдает принадлежность к определенному роду. Так, например, у Орона наблюдаются небольшие волны, что достались ему по линии отца. Твой рост также выдает тебя. У нас практически не рождаются низкорослые. Цвет глаз голубой, карий, зеленый. Только у вас зеленый как правило ограничивается болотными оттенками или светло зеленые. Мне приходилось носить линзы на вашей планете, поскольку у меня родной цвет ярко изумрудный.

– У тебя сейчас линзы? – уточнила она

– Да, привычка. Сейчас закончим завтрак, сниму. Дальше, у нас распространен еще и фиолетовый, у вас он крайне редкий. Цвет кожи, так же как у вас светлый и темный. Только темный всегда у слуг. Здесь ты не увидишь демократии как у вас на планете. У нас нет медицины, к которой ты привыкла, поскольку мы не болеем.

– Везет же вам! – воскликнула Белла – рай просто какой-то!

– Может быть, и все же. Если удастся избежать казни, ты вполне вероятно умрешь от гриппа или аппендицита. Здесь тебе не кому будет помочь – обрадовал он ее – но у нас рождаются люди с нарушением генома. Как правило эти люди обречены. У них редко рождаются дети, мало кто решается взять в жены дефектную женщину. Их могут усыпить при рождении, если родители бояться огласки. Они могут покончить с собой, страдая от одиночества. Те же кто решается жить, как правило изгои и их срок жизни короток. Пятьдесят-восемьдесят лет. Редко кому удается создать счастливую семью и прожить полноценную жизнь, как моей бабушке.