“Вот.Это вам. Последнее письмо Александра,судя по всему написанное им накануне…ухудшения. Его нашли среди прочих бумаг. Не беспокойтесь, его не читали, - добавил он, как бы намекая, что содержимое письма Александра к нему вообще может вызывать беспокойство.

Алексей взял конверт, поблагодарил и вышел из кабинета.

Выйдя, он так же, ни на кого не глядя прошёл к выходу. Но у самой двери внезапно остановился и окликнул немолодого мужчину в пенсне, беседовавшего у окна с одним из министров.

«Виллие!»

Лейб-Медик вздрогнул и был явно раздосадован увидев его. Аракчеев подошёл к доктору и весьма бережно, под локоток, отвёл его в сторону.

«Какое счастье, что я вас тут встретил! Что, батюшка, вы были при государе его последние дни? Расскажите мне! Как это было?»

Виллие вытер моментально взмокший лоб. Вопрос его сильно смутил. Он крутил головой, как бы ища, кто может вырвать его из столь затруднительной ситуации, но никто не горел желанием подходить к Аракчееву. Он отвёл его в уголок, усадил на скамью и сам сел рядом.

«Простите мне мое любопытство. Я ведь сам в те же дни едва не отдал Богу душу. Сердце мое не на месте от того, что меня не было с ним. Ведь он звал меня, а я отказался приехать… Расскажите, как это было? Он сильно страдал?»

Лейб-медик строго посмотрел на него, потом его лицо приобрело мрачное выражение. Он понял, что не отвертится.

«За мою врачебную практику я наблюдал не одну смерть. Я был на войне. Я видел страдания. Но я…никогда не видел, чтобы человек..ТАК умирал…я предпочёл бы забыть поскорее об этом, а не рассказывать..тем более в такой вот момент!»

«Я не буду вас мучить. Может быть, у вас сохранились записи..? Что-то, что я мог прочитать. О его последних днях..»

«Записи есть, но я не могу..это врачебная..»

«Какая там тайна, ну что вы..дайте мне поглядеть хоть глазком! Разве же я человек посторонний? - в голосе графа появились угрожающие нотки, которые впрочем быстро сменились на жалостливые.- Вы не представляете, как тяжело мне при мысли, что меня не было с ним рядом в эти минуты..я потерял двух дорогих мне друзей почти подряд и ни с кем их них не сумел даже проститься…

Его лицо приобрело выражение такого отчаянья, он продолжал настаивать, что Виллие в конец лишился терпения и не произнес: «зайдете ко мне, я не могу отдать их вам, но я дам быстро прочесть их, но предупреждаю, вы только еще больше расстроитесь.»

Аракчеев кивнул.

«Прямо сейчас и идемте! Вы делаете для меня большое добро..»

***

Дорогой друг мой, Алексей Андреевич! Последние дни совершенно меня измотали морально и физически и только теперь вот появилась возможность тебе написать. Твой последний ответ на мое письмо меня сильно встревожил и мне грустно от того, что я не могу тебя поддержать. Виллие категорически запретил мне любые поездки из-за лихорадки, которую я подхватил в Крыму. Лишь последние сутки мне несколько лучше и должен признаться, что я заставил здесь всех волноваться. Ты знаешь этих врачей лучше чем кто бы то ни было - от их методов порой быстрее отправишься на тот свет. Я знаю, что такое моя болезнь и знаю, какое мне нужно лечение - я принял его, принял всю ситуацию, хоть и через их возмущенные вопли, отказался совсем от приема лекарств. Сегодня я чувствую себя почти хорошо и Бог даст через несколько недель смогу отправиться в дорогу. Я решил, не смотря на наши планы, скорее вернуться в Петербург. Чувствую себя, как преступник, который вынужден прятаться…Такая роль мне отвратительна. Теперь когда я знаю свой истинный путь, я должен по нему идти открыто, не сомневаясь..

Заканчивая это письмо, я ещё раз хочу обратиться к тебе с искренней просьбой: береги себя. Не хочешь ради отечества, ради России, береги себя ради меня. Мы через многое с тобой прошли. И я прошу: не покидай меня, а я тебя не покину.

Обнимаю тебя, навеки преданный тебе Александр.

***

«Людям других городов придется объяснять, почему траурный кортеж застрял в Новгороде и их лишают возможности проститься с императором! Если они будут делать остановки у каждой церкви и служить литии, тело государя прибудет в столицу не раньше лета!»

«Ваше Величество! Вышла такая история..там при выезде из города траурной процессии, граф Аракчеев сцепился с двумя флигель-адьютантами, которые не давали ему встать на колесницу рядом с Орловым, ее возглавлявшим..чуть не вышел скандал..»

«Ради Бога, пусть встает он где хочет! Еще не хватало такого с ним в Петербурге! А Орлову скажите, чтобы относился к просьбам графа снисходительней. Лучше уважить такую мелочь, чем разбираться потом..если ему взбредет в голову выкинуть что-то на похоронах в Петербурге!»

***

Александр исполнил просьбу - он в Петербург вернулся. Только не на коне или в карете, а в роскошном, подбитом шелком и бархатом катафалке - последней постели усопшего. Покойнику все равно - он кукла,теперь и правда мумия. Долгий переезд потребовал большого искусства бальзамирования тела, которое стало почти неузнаваемо в гробу.

Толпа людей заполнила площадь перед Петропавловским собором. На лицах только немногих читалась скорбь - скорее недоумение и любопытство. События 14 декабря, подавление восстания, последующие аресты вытеснили сожаление по поводу кончины императора Александра. То тут то там в толпе раздавались возгласы, вопросы:

«А почему на похоронах нет императрицы?»

«За нее здесь Аракчеев хоронит императора. И вместе с ним себя..»

«Закопать бы с покойником змея! С каким торжественным видом он стоит!»

К гробу слишком близко никого не подпускали. Николай велел к тому же, что тот оставался открытым только самую малую часть похорон. Когда же крышку подняли в соборе, возглас ужаса раздался с разных сторон.

«Господи..от чего он скончался?»

«Говорят, от простуды…»

Алексей не сводил взгляда с тела, утопающего в цветах и парче. Не смотря на приложенные усилия и грим, следы разложения исказили черты покойника слишком уж заметно. Обычно мертвые лица выглядят сухими и вытянутыми, но лицо Александра напротив, раздулось, потемнело и был виден зловещий зелено-желтый цвет кожи.

«Господи Боже, ты был бы расстроен, зная, что будешь таким в свой последний день на земле..»- тихо прошептал Алексей.

1814

«Хватит смотреть на меня..- Александр недовольно переворачивается на другой бок. Потом вдруг, резко садится на кровати и чихает.

Это кажется Алексею смешным.

«Будьте здоровы, Ваше Величество..»- он хлопает его по спине, и тот чихает еще раз.

Потом зевает, потягивается. Еще довольно рано, около шести часов утра. В окно виден туман - он покрывает верхушки деревьев, скрывает очертания домов и Алексею кажется, он послан, чтобы в этот час скрыть и их преступление. Он уже заметил, что раньше туман часто бывал, когда Александр приезжает к нему в Грузино. По утру так вообще ничего не разглядеть.Кажется, если открыть шире окошко, он заползёт к ним в комнату и утопит все в своём белом дыме.

«Мне не нравится чувствовать, что ты смотришь на меня, пока я сплю. Прекрати это делать. Тебе бы понравилось если бы тебя кто-то рассматривал?»

«Мне нравится смотреть на тебя…на себя смотреть я не стал бы..» - тихо произносит Алексей и, наклонившись, целует его в лоб. Александр обнимает его в ответ, тянет на себя, стягивая и отбросив небрежно одеяло на пол. Лежа на нем сверху, Алексей покрывает нежными поцелуями его лицо, радуясь, что тот проснулся и он может делать все это, не боясь разбудить.

«Ты похож на святого…я говорил?»

«Говорил. И это глупость…»

Он улыбается той ласковой улыбкой, которую Алексей любит больше всего, естественно, если та была обращена на него.

Он вспоминает, как изменялись их отношения за эти годы. Десять лет назад в его власти было лишь удовлетворить своего бесценного друга, заставив Александра кончить с ним раз пять, чтобы потом уйти и ждать очередного приглашения, как собака, привязанная к столбу, ждёт, когда заберёт ее хозяин. Теперь ему кажется, что достаточно порой посмотреть на Александра или сказать всего лишь слово, чтобы тот МНЕНИЕ своё или РЕШЕНИЕ поменял. Их близость не просто удовлетворение плоти.