И что удивительно, я четко уловил, как он почти незаметно так же напрягся в ответ. Правда, тут же совладал с собой и еще больше расслабился на вид.

Странно, но после этой секунды он уже не казался таким опасным и холодным. Я почувствовал, как губы сами поднялись в легкой ухмылке. Мой гость же в ответ почти неслышно одобрительно хмыкнул и сменил позу так, чтобы я легко увидел его руки.

— Что я ей и говорил, — довольно кивнув, высказался гость. — Два бывалых воина друг друга всегда и без слов поймут. Все же ламии и сражения это тот еще… анекдот. Они не воины, не были и никогда не будут.

— О чем ты?

— Всего лишь о той маленькой причине, почему столь уважаемый пленник все еще пленник, — ни разу не понятно ответил он. — Я увидел, что хотел. Прости, но пока я не договорюсь с Королевой, наше общение ограничено… Как бы мне вдруг не захотелось обратного.

— Я не люблю людей, которые говорят загадками.

— Я тоже, — с весельем в голосе пожал плечами гость, наклонился и лукаво продолжил: — Открою маленький секрет. Их никто не любит. Даже их мама, хе-хе.

Он выпрямился, плавно развернулся на пятках и пошел на выход. Но внезапно встал столбом и ударил себя ладонью по лбу. После чего развернулся обратно и нанес уже информационный удар.

— Соль шутки забыл. Моя мама — Королева этой берлоги змееногих красавиц. А я — Фискар, Страж Дома Ламий. Еще известен в миру как Презренный Герой или Добрый Змей. Хотя не знаю, известен ли еще, дело было лет так сто назад…

Он было задумался, но быстро спохватился, резко закончив речь парой предложений:

— Ну и один из трех известных мужчин в истории, рожденных ламией. Но это так, к слову. Потом пообщаемся, даст Великий Змей чуток мозгов моей мамаше…

Оставив меня обтекать от такого отношения и слов, Фискар ушел, практически идеально слившись с темнотой. И что примечательно, на этот раз я не то что звука шагов, даже шелеста одежды не уловил.

Это была странная встреча, где-то под землей и в неприятной обстановке. Я встречал много необычных разумных, иногда даже безумных. Но все что я мог сказать на счет этого парня, это:

— Интересный тип.

Следующий день после визита Фискара был необычен тем, что никто больше меня не беспокоил. Королева не пришла как обычно, да и новый знакомый не спешил на обещанный визит.

Хотя было скучновато висеть тут одному, зато ментально я, наконец, смог полноценно отдохнуть, забываясь неспокойным сном время от времени. Мои руки уже полностью онемели от цепей, так что боль не мешала тихо похрапывать и пускать пузыри в воду, когда голова опускалась слишком низко.

Я примерно ощущал, что прошли целые сутки, прежде чем пробудился от эха громкого спора. Я уловил в нем голоса Королевы и Фискара, но отчетливо понял лишь конец на высоких тонах.

— … почему ты не можешь просто довериться моему решению хоть один раз в жизни?! Разве я так много прошу?! Смири свое эго в этот раз, пока не привела всех нас к катастрофе!

В ответ я услышал голос Королевы Ламий, но такой холодный и острый, какой не слышал от нее ранее даже в моменты сильного гнева. У меня мурашки по спине пробежались.

— Хорошо, Фискар. Твоя воля делать с ним что угодно. Но если ты не справишься…

Угрозу в незаконченной фразе почуял бы самый толстокожий человек, а я же вполне ясно услышал в этом обещание убийства. Фискар тоже прекрасно это понял, но тем не менее саркастично спросил:

— То что, убьешь сына? Ха, не отвечай, к несчастью, я уже знаю ответ.

Звук хлесткой пощечины проник в пещеру.

— Сын или нет, я возьму свою плату за дерзость. В последние годы ты много стал себе позволять. Слишком много для слабака, Фискар.

— Да… — приглушенный ответ. — Прости, Королева.

— Я никогда не прощаю. А теперь иди, я дарую тебе десять дней. Трать их как угодно. Но лучше насладись, потому что я сомневаюсь, что ты справишься там, где не смогла я.

— Чудесный совет, мама, — уже совсем тихо ответил сын Королевы.

Когда Фискар вошел в пещеру и приблизился к тому месту, где стоял вчера, я легко заметил красный след на щеке и сдержанную злость в сжатых кулаках. И хотя краснота быстро сходит на нет, возвращая бледность кожи, я заметил кое-что еще.

Там были идеально белые нити шрамов, обычно незаметные и отлично вылеченные. Такие, которые можно получить лишь от удара острейшего кончика клинка или особо острой гадости в виде способности духа. У меня были такие же до имплантации Ядра Архангела.

Этот чувак не врал, когда называл себя бывалым воином и явно много повидал. Для опытного взгляда никогда не скроется за беззаботностью эта готовность проливать кровь. После помоев высокомерия от отношения Королевы я наслаждался чувством опасности, которое витает вокруг этого существа.

И хотя он определенно любит играть на нервах и подшучивать над собеседником, в любой день недели я выберу общение с непонятным убийцей вместо той стервы.

— О, — фальшивым веселым тоном удивился он, но без прежнего огонька. — Так ты слышал. Не отрицай, слышал.

— Я и не отрицал. Такая чудесная семейная любовь.

— Знаю, знаю, — в притворном смущении Фискар помахал кистью. — Очень мило, правда? Но лучше не будем говорить об этом, мне сразу так неловко, так неловко, что я даже смущаюсь.

— Мне плевать, если честно, — довольно прохладно признался я, давно прошли времена, когда меня бы тронули столь тривиальные проблемы незнакомца. — Больше интересна та часть, что касается меня.

— Ох, это… — приобрел серьезность Фискар. — Королева здорово промахнулась в методах с тобой. И с приказом Великого Змея тоже. Это потребует небольшого объяснения.

— У меня есть все время в мире, — фыркнул я, звякнул цепями пару раз. — Вроде как не спешу.

Фискар кивнул, оглянулся на каменный трон и без всякого пиетета уселся на него. Закинул ногу на ногу и, покачивая стопой, спокойным голосом начал объяснять без всяких уверток и шуточек.

— Прежде чем я все расскажу, хочу, чтобы ты понял одну вещь, Посланник. Моя мать, точнее, кое-что, что ты должен понимать в ней. Она не чувствует и никогда не знала ни страха, ни вины, ни сострадания. Я говорю это в буквальном смысле. Она неспособна это ощущать.

Фискар побарабанил пальцами по каменному подлокотнику, вечная ухмылка чуть опустилась в уголках.

— Больше того, она искренне считает, что это норма и что это она нормальная, а все остальные — низшие и увечные, которым мешают жить эти эмоции. Королева вовсе не из жалости сотни лет других ламий спасала. Все, чего хочет моя мать, это ощущать благоговение, почтение и уважение других существ своего вида, в этом маленьком царстве, где она богиня. И чтобы это длилось, пока само время не закончится.

Мы помолчали. Пока Фискар собирался с мыслями, я же посмотрел на действия Королевы с другой стороны. Если так думать… То немного понятны ее странные закидоны. Живя веками в почтении, ей наверняка трудно далось мое показательное неуважение.

— Она вовсе не чудовище и не садист, — прервал мои мысли сын Королевы. — Просто такая вот личность. Презирает чужие страхи и считает, что все могут так же легко избавиться от них, как она. Не суди ее по обычным меркам, если решишь отомстить. Это все, о чем я прошу.

Когда Змей перестанет быть в ней заинтересован… Я этой суке хвост на живую оторву. Моя жизнь обещает быть долгой, если не сложу голову в битве или в ближайшие дни. В легендах человечества были боги и бессмертные, которые лелеяли обиды веками. Разве я не в силах так же?

Сейчас меня больше волнует собственная жизнь, все еще висящая на волоске, чем ее жизнь и месть.

— Обдумаю это позже, — легко ответил я. — А теперь к настоящему делу, если можно.

Фискар снова обрел уверенную ухмылку неестественной ширины, превращающей его лицо в подобие змеи.

— Тут я могу объяснить все одной фразой, — он обвел рукой помещение. — Ты все еще здесь, уважаемый пленник, потому что Великий Змей не приказывал ламиям просто исцелить тебя, когда ты появишься у нашего порога. Он приказал исцелить и помочь тебе достигнуть уровня силы Королевы, а потом вернуться в Храм.