Ничего подобного мне в жизни видеть не приходилось. Все здесь как будто кричало: смотрите, я был рядом с ним все эти годы, я был ближе других.

Кажется, этот человек искренне верил, что на службе своей у императора Александра он сделал много добра и заслуживает обращения лучшего, чем он получал в последние годы жизни своей.

Заканчивая своё письмо, хочу прибавить, что все же Господь, на мой взгляд, обошёлся с графом Аракчеевым милосердно. Он не умер насильственной смертью, коей ему угрожали, сохранил состояние, чины, награды и звания, а главное, он умер с сознанием, что делал великое дело. Жаль только, что смерть его ни в ком не вызвала сожаления, как смерть хотя бы императора Александра, которого оплакивал весь Петербург, как ты помнишь.

А все же я думаю, что многое еще о графе Аракчееве мы не знаем. И может, узнай мы, ещё подивились бы. Все же будь он так плох, стал бы он правой рукой государя? Нет, есть тут ещё много загадок, которые предстоит разгадать нам или нашим потомкам. Скажу только, что я не стал бы спешить клеймить имя графа так уж уверенно.

Злое и холодное сердце не способно на такую привязанность к памяти человека, которому принесло себя в жертву. Да, друг мой, я был там и видел его, вся его жизнь была в этих вещах и портретах. Что была это за жизнь, и чем он платил за неё… одному Богу известно.

С искренней любовью и привязанностью, твой друг, Сергей М.

Санкт-Петербург. Апрель, 1834 года

========== Глава 1 ==========

АЛЁША

«Знаю, что меня многие не любят, потому что я крут — да что делать? Таким меня Бог создал! И мною круто поворачивали, а я за это остался благодарен. Мягкими французскими речами не выкуешь дело!»

Алексей Аракчеев

Если бы Алёшу Аракчеева вздумали спросить, какое у него самое сильное воспоминание из детства, он бы не задумываясь ответил: «Про двух кадетов!»

И действительно, судьба его могла повернуться совсем иначе, если бы не впечатление, которое испытал он в возрасте одиннадцати лет и которое, по его же признанию, всю жизнь его изменило. Сам он часто любил говорить о том, что отец его, бедный дворянин Андрей Аракчеев, имея трёх сыновей, именно старшего, Алёшу, готовил пойти по службе гражданской, а не военной. Говоря попросту, из него хотели сделать подьячего и в голову не пришло бы Алёше противиться отцовскому решению, если бы не та встреча с кадетами.

Однажды к соседу их, отставному прапорщику и помещику Корсакову, приехали на побывку в отпуск сыновья Никифор и Андрей, ученики Артиллерийского и Инженерного кадетских корпусов. Корсаков на радостях устроил большой обед, на который позвал и Аракчеевых.

Алёша запомнил тот миг, когда братья Корсаковы вошли в комнату — стройные, подтянутые, в красных мундирах с чёрными лацканами и обшлагами. Особенно запомнился ему Никифор-старший. Высокий, светловолосый, красивый, с утонченно-благородными чертами лица, он казался видением из другого мира. Одно то, как молодой человек держал себя, как говорил, выдавало в нём человека как будто бы другой породы. Алёша тогда мало знал о породах людей, но знал точно, что Никифор Корсаков уровнем выше его. Но Алёшу, тогда ещё ребёнка, привело всё это тогда только в восторг. Он не отходил ни на шаг от кадетов, наблюдал за каждым движением, не проронив ни единого слова, жадно слушал, как они рассказывали об ученье, о лагерях, о пальбе из пушек.

С того дня был он сам не свой, братья Корсаковы ему снились ночами, а днём его трясло как в лихорадке, он потерял покой, аппетит, только и говорил что о кадетах.

И в первый и единственный раз в жизни Алёша позволил себе противиться воли отца. Со слезами он умолял его не отдавать в писари и говорил, что умрет, если его не отдадут в кадеты.

И в итоге родители, будучи людьми добрыми, уступили его желанию.

И казалось, вот оно счастье настало, — спустя два года, они ехали с отцом в Петербург, подавать прошение о зачислении в кадетский корпус. Для этого Андрею Андреевичу пришлось продать двух коров и излишки зерна, чтобы собрать денег на дорогу. А дальше…а дальше всё было совсем не так как в мечтах.

Алексей Аракчеев, уже став графом, часто повторял, что нет ничего печальнее, чем родиться бедным дворянином. Благородное происхождение даёт тебе права претендовать на блага в этой жизни, а безденежье лишает тебя возможности эти блага получить. Родись ты крестьянином или сыном торговца, к примеру, притязания твои будут сообразны среде, в которой живешь. Алёша знал, что отец его дворянин, но мало видел, как живут другие дворяне. У которых деньги водились. Нет, семья его не была нищей, но средств её хватало лишь на самую простую, незамысловатую хоть и сытую жизнь в Новгородской губернии.

В Петербурге всё было иначе. Полгода они с отцом провели ожидая решения на поданное ими в кадетский корпус прошение о зачислении Алёши в кадеты. Жили на постоялом дворе, сняв угол за перегородкой. И тогда-то впервые узнал Алёша, что отец его беден. Несмотря на то, что семья была приучена жить в скромности и оба они на всём экономили, взятых с собой денег всё равно не хватило. К весне они были вынуждены по частям начать продавать зимнюю одежду.

Андрей Аракчеев сдался раньше, чем его сын и стал собираться обратно домой. Алёша же каждый день начинал с мольбы задержаться ещё на денёк.

— Пожалуйста, батюшка, ещё сегодня, я чувствую, может прийти ответ!

Будучи человеком темперамента вялого и апатичного, Андрей Алексеевич поддавался на уговоры и только вздыхал, думая, что ещё через день им будет просто нечего есть. Он удивлялся только, откуда у его тринадцатилетнего сына столько недетского упорства, доходящего до упрямства.

Никогда Алёша не забывал того дня, когда они с отцом, ходили к Александро-Невской лавре, где вместе с нищими дожидались выхода митрополита.

Андрей Андреевич тогда робко подошёл к дверям храма и попросил доложить его Высокопреосвященству, что с ним хочет поговорить дворянин.

Дворянин…волшебное слово! Митрополит согласился принять их. А услышав рассказ об бедственном их положении, повелел выдать казначею для дворянина Аракчеева рубль серебром. На этот рубль они прожили вместе с их служителем больше недели.

19 июля они шли в кадетский корпус в последний раз. Денег не оставалось и Андрей Андреевич принял решение возвращаться домой. И совершилось чудо. Судьба то ли сжалилась над несчастным ребёнком, то ли упорство, с которым Аракчеевы ходили каждый день и стояли на ступеньках директорской лестницы наконец-то тронуло директора, но в то утро он вдруг остановился и внимательно посмотрел на своих просителей. И спросил кто они и от чего тут стоят.

— Ваше превосходительство! Моя фамилия Аракчеев! Андрей Аракчеев, и я молю вас, примите моего Алёшу в кадеты! Мы ждать более не можем, потому что придётся нам умереть с голоду… Всю жизнь будем молиться за здоровье вашего превосходительства! Сжальтесь над мальчонкой…умрёт с горя и я вместе с ним!

Алёша же, услышав эти отцовские речи, не выдержал и расплакался. Директор же посмотрел на них, вернулся к себе в кабинет и через несколько минут вышел с запиской.

— Ты принят в корпус. Ступай с этим канцелярию.

И протянул Алёше записку.

Мечта сбылась.

Уезжая домой и прощаясь с сыном, Андрей Андреевич обнял его на прощание и сказал:

— Ну, учись теперь хорошо. И не забывай — твоё это было желание!

Тяжело было расставаться с отцом. Но грусть от расставания с семьёй была несравнима с тем, что ожидало его впереди. А впереди была учёба и жизнь в кадетском корпусе, и жизнь эта оказалась совсем не такой, какой представлял её себе восторженный деревенский мальчик, грезивший о красивых красных мундирах и благородных друзьях, похожих на братьев Корсаковых.

Годы, проведённые в кадетском корпусе, стали для Алёши первой жизненной школой. Вот только уроки, которые он из неё извлёк оказались слишком жестокими и при этом воспоминания о них не могли уже сгладить ни время, ни последующие за этим достижения и блага.