Грохот?

Леви поднимает глаза: на тёмном, ночном небе распускаются разноцветные цветы, и тут же исчезают, уступая место новым.

Хотя сейчас всего лишь десять вечера. Аккерман медленно идёт, слушая хлопки, сопровождаемые небесным чудом.

Снег валит огромными хлопьями, попадая на ресницы, лицо, в глаза. Как странно… откуда в нём эта сентиментальность? С каких пор он стал замечать столь прекрасное в простом снегопаде?

И тут за поворотом он замечает знакомое пальто, тёмно-красный шарф и растрёпанные волосы. Микаса стоит к нему спиной, завороженно глядя на освещённую фонарями и неоновыми вывесками улицу, утопающую в снегу.

И ответ приходит сам собой…

Леви медленно подходит к ней. Микаса, кажется, сразу замечает его, потому что тут же начинает разговор с самой неожиданной фразы:

— Я кое чего не сказала тебе… Почему-то забыла…

Леви удивлённо поворачивается к ней, но она продолжает смотреть вперёд. В какой-то момент он сомневается, ему ли адресованы эти слова? Её голос звучит так уверенно и непринуждённо, как будто говорит не она. Хотя, объяснение этому есть — влияние алкоголя.

— Что? — на всякий случай переспрашивает он, поражаясь, как беззащитно звучит его голос, когда в нем нет ни напускного равнодушия, ни холодности, ни пафоса.

В какой момент они поменялись ролями?

— Если бы не ты, моей книги не было бы… — просто произносит она.

— Почему? — удивляется он.

— Потому что ты был первым, кто о ней узнал…

— Что?

— Да… — задумчиво протягивает она. — Будь ты тогда, три года назад, более предвзятым к таким… молодым, наивным девушкам, как я, и скажи ты тогда, что весь сюжет — детский лепет, у меня бы не хватило смелости продолжить…

Аккерман хмурится, задумчиво смотря на белый снег под ногами.

— Ты не считаешь себя добрым, понимаю, но люди, которые знают и любят тебя, видят это. Ты отнёсся с пониманием к совершенно чужому человеку… Спасибо, что не разрушил тогда мою мечту, Леви… — девушка переводит на него взгляд. Секунда, и он вдруг замечает краем глаза, что она падает.

Аккерман испуганно поворачивается к ней, но девушка всего лишь тянется к молнии на его куртке и застегивает её, поправив капюшон и закрывая шею.

— Холодно же…

А затем смотрит ему прямо в глаза и замирает, прочтя в них неподдельное удивление. Если и было какое-то опьянение алкоголем, оно тут же выветрилось… Потому что Эрвин прав — он пьян другим…

Тепло…

Забота…

Кажется он ощущает её впервые. Материнскую заботу, которой был лишён все детство. Он жил сам по себе, он заботился о себе сам, уверенный в том, что он — сильнейший человек в мире, не избалованный чьей-то нежностью. Пока его окружали такие же одинокие и сильные люди…

А когда он увидел другую сторону жизни, где есть справедливость, где есть тепло, измениться он уже не смог.

И людей отпугивает его суровый взгляд, его холодность, его нелюдимость. Людям кажется, что ему чужда нужда в тепле… Кажется, что ему не нужна их забота и любовь. Что он ненавидит, когда кто-то врывается в его жизнь и старается помочь с тем, с чем он и так может справиться.

Он и сам пытается себе это доказать. Это работало.

Но не сейчас.

Сейчас он понимает, что был несчастен.

До того момента, как встретил её. Случайно…

Нет… не случайно…

Все встречи неслучайны…

Аккерман медленно приближается к ней, не отрываясь от этих слегка испуганных, блестящих глаз, и прислоняется своим лбом к её. Он знает — она и сама хотела сделать это… так долго. Разрушить эту тупую, бессмысленную преграду между ними, основанную на их гордости и желании доказать всему миру, что одинокие люди — сильнейшие.

Микаса испуганно дышит, он чувствует, как вздымается её грудь, как бешено бьётся сердце, и когда Леви, не совсем осознавая, что делает, неспешно тянется к её губам, девушка быстро отстраняется назад, но воротник его куртки не отпускает.

Вот и все, Леви, пути назад нет…

Или сейчас, или никогда.

Аккерман иронично хмыкает:

— А я надеялся, что хотя бы алкоголь сделает тебя смелее…

Глаза Микасы всё ещё испуганно смотрят на него.

Она нервно смеётся:

— Наверное, на меня алкоголь действует немного по-другому…

Леви улыбается:

— У тебя всё всегда по-другому…

Улыбка, хоть и слабая, действует, и глаза девушки проясняются. Микаса сама сокращает последнее расстояние между ними, притягивая Леви за воротник и неуверенно коснувшись его губ своими, словно стараясь только попробовать на вкус его улыбку.

Но просто попробовать он ей не даёт — резко отвечает на поцелуй, зарываясь в её волосы, обхватывая ладонями затылок. Микаса сжимает его воротник в железных тисках.

Она боится…

Все равно боится.

Он старается хоть как-то расшевелить её, но девушка напряжена. А может быть он просто не то делает… Это ведь Микаса… Пугливый ребёнок.

И как бы ему не хотелось такого же ответа от неё, как бы не горели его губы, причинять ей неудобства ему не хочется…

Леви отстраняется и поглаживает её щёку большим пальцем.

И откуда в нём эта нежность?

— Долго будешь меня бояться?

Микаса смущённо улыбается и сглатывает:

— Прости…

Аккерман ухмыляется и обнимает девушку, зарывшись носом в её шарф. Просунув свои руки под его, Микаса хватается за его плечи, положив на них свой подбородок.

Снова те духи, теперь ещё и смешанные с запахом шампуня.

Леви слегка оттягивает красную ткань и уверенно целует девушку в шею. Вздрогнув, Микаса задерживает дыхание и сжимает его плечи сильнее, но уже спустя секунду расслабляется. Вот оно…

Он оставляет на бледной коже ещё несколько поцелуев. Её сердцебиение замедляется…

Леви чувствует, как девушка ослабляет хватку, и просто доверяет себя его объятиям.

Аккерман неспешно поднимает голову, с удовлетворением замечая расслабленную улыбку на её губах. Она не смотрит на него. Боится поднять голову.

Леви сам делает это, слегка подняв её подбородок и заглядывая в тёмные, блестящие глаза, смотрящие на него со смущённой покорностью. Окидывая взглядом лицо, красное, и не от мороза.

— Ты никогда ни с кем не целовалась? — вдруг спрашивает он.

Микаса молча мотает головой. Леви хмыкает и, обняв девушку за предплечье, прижимает к своему плечу. Девушка улыбается, и на этот раз совершенно свободно, а затем прижимается своей щекой к его.

А ведь всё началось с простого застегивания молнии на его куртке.

Микаса смотрит наверх, не обращая внимания на попадающий в глаза снег, до сих пор не веря, что этот момент произошёл. И, хотя щёки режет от холода, ноги уже слегка онемели от попавшей туда воды, а по спине бегут мурашки, ей ещё никогда не было так тепло.

И снова невероятно хочется, чтобы этот момент длился вечно, даже если в конце концов ей грозит онемение конечностей.

— Я люблю тебя… — выдыхает она, наконец донеся до него свой полуночный шепот, прозвучавший вчера в пустой комнате.

— Молчи… — он сильнее прижимает её к себе, и Микаса звонко смеётся, разрывая своим голосом всю ночную тишину.

Комментарий к 8 глава

С наступающим праздником вас, дорогие девушки:))💝

========== 9 глава ==========

Её звонкий смех разрезает ночную тишину заснеженной улицы и прокатывается по ней эхом. Леви хотел послушать эту тишину, чувствуя её тепло своей щекой, дыхание и размеренное биение сердца. Но как только смех разливается по всей улице, и взгляд его сам падает на её лицо и сияющую белоснежную улыбку девушки, Аккерман ловит себя на мысли, что этот звук — то самое чего ему всю жизнь не хватало.

Родной звук. Который он уже слышал, и который звучал по ночам в его голове.

Леви обводит взглядом скрытые снегом неоновые вывески, установки и уличные фонари. Кажется, это действительно новогоднее чудо…

И вдруг чувствует теплые пальцы, нежно дотронувшиеся до его щеки и погладившие её. Девушка явно долго сражалась со своим смущением, прежде чем осмелиться прикоснуться к нему таким образом. Леви слишком хорошо её знает. Аккерман резко поворачивается.