Потом он стал оправдываться, что его ТАМ задержали, что он не мог уйти пораньше. Извинялся, что заставил ждать. Спросил, не голоден ли он, не хочет ли выпить кофе? Алексей не ужинал, но отказался. Александр подошел к столу, где на подносе стоял графин с вином. Налил себе и Алексею до краев. Аракчеев только тяжело вздохнул, но отказаться не посмел. Когда Александр подошел к нему, чтобы протянуть бокал, он ощутил довольно отчетливо исходивший от него запах спиртного. Так значит, он ТАМ, с друзьями пил уже не первый час.

Они сидели в креслах напротив друг друга. Молчали, но на этот раз молчание не казалось вымученным. И Алексей нарушил его первым.

«Ваше письмо. Я только поэтому осмелился побеспокоить. Мой хмурый и молчаливый вид вчера за обедом Вас расстроил. Я был не в себе, устал с дороги, растерялся… простите мне, если я Вас смутил!»

«Оставим это. Я рад тебя увидеть. Наверное, ты обижен, что я к тебе не писал так долго, не приглашал… ты может быть подумал, что я… о тебе забыл?»

«Мне было б стыдно обижаться на Вас. Я рад был получить письмо, но не смел надеяться, или рассчитывать, что после моей отставки вы будете ко мне писать. Я простой новгородский помещик, живу лишь благодарностью и памятью по вашей доброте…»

«Ты меня… ненавидишь… - внезапно на губах Александра возникла грустная улыбка. Он залпом допил до дна весь свой бокал. Несколько красных капель упали с подбородка на белоснежную сорочку. – И знаешь, мне так легче. Зачем ходить вокруг да около? Ты знаешь, ЧТО произошло, какое ужасное событие..

«Я глубоко скорбел о смерти вашего батюшки, известие о его кончине застало меня врасплох.»

«Что именно ты знаешь?» - допытывался Александр.

«Не многое» - а про себя подумал: «Он явно не в себе.»

«Моего отца убили. Задушили.- Он резко встал, направился к столу и налил себе еще бокал. – Это всем известно. Тебе, конечно, тоже. Что ты об этом думаешь?»

«За день примерно до этого события..-тихо произнес Алексей. -Я получил послание из Петербурга с просьбой приехать в город, ко двору. Я выехал, но вынужден был вернуться, потому что меня задержали на границе. Я мучился потом..потому что император звал меня, а я не смог быть рядом. Что я думаю? Я думаю…что лично для меня это большое горе. Я искренне оплакивал его.»

Александр сделал большой глоток вина и подошел к нему. Его глаза лихорадочно блестели, и в них как будто стояли слезы. Он произнес почти что шепотом:

«Это не он писал тебе… а я… Я звал тебя..»

Он наклонил голову и уткнулся лицом ему в плечо. Не трогая, не прикасаясь, не обнимая. Внутри Алексея что-то напряглось до самого предела, а потом вдруг, отпустило. Он сам обнял Александра и крепко прижал к себе.

«Я Вас не ненавижу… я страдаю и истекаю кровью вместе с вами…»

Шумный вздох и тихий голос возле уха.

«Я хотел бы… чтобы ты со мной остался… сегодня ночью. Как… тогда…»

Алексей вздрогнул. Он мог ожидать какой-то игры, но не ожидал никак такого… откровения… Александр произнёс это с несвойственной ему прямотой, выдававшей крайнюю степень отчаянья. И снова эта дикая смесь радости от сознания его страданий и от сознания того, что ОН, именно ОН может эти страдания уменьшить. Что в нем нуждаются… Значит, Александр позвал его к себе совсем не за тем, о чем он думал… Он думал! Разве он смел думать, что ТО однажды повторится?

«Так ты останешься со мной?»

Вместо ответа он резко оттеснил его и прижал к стене. Александр в ответ на это только тихо охнул и буквально повис в его руках, позволив Алексею бесстыдно заскользить руками по его телу, лапая словно какую-то дворовую девку. Он уже не с нежностью, нет, с какой-то жадностью покрывал поцелуями его лицо, шею, плечи, избегая только губ. Теперь, когда они остались наедине, Алексей каждым членом своего тела, прижатому к телу Александра, чувствовал его податливую слабость, почти надломленность, к которой примешивалось желание отдаться, покориться кому-то, кто возьмёт все в свои руки. Пусть даже и по его приказу… нет… по просьбе… Александр не просто давал себя целовать, он подставлялся под поцелуи, вздыхал, прижимался к нему в ответ и было что-то ужасно бесстыдное в том, как быстро Алексей ощутил его вставший и буквально натянувший плотную ткань лосин член.

«Господи, какая же ты маленькая развратная дрянь…» - пронеслась сквозь шум в голове мысль. - “И что же ты хочешь, чтобы я с тобой сделал?”

«Я закрою дверь… погоди…» - дрожащим голосом произнёс Александр и от звука его голоса Алексей пришёл в себя. Он чувствовал как будто бы это он был пьяным.

Александр отстранил его, запер на ключ двери кабинета, потом они прошли через другую дверь и оказались в спальне…Там он закрыл наглухо ставни, запер вторую дверь и после некоторых сомнений погасил все свечи.

Алексей так и раздевал его, в полной темноте. Они не видели друг друга и это все упрощало. Очень скоро он понял, что ничто не было забыто… Ему было дозволено все: трогать, гладить, держать руками, целовать, брать ртом. Он не мог его видеть, но чувствовал, как Александр буквально сходит с ума, возбужденный до предела, и с его губ то и дело срывались бессвязные реплики:

«о, пожалуйста…пожалуйста…ещё..»

Это было странное чувство - полностью сосредоточившись на нем, Алексей, как и тогда, почти не ощущал, что происходит с ним самим. Пока в один момент Александр, достигнув дважды, почти подряд, разрядки, и словно только придя в сознание, не потянулся к нему, чтобы немного неуверенно начать ласкать в ответ.

И сам Алексей услышал со стороны свой голос, произносящий тихое, но твёрдое «не надо».

«Почему?»

«Я знаю своё место.»

«Почему ты не хочешь ничего от меня принять? - этот вопрос прозвучит от Александра ещё и неоднократно и в разных ситуациях и позже он поймёт.

Но в ту ночь он как будто обиделся. Он явно заподозрил, что Алексей не желает его ласк из каких-то других соображений, что он намеренно подчеркивает своё положение слуги даже в постели. Чтобы обидеть его.

«Я ищу в тебе друга. Может быть… тебе сейчас было неприятно все это?»

Да, он что-то заподозрил. И в общем-то почувствовал верно, вот только сделал не те выводы.

«Пожалуйста, позвольте мне оставаться там, где я есть. - И добавил.- Не сомневайтесь в моей любви. Я счастлив иметь возможность выражать ее так. Делайте со мной все что захотите,но знайте,что ваши ласки доставят мне душевную боль.

Тогда Александр ещё и не понял, но принял его ответ.

«Обнять тебя ты мне позволишь хотя бы?»

Он позволил, конечно, хотя и чувствовал себя весьма странно.

Удовлетворённый и одновременно опустошенный Александр скоро уснул. Алексей заснуть так и не смог. Как будто бы должен был дежурить. Он охранял сон своего господина и когда, спустя несколько часов, Александр начал метаться во сне, что-то бормоча, он понял, что ему снится кошмар и разбудил его. Александр сперва в какой-то рассеянности смотрел на него как бы не понимая, что он тут делает, в его постели, а потом, вдруг, разрыдался, уткнувшись ему в грудь.

Это был первый и последний раз, когда Алексей видел его слёзы, но запомнил это навсегда. Как он мог утешить? Никак. Он просто был с ним рядом и молчал, дав выплакаться. Он понимал - наутро он будет либо навсегда изгнан, стёрт, либо… Александр позволил разделить с ним постель, видеть свои слёзы. Но вот простит ли он себе это доверие?

«Смотри,- Александр просунул руку куда-то глубоко под свою подушку и достал из-под неё пистолет. Покрутил его в руках. - Вот с чем я сплю. Вот какова на самом деле моя жизнь. И я никогда не найду в том виноватого, ибо известно мне прекрасно, что виновен я…

Алексей ничего не ответил.

Утром Александр был значительно более смущён. Он долго и с опаской выглядывал в коридор, пока не убедился,что там никого нет.

«Если тебя встретит, скажи, что ты только что пришёл ко мне».

Провожая его, он добавил: «Я напишу тебе сам и в ближайшее время. Хорошо?»

«Как скажете. Я свободен и к вашим услугам. -И, не удержавшись от сарказма, добавил:- И днём и ночью.