– Спрашиваешь! – фыркнул парень и торопливо добавил: – я же поэтому и рассказал тебе, ну, чтобы ты знала заранее… Но ты ни кому ни слова, обещай! До конференции – ни слова!

Алёнка страдальчески взглянула на небо. Лучи солнца прорезались сквозь нежно-зеленую листву. Погода второй день оставалась отвратительно чудесной.

– Значит, договорились, – живо «понял» её молчания Алексей, – обещаю, я буду всё тебе рассказывать, всё, что мы там делаем! Но теперь мне пора, – он молниеносно клюнул её в щеку и, не оглядываясь, выбежал из сада.

Лёля осталась одна в окружении статуй. Стараясь не поддаваться беспричинному страху, она присела на скамейку у самой ограды и попыталась еще раз осмыслить всё услышанное.

Итак, всеми уважаемый профессор Андреев придумал какой-то способ, как с помощью темной магии «оживить» механизм, но при этом не потерять управление. С этой идеей он явился в инженерный клуб при заводе и, как ни странно, его там с радостью приняли.

«Безтоплевная машина, ага», Лёля нервно покачала головой. И управлять этой начиненной люционистскими силами штуковиной будет Лёшка. Её Лёшка!

Алёнку снова охватил страх вперемешку с гневом. Она встала и решительно пошла к набережной, стараясь успокоиться. У воды было не легче, чем под взглядами статуй, но всё же… Девушка постаралась сосредоточиться на течении реки, это помогало успокоиться. Воде свойственно уносить тревоги. Иногда.

Весь мир – воду, воздух, огонь, землю, солнечный свет и всех существ – пронизывает живая сила. Кто-то называет её божественным духом, кто-то – энергией Ци, кто-то – первичной энергией космоса. Природные маги чувствуют потоки этой силы и могут управлять ею. В разных странах колдовские традиции и методики разнятся. Только в одном все маги на свете едины: их дар – часть этого живого, когда-то кем-то сотворённого мира.

Но есть и другая сила. Тьма, хаос, то, что вне мироздания. Оно всегда стремится к поглощению живого духа, разрушению любого порядка. Оно вечно голодно. Оно – противоположность творению. Маги-учёные считают, оно не имеет разума, это что-то вроде анти-стихии, которая по природе своей может только разрушать.

Но адепты этого «чего-то» считают иначе. При обращении они впускают тьму в свою душу, «продают её», и так получают способность черпать силу хаоса, направлять её. Темная сила поглощает, подменяет собой энергию природы, и так подчинять себе стихии, которые уже «не живые». Люционисты буквально выжигают душу мира, каждый по чуть-чуть, по крохотному кусочку.

О, со стороны некоторые их трюки похожи на нормальную, природную магию. Очень привлекательно для несведущих молодых умов, да и не только молодых. Но всё это длится не долго. Тьма, как кислота, разъедает души своих адептов. И всех, кто оказывается рядом.

Лёля отчаянно потёрла глаза. Профессор ведь не дурак, это точно, может, он ничего страшного и не придумал, может, Лёшка всё не так понял, он же не разбирается в колдовских тонкостях!

Да, наверное, так и есть. Не стоит раньше времени поднимать панику. Надо после лекции поговорить с профессором, как-нибудь выяснить у него, что происходит.

– Как-нибудь, – пробормотала она, глянув на обманчиво спокойную реку, – а как-нибудь – это как?

Рудольф Маратович, благородный князь Гедианский, потомок гордого татарского мурзы стоял посреди роскошной гостиной своего петербургского дворца и тупо взирал на пустую бутылку из-под «Мадеры».

Вчерашний приём, конечно, омрачился из-за известных событий, но отменить его было бы невозможно. Гости разошлись… когда именно они разошли, Руди не помнил. Но, судя по обстановке в гостиной, уходили они медленно. В трещащей голове мелькнула противная мысль «сколько их веселье стоило на этот раз?». Голова, естественно, заболела еще сильнее. Кажется, все бутылки пусты…

– Похоже, для всех настают трудные времена, да?

Рудольф выронил бутылку, но та не разбилась, с глухим стуком упав на ковер. Он резко обернувшись, едва не выкрикнув глупейшую фразу «кто здесь?».

В кресле у камина, небрежно развалясь, будто у себя дома, сидел какой-то тип. Руди мучительно вгляделся в его лицо, чувствуя новый приступ головной боли. Почему Рудольф сразу его не заметил? Впрочем, он и не приглядывался, будучи уверен, что с утра в его гостиной никого нет.

Тип был явно не знакомый. И среди вчерашних гостей его точно не было, Рудольф бы запомнил такую вопиюще-рыжую шевелюру! Незнакомец невозмутимо рассматривал его в ответ, будто это князь без приглашения, да еще с утра, заявился к нему в дом!

В затуманенном сознании Рудольфа мелькнула тревожная мысль, вдруг это грабитель или кто-нибудь из тех дураков, которые возомнили себя могучими колдунами? С них станется, и Савин не уследит.

– Здравствуйте, Ваша светлость, – невозмутимо продолжил незнакомец, чуть склонив голову к плечу, – надо же, какая аллегория декаданса высших классов! Позвольте спросить, почему вы стали люционистом?

Руди окончательно растерялся:

– Вообще-то я не… Да кто вы, черт возьми, такой и что делаете в моём доме?!

– Э, не поминай всуе! – рыжий чуть улыбнулся и вынул из внутреннего кармана пиджака какую-то фляжку. – Позвольте вас угостить?

Рудольф еще раз окинул его рассеянным взглядом. В гостиной, по правде говоря, царил сущий разгром. Наглый гость среди этой обстановки смотрелся весьма эффектно, в отличие от «болеющего» после вчерашнего князя.

Руди осмотрел имевшиеся рядом столики и тумбочки. Нашел наименее грязный бокал, вынул из кармана персидского халата платок, тщательно вытер бокал. Потом поаккуратнее запахнул халат и плюхнулся во второе кресло.

– Может, наконец, представитесь, сделаете милость? – поинтересовался он и, уже не глядя на гостя, поставил бокал на столик между креслами.

– Раскин Егор Петрович, – дружелюбно ответил тот, живо наливая какую-то темно-зеленую гадость, – путешественник, естествоиспытатель. Искатель новых истин.

– Очаровательно, – хмыкнул Руди, принюхиваясь к предложенной жидкости. Пахло спиртом, травами и, кажется, вишней, – чем же, позвольте спросить, я обязан?

– Наш общий друг, Эраст Львович, не предупредил вас о моём визите? – недоуменно спросил искатель истин.

– Ах да, Савин, – Руди небрежно махнул рукой.

Действительно, тот предупреждал, что Рудольфа на днях посетит их новый «компаньон». Правда, в свойственной ему манере, Савин даже не уточнил имя. Рудольф полагал, что этот некто прибудет еще вчера вечером, вместе с другими гостями, но нет.

– И чего вы явились в такую рань? – хмыкнул князь.

– Время к полудню.

– Не важно… – Руди всё-таки рискнул сделать глоток.

Горло ожидаемо обожгло, дыхание перехватило, но в голове, вроде бы, прояснилось.

– Что это за мерзость? – прокашлявшись, уточнил он.

– Адское зелье, – охотно сообщил Егор Петрович, немного поворачиваясь в кресле, чтобы лучше видеть собеседника, – так, вы говорите, он у вас?

– Кто, Савин? – Руди всё еще плохо соображал.

– Нет же, – в безмятежном голосе Раскина впервые послышалось нетерпение, – портрет. Вам должны были доставить. Посылка из Каира.

Руди почувствовал неприятный холодок по спине и окончательно проснулся.

– Да, верно. Из Каира. Вчера доставили, – очень ровно произнес он, отставляя бокал, – только я еще не распаковывал.

– О, так, может быть, взглянем вместе? – Раскин едва не вскочил с места.

Руди впервые прямо поймал его взгляд. Глаза у того были ярко-зеленые, как стекляшки. Явно какой-то колдовской трюк, призванный скрывать все истинные чувства и мысли!

– Да. Да. Надо пройти в кабинет.

Князь, насколько мог, уверенно поднялся с кресла и направился к лестнице. Ноги и руки слегка дрожали, но Руди знал, что это уже не от похмелья. Теперь он ясно вспомнил всё, что они обсуждали накануне с Эрастом Львовичем, будь он неладен!

И эта посылка. Если всё так, как сказал Савин, то… Впрочем, отступать уже поздно.

– Так, всё-таки, почему вы увлеклись люционизмом? – продолжил светски болтать Раскин, пока они шли по коридору. – Поверьте, я не из праздного любопытства интересуюсь. Всего лишь хочется знать мотивы того, с кем предстоит работать.