Если первая молитва была как глоток свежего воздуха, как ощущение единства… то спустя несколько часов чтения начинается отторжение. Текста, мыслей, мироощущения. Начинают выползать на свет сомнения, неприятие. Ты будто проглатываешь эти буквы, пропускаешь через мозг и выбрасываешь их с помощь слов, но не соглашаешься с текстом.

И только совместные трапезы, истории за чашкой чая и тарелкой вкуснейшей каши примиряют с ситуацией.

Кроме духовного обновления я предполагала, что возможно переклююсь, оказывая помощь, я часто слышала, как паломникам дают задания в виде дойки коров, сбора урожая и прочей помощи, но своего хозяйства у подворья не было, урожая не было поскольку зима, а храм был почти построен. Потому наш мог был занят только анализом, молитвами и знакомством друг с другом. К вечеру молитвы читались все с большим рудом, мы все чаще отвлекались на истории друг друга, а вечером мы всей дружной компанией нашего домика направились в церковь.

Священник и правда был необыкновенным. Первое что он сделал – поделил прибывший народ на две группы, попросил прибыть вторую часть на исповедь только утром и все же люди из первой группы исповедовались ему до глубокой ночи. Простаивая в очереди и невольно становясь свидетелем тихого разговора я все чаще осознавала, что мои сомнения и мысли слишком мелочны по сравнению с проблемами и просьбами, с которыми прибыли окружающие меня люди. Одни прибывали поблагодарить за долгожданную беременность, другие за исцеление, третьи пришли разрешать семейные споры.

Так, мы слышали разговор одной пары. Они подошли к батюшке вдвоем, недавно развелись, у них остался маленький ребенок. Священник сообщил им для начала, что они до сих пор любят друг друга иначе не пришли бы к нему,

– Но ты – обратился он к мужчине – дал ей слишком много власти, любя ее потакая ее капризам, а она, чувствуя твою слабость брала власть над тобой шаг за шагом, но однажды ты устал. Он ее ревности, ее претензий и обид. Но виноват в этом ты, поскольку не пресек это в самом начале. – молодой мужчина немного растерянно посмотрел на священника – а ты – теперь к женщине – забыла, что в семье главный мужчина, что нужно слушать его, принимать его решения, а ты стала руководить…

И так он тихо, почти шепотом наставлял обоих, ведя друг к другу и женщина в слеза, но под руку с отцом своего ребенка

Чем необычна была эта исповедь и этот священник? ВСЕ!

Во-первых, приглашал он к себе не в порядке очередности (как мы стояли), а выбирая из полного зала человека, уточнял имя и приглашал к себе. Он не выслушивал долгие речи, человека, что пришел излить душу, а разговаривал с ним, иногда за него, будто чувствуя его боль, ощущая, что важнее для человека, наставляя его осторожно, будто ступая по хрупкому льду. И чем дольше я ждала, чем дольше слушала, тем мелочнее казались мои переживания и обиды. Люди приезжали с болью и благодарностью, с просьбой помочью. Он священника разливались тепло и энергия. Я так долго готовила речь в своей голове, переживая свои ошибки и грехи, пытаясь попросить прощения, но подойдя к батюшке все слова пропали и не потому что я перестала чувствовать себя виноватой. Просто казалось будто я краду время у тех заблудших душ что пришли сюда в поисках помощи.

Кроме того, священник действительно знакомил молодых и не женатых, обращая на них внимание, давая общие задания (как например для нас убраться в новом строящемся храме), а также просил парней проводить девушек до нашего дома, разбивая на пары. Он был необычен во всех смыслах. И все же на следующий день я перебирала в голове события предыдущего дня и не понимала, все ли я сделала правильно, была ли я искренна?

За два дня мы познакомились с большим количеством людей, услышали их истории, увидели, как изгоняют из одного из молодых людей дьявола (а это страшно), узнали, что часто останавливаются в доме и страдающие алкоголизмом или наркоманией, которых привезли отчаявшиеся родственники или которые прибыли самостоятельно. Но при всей насыщенности событий в голове ярче всего почему-то запомнился разговор с молодой девушкой, что состоялся почти перед нашим отъездом.

Мы сидели с ней на ступеньках лестницы и пили чай:

– Вы действительно приезжаете из соседнего города почти каждые выходные?

– Да- улыбнулась она мне – здесь всегда кто-то останавливается, я познакомилась с огромным количеством людей со всей России. Мы, отправляясь в отпуск, порой заглядываем в гости к некоторым из них.

– Чаще, наверное, приезжают с проблемами?

– Да, но знаете …. Если у человека беда, батюшка может обратиться ко всем, кто, когда –либо приезжал к нему с просьбой помолиться за человека. И тогда во всех регионах молятся и просят у бога помочь. Мне кажется это важно.

Так, с одной стороны вас мучают сомнения и отторжения, будто внутренний дух сопротивляется принять ритуалы, слова, и даже порой запах… но с другой, ты видишь этих людей, что становиться на некоторое время единым целым, и наблюдаешь тех, что становятся для них проводником, лидером, спасителем, указателем, поддержкой и единственной надеждой на спасение. И тебе немного теплее и светлее, оттого, что ты пусть ненадолго стал частью этого светлого и теплого единства. И есть такие теплые и уютные островки, как дом в который мы попали.

*** Интерьвью**

– Знаете Миррабела, у нас также, как и у вас есть монастыри и молельные дома, где можно пожить и обратиться к Всевидящему. Интересно было бы снять репортаж и узнать ваше мнение. Вы могли бы указать отличия.

– Я с удовольствием указала бы вам на различия, но даже на моей планете такие дома молитвы отличаются своими правилами и традициями, в зависимости от веры. Только просьбы как правила у всех одни: здоровье, любовь, деньги. И надежда на чудо…

Я не мог просто приземлиться на Озоре, а потому лидера клана «Охотников» мы пригласили на императорский борт космодрома. Можно было конечно провести переговоры на соседней планете в уютной обстановке, но времени у местного главы клана просто не было.

Реакция господина Охиджана была неоднозначной. Он с одной стороны был рад стать зятем сына императора, но информация о том, что свадьба временна и подлежит расторжению ему не понравилась. Он считал, что дочь после императора в жены взять никто не осмелиться, развод – это позор это для семьи, потому предлагал рассмотреть возможность переговоров и простого военного союза без бракосочетания.

– Мои люди могут присягнуть вам на верность? Разве этого недостаточно? Вы вступите в войну на правах союзника

– Почему бы мне не выбрать в союзники сильнейшего?

– Потому, что он уже сильнейший и его в настоящее время все устраивает. Он вполне может обойтись и без вашей помощи

– Что мне мешает ввести войска и поработить все провинции разом?

– Зачем проливать кровь? Мы ведь готовы присягнуть и мирным путем.

– Поймите, если я выступлю как союзник, то планеты, с которыми у Андроида напряженные отношения могут выступить на стороне ваших врагов, развязать войну с моей планетой посредством разжигания конфликта на вашей.

– Но что изменит брак? Вы также станете союзников, и ваши враги выступят против нас

– Не совсем. Одно дело мешать союзным войскам, которые могут тянуть с поддержкой бесконечно или отозвать войска и другое угрожать самой императорской семье и ее членам. Это уже межгалактическая война.

– А мы готовы к такой войне, если она случиться? Что если свадьба станем началом войны планет, которая затронет не только многострадальный Озор? Не понимаю, почему вы настаиваете на этом браке?

– А почему вы против породниться с семьей императора? Законная поддержка со стороны семьи, финансирование операций, дополнительные поступления в казну, разве это плохо?

– Я потеряю контроль над своей землей! Вы ведь не будете стоять в стороне?!

– Я не скрываю своих намерений. Да, в мои планы входит стабилизация ситуация и разрешение конфликта, а для этого мне нужно встать во главе одной из провинций. Но как я уже сказал, это временно. Как только я вернусь на Андроид вы останетесь наместником. Не горячитесь, не думаю, что к войне готовы и наши враги. Подумайте пожалуйста над моим предложением. Жду ответ через две недели. Мои люди вас проводят