«Дозволите один вопрос? Тут только обо мне печетесь… или у вас какая ещё причина? Потому что ежели во мне тут дело, то с собой я разберусь.»

«Да, я нашу связь хочу прервать так же по ещё другой причине. Она и на меня влияет …Я чувствую, как будто предаю человека, с которым нас связали близкие и серьезные отношения.

«Ради всего святого, ведь вы же это не о Нарышкиной?!»

«Я чувствую, что распыляюсь..Сейчас и так мне нелегко..в каком положении я оказался по отношению к жене..»

Он ищет отговорки и находит. Алексей прервал его:

«Тогда я Вас прошу принять мою отставку…»

«Отставку? Вот уж нет!- вскричал Александр.- Что за капризы? Ты мне нужен теперь как никогда! Откажешься от службы в угоду самолюбию? Алексей, что за ребячество! Вот если б я каждый раз отрекался от престола, когда б мне это так хотелось сделать..»

Алексей хотел сказать, что, по совести, он должен был бы это сделать,учитывая чем заплатил за свой престол. Но он молчал.

«Я все же молю Вас -дайте мне отставку!»

«Нет. Не теперь. Не в ближайший, по крайней мере, год. Ты..ты обещал мне в конце концов…ты обещал быть мне другом! Мне нужен друг! Нужна твоя поддержка! Забыть свой долг перед отечеством из-за обиды на меня?»

«Зачем отечество,если я ВАМ не нужен…»

«Как это не нужен? Ты нужен мне более других! Алёша! Грядёт война!-потом добавил уже спокойнее:-Меня обижают десять раз на дню. И что же мне, закрыться теперь тут, и ничего не делать? Вот, о чем я говорю: ты близко к сердцу все воспринимаешь! Так нельзя!”

«Ваше Величество, позволите идти? Я принял все. Я подчиняюсь Вашей воле всецело как всегда..»

«Вот и хорошо. И помни: у меня, конечно, есть множество пороков..но неблагодарность в них не входит».

Он подошёл к нему, обнял и расцеловал в обе щеки. Алексей стоял, не двигаясь. Он чувствовал, что окаменел и все же смог поклониться, взял шляпу и вышел из кабинета.

========== Глава 11 ==========

В БОЛЕЗНИ

12 ноября Аракчеев был на ужине у императора.

А 13 числа из Курганов пришло письмо с известием о болезни Елизаветы Андреевны. Алексей написал прошение о недельном отпуске, сообщая, что мать его серьезно больна и он не простит себе если ее не повидает.

Александр подписал прошение без возражений и дал Алексею не одну, а две недели отпуска.

14 числа Аракчеев уехал в Новгородскую губернию.

Елизавета Андреевна, всю жизнь отличавшаяся отменным здоровьем, заболела гриппом, эпидемия которого свирепствовала той осенью с особенной силой.

Болезнь протекала тяжело, с лихорадкой и кашлем, и в отсутствии лекарств появились опасения за ее жизнь.

Аракчеев привез из Петербурга врача, и сам ухаживал за матерью несколько дней, став при ней почти что сиделкой.

«Из трёх моих сыновей ко мне приехал самый занятой..и нашёл время, Алёша…»- с нежностью говорила женщина, держа его за руку. - А сам-то! Бледный какой..! И руки холодные..будто кровь не течёт…Что с тобой твоя служба сделала..ты же на человека перестал походить.. Сердце у меня не на месте глядеть на тебя..ни жены, ни детей…весь как иссохший со своей работой.. -И добавляла с уроком.- На службе женатым быть тебе что ли? Ох Алёша, вот умру я, с кем ты останешься? На что тебе ломаться по службе коли оставить богатство своё будет некому?

Алексей улыбался и клал холодную ладонь на горячий лоб матери.Гонял доктора и прислугу, за недостаточную расторопность, сам кормил ослабевшую женщину супом с ложки, поправлял одеяло, давал лекарство, даже читал вслух. И болезнь начала отступать. Через три дня Елизавета Андреевна встала с постели, ещё через два начала потихоньку хозяйничать.

Как только опасность миновала, Алексей засобирался обратно в Петербург. Но прежде решил все же на всякий случай заехать ещё в Грузино.

В это время года природа была особенно печальна и мрачна. Голые деревья и торчавшие из земли кустарники напоминали чёрные скелеты, как будто растущие прямо из недр земляных могил. Дорога была плоха - слякоть и грязь, в которой увязали колёса повозок. С неба сыпал толи дождь толи снег.

Алексей насквозь продрог ещё в карете. Слуги явно не ждали приезда хозяина и в доме было плохо натоплено.

Не помогал ни горячий чай, ни водка, ни шуба, в которую он завернулся. В гостиной не так давно заложили камин, который он велел затопить, но который как буто совсем не грел. В пустой ещё комнате стоял только диван. Даже он показался Алексею сырым.

И ещё все было грязным. Пол плохо подметен, окна не мыли с весны, везде лежал слой пыль, как Алексею казалось, толщиной с палец. Становилось понятно, что с момента его отъезда, здесь никто не поддерживал чистоту и порядок.

Гнев, с которым обрушился Аракчеев на прислугу был страшен.

Что за людей он держит, если живут они хуже свиней? превратили его дом в помойку, к чему он приехал? За каждым он что ли должен ходить как за младенцем?

Устав орать, запугав всех, в полном бессилии Алексей лёг на диван и закутался в шубу. Ему было плохо. Комната плыла перед глазами, кровь стучала в ушах. Сперва было никак не согреться, а потом жар от камина вдруг стал таким сильным, что его бросило в пот. Хотел отодвинуться, но не было сил даже голову оторвать от подушки. Он смог только скинуть тяжелую шубу и расстегнуть воротник.

Потом предметы стали менять очертания. Маленькие начали казаться большими, а большие уменьшились до размера булавочной головки. Алексей видел свою руку, которая стала огромной и заполнила собой все пространство.А Сам диван, на котором лежал он стал крошечным и сам он непонятно как на нем помещался.

Сколько он так лежал? Несколько часов или дней?

То ли во сне то ли наяву Алексею чудились голоса, разговоры людей. Кто-то спросил:

«Барин, вы чего, захворали?»

«Послать за врачом бы…»

Он хотел сказать «помогите», но вместо этого с губ сорвалось «отойдите..»

«Да ну его к черту..»

Потом он впал в забытьё. Алексей видел родное Гарусово. Он летел почему-то над полем,над церквушкой и озером. Видел себя самого ещё маленький мальчиком со стопкой книг идущим по тропинке рядом с отцом. Себя - до Никифора Корсакова.

И стало внезапно ему так жаль этого мальчика. Жалко Алёшу. Хотелось спуститься на землю, подойти и обнять, а ещё защитить…от кого? От всего что грядёт для него впереди и о чем он не знает. Предостеречь, сказать доброе слово..Но он мог только смотреть, поднимаясь все выше и выше..и вот уже леса и поля превратились в полотно цветных точек и Алексей понял, что он высоко-высоко..

Потом он как будто пришёл в себя и,Как сквозь туман увидел очертания женской фигуры, которая, приподняв его, давала пить что-то. Он чувствовал прохладу рук, трогающих лоб и ему показалось, что это Елизавета Андреевна сидит теперь с ним рядом.

«Матушка…»- пробормотал он в полубреду, а потом, вдруг, заплакал. Ему подумалось, что он умирает. Умирает один, никем не любим..одинокий, ненужный.

Потом он заснул, а проснувшись, увидел, что лежит в своей комнате, раздетый, на кровати. В голове была странная легкость, а в теле ужасная слабость, но сознание зато было ясным и чётким. В горле было так сухо, что больно глотать. Алексей повернул голову и увидел рядом на стуле молодую черноволосую, смуглую девушку. Она тихо дремала.

«Пить…»- хрипло прошептал он.

Девушка встрепенулась и открыла глаза. Чёрные, волоокие, какие-то неестественно даже большие.

«Ой, барин, очнулись! Слава Богу! А мы уж подумали..»

Тут же под носом возникла чашка воды. Какой вкусной она ему показалась!

«Ну и захворали вы, барин, прям страсть! Никак вам не делалось лучше! Три дня пролежали в жуткой горячке!»

«А ты…кто? Откуда тут?»

«Так я за вами ходила, не помните? Пока тута лежали. Я вас травами и отпоила.»

«Так ты из новых дворовых крестьянок…не помню тебя…-потом помолчав немного, спросил: Так это ты здесь была…как тебя звать?»

«Да Настасья…- девушка улыбнулась. - Ну вы теперь поправляйтесь…а я тут буду..ежели чего..»