«Ты,кажется, ревнуешь ко всякому,с кем я говорю..-Александр засмеялся.

«Этот Сперанский наверняка еврей. Очень похож. Пронырливый и писучий…на него бумаг не хватит. Знает, как вам угодить. Кочубей не зря его к вам посылает. С какими мыслями? Своё он вам толкает иль его?

«Кочубей к тебе, кстати, хорошо относятся, зря ты,- вздохнул Александр. -Ты подозрителен и в каждом видишь врага».

«Вы не ответили на мой вопрос»

«Я устал..мне не хочется об этом говорить..-Александр вздохнул и уткнулся носом ему в плечо. -Я заметил давно..ты пахнешь деревом…интересно, почему?

«Не знаю. А почему от вас пахнет апельсинами?»

«Я их ел..»

И он достал откуда-то из кармана шинели большой ярко-оранжевый апельсин и поинтересовался, нет ли у него с собой ножа - почистить. И удивился, узнав, что нет.

«Впредь буду для вас ножи носить…»

В полутьме кареты их лица были практически скрыты друг от друга. Александр скоро прервал поток его вопросов и претензий как он обычно делал - поцелуем. Минута-две и Алексей уж забывал о чем он спрашивал. Он погружался в эту ласку, в тихий голос, как в темную воду с головой. Иной раз кучер останавливался, чтобы пропустить прохожих или повозку и оба замирали, прижавшись друг к другу. Быть застигнутым врасплох казалось таким ужасным и таким волнительным. Алексей с жадностью целовал лицо, которое так любил, запускал пятерню в мягкие светлые волосы, откидывая голову назад и целуя его в шею. Он чувствовал цитрусовое дыхание. Казалось, Александр весь пропитался этим сладковато-пряным запахом и Алексей вдруг понял, что любит апельсины.

Где-то в голове мелькала шальная мысль - рассказать о виденной им сцене у кареты, но он рассудил, что это расстроит Александра и может испортить свидание им.

Запустив руки под распахнутую шинель,Алексей трогал его с уверенностью постоянного любовника - напористо и откровенно. Александр дышал глубоко, но тихо, становясь во время таких поездок практически бесшумным. Только неестественно расширенные зрачки глаз и горячие щёки выдавали возбуждение. Алексей приникал к ним губами, чувствуя, как тот горит весь и краснеет. В контраст с лицом, руки у Александра почти всегда были ледяными. Алексею нравилось их греть своим дыханием, покрывать поцелуями аккуратные запястья и пальцы с кольцами - Александр носил их два, по одному на каждой руке. Одно из них, похожее на обручальное - подарок от Нарышкиной, на левом безымянном пальце. Его красивым рукам шли эти скромные украшения. Алексей не уставал удивляться, насколько все в этом теле было ладным, стройным, гармоничным, пропорциональным. Может ли мужское тело быть таким?

Он был поражён, когда узнал, что Александр сам себе не нравится.

«Странное лицо..его мне словно налепили. И я бы хотел быть меньше ростом. И весить меньше. Я склонен к полноте…и волосы редеют…и голос мне мой не нравится, он слишком тихий. Мне б хотелось уметь кричать так полной грудью..Мне кажется, что будто б я внутри совсем другой и должен выглядеть иначе..Я всегда завидовал отцу, который к внешности своей относился с такой иронией и над собой умел смеяться. Я не умею.»

Он не кокетничал, он говорил всерьёз. Алексей знал, что Александр, к примеру, боится набрать вес и ограничивает себя в еде, потому что дорожит стройностью фигуры и одежду подбирает тщательно, чтобы она скрывала недостатки, которые он постоянное находил в себе. Во всем этом было что-то женское и непонятное для Алексея, ведь он бы многое отдал чтобы так выглядеть хоть вполовину так как император.

Иной раз он зацеловывал его едва не с ног до головы, твердя при этом, как он красив, и Александр смущался и требовал перестать так делать.

Карета остановилась возле дворца на каменном острове. Здесь было меньше охраны, довольно холодно в это время года, но место это вполне подходило для тайных интимных встреч. Они поднялись на верхний этаж по задней лестнице в спальню Александра, где предусмотрительно был разожжён камин.

Удивительно, но чем сильнее Алексей ревновал, тем сильнее возбуждался и после таких вот вспышек недовольства их близость была особенно яркой. В этот раз Александр был даже вынужден его утихомиривать и напоминать о правиле не оставлять засосов и следов на его теле.

«Скажите что это Нарышкина, ежели чего..»

«Я ей это должен буду объяснять, когда она увидит..»

«Она вас ТАМ увидит? И как скоро?»

«Прекрати..»

А Алексею хотелось оставить след. Засос, укус, царапину-запечатлеть на этом теле какой-то признак, как свою печать. Он по-прежнему напрягался, когда Александр стремился «отплатить» ему, потому что от его ласк совершенно раскисал. Но все же уже не отказывался от них, хотя лучшей наградой для него было бы, если б тот скажем отправил в Сибирь Сперанского. Но император предпочитал проявлять свою щедрость иначе, и Алексею оставалось только смириться и быть счастливым тем что есть.

Потом они лежали рядом, и он неожиданно для самого себя спросил:

«У вас с кем-то из других мужчин бывает ещё это?»

Александр удивился его вопросу, но ответил, как Алексей и думал, что нет, ни с кем и никогда такого не было.

«А что, вам бы хотелось? Быть может кто-то нравится вам..из ваших там друзей…или ваших придворных?»

Александр смутился. Ему явно не понравился вопрос. Он ответил, что не думал об этом и через четверть часа мягко, но настойчиво прогнал его из своей постели, попросив уйти. Он напомнил, что тот женатый человек, а он хочет выспаться. И Алексей ушёл в четвёртом часу утра, расстроенный и сожалеющий о том, что завёл этот разговор. Он не подозревал что дома его ждёт другая неприятность.

Наталья Фёдоровна уехала, оставив на столе письмо. Прочитав его, Аракчеев едва не лишился чувств.

«Вы не вернулись ночевать. Что ж, вы вынудили меня искать ответ самой. Теперь я знаю, с кем вы встречаетесь и в чем заключается ваша «ночная служба». Я ухожу от вас и возвращаюсь к матери. Вы мне омерзительны.»

Он упал на стул, сжимая письмо и гадая: как она узнала? Неужели проследила?

Подумав секунду, он бросился в свой кабинет, ключом стал отпирать самый нижний ящик стола…тот был сломан и открыт. Дрожащим руками он выдвинул его и одного взгляда хватало чтобы понять - в бумагах рылись. Письма! Письма императора! Алексей пересчитал все и обнаружил, что не хватало трёх. Александр не писал ему ничего уж слишком откровенного или интимного, но просил всегда письма его уничтожать. Алексей же их хранил. С какою целью? Он сам не знал наверняка. Он думал только, что однажды эти письма-часто очень нежные, с ласковым обращением « мой дорогой Алёша», могут пригодиться ему когда-нибудь потом. Если прочитать их все (а Наталья, несомненно, прочитала), то вывод можно сделать единственный и верный. Он не расстроился ни капли из-за ее ухода, но речи быть не могло о том, чтобы отпустить жену вот так вот просто. Если ей взбредёт в голову отомстить и эти письма показать кому? Александр не простит ему ТАКОЙ оплошности. Всему придёт конец.

Алексей с трудом дождался утра и отправился туда, куда указала сама Наталья - к ее матери.

***

Он приехал к Хомутовым утром, и как и ожидал, Наталья в начале отказалась наотрез говорить с ним и выходить к нему. Прекрасно понимая, что без писем ему никак нельзя вернуться, он просил передать его жене, что коли она не спуститься к нему, чтобы с ним ехать домой, он будет спать у порога ее дома и не уйдёт иначе как вместе с ней.

Ближе к вечеру, под уговоры матери Наталья Фёдоровна сдалась и вышла из комнаты. Она не назвала причину, по которой ушла от мужа, но все решили, что дело в измене и убеждали ее простить его и не разрушать семью.

Алексей, ее увидев, с трудом сдержался, чтобы не сорваться и не начать орать. Ведь надо было сохранять приличия и выглядеть спокойным, чтобы выманить ее, а главное -вернуть письма.

Эта цель дала ему силы остаться хладнокровным и произнести даже чувствительную речь.

«Разве оступившийся не заслуживает второго шанса? Ежели я перед вами в чем-то виноват, то я прошу у вас прощения. Но только дайте мне шанс хотя бы объясниться ибо ваш уход оставил меня в недоумении! Я ничем вас не оскорбил,по крайней мере злонамеренно».