Смешно.

Никто не знает.

И у кого есть ответы?

«Понятно», с этим сообщением она понимает, что говорить больше не о чем. Девушка вздыхает.

«Ладно, спокойной ночи», — высылает она.

«Всё? Уже сдалась?», — шутит он.

«Ну ты же сам сказал, что надо», — отвечает девушка.

«И с каких это пор мы такие послушные?», — удивляется Леви.

Микаса отсылает улыбающийся смайлик и чувствует, как слипаются глаза. Нужда в Леви сменяется усталой тоской. Но девушку больше не раздирает изнутри беспощадное желание. И сейчас она понимает, что хочет спать.

«Спокойной ночи», — последнее сообщение. Девушка несколько секунд смотрит на него с какой-то странной грустью.

Почему через телефон нельзя обнять?

Леви отправляет ей сухое пожелание спокойной ночи и тут же, отключив телефон, кладёт его на тумбочку и поворачивается на другой бок. Ну вот, снова…

Эта тупая потерянность, обрушившаяся на него в ту же секунду, когда связь с Микасой обрывается. Как будто любое её присутствие рядом, пусть даже такое, условное, создает барьер между ним и болезненной пустотой.

Странно…

Он ведь и сам хотел закончить этот разговор. Точнее это было необходимо, ведь на часах уже за полночь, а утром снова на работу.

Но сам он этого не хотел…

И даже сейчас в голове предательски бьётся тупая мысль послать все далеко и надолго и…

И что?

Снова разбудить её?

Но он не хочет этого делать. Остаётся только терпеть это ноющее чувство в груди.

Чувство, которое он никогда в жизни не испытывал…

Всё-таки, хоть и с небольшими оплошностями, Микасе удалось разобраться в его личности за каких-то там тридцать минут общения в самом начале их знакомства. Она увидела в нём почти всё…

Даже то, чего он сам не знал…

Только маску, сдерживающую эмоции, сделала вдвое сильнее. Ведь обычный человек не может сдержать эмоции так, как это делает капитан Леви. Это слишком бесчеловечно…

Но эта маска всё равно есть. Она плотно сидит на нём, уже въелась под кожу.

Она не отпускает его.

Леви поворачивается на спину, и останавливает бессмысленно блуждающий взгляд на одиноком луче от фонаря на потолке. Такой холодный, белый свет, разрезанный оконной рамой.

Наверное, Микаса действительно единственная, кто может его понять… Даже лучше, чем Эрвин.

Потому что её демоны взялись оттуда же, откуда и его…

***

—О, какие люди! — Эрвин широко улыбается, когда Нанаба, Саша, Криста и Энни входят в кабинет Аккермана, оставив дверь открытой. Мужчина встаёт из-за стола, обходит его, и слегка присаживается на него.

— Микаса испекла пирог, специально для вас с Леви, мы просто хотели его занести, — Нанаба подходит ко столу и ставит на него принесённый с собой форму в пакете. Эрвин слегка удивлённо смотрит на внезапный сюрприз, а потом переводит взгляд на остальных:

— А где же сама Микаса?

— Её встретила толпа поклонников у входа, — заявила Саша, слегка тоскливо кинув взгляд на пирог, стоявший на столе. — Но она сейчас придёт.

— Как хорошо, что она больше не занимается каратэ, — внезапно вклинивается Энни. — Иногда от такой давки хочется всех их раскидать, даже несмотря на то что это твои поклонники.

— Даже если бы Микаса продолжала заниматься этим, Энни, она бы сдержала себя, — отвечает Криста.

— Разве Микаса… занималась боевыми искусствами? — удивляется Эрвин.

— Да, ещё дома. И была одной из лучших. Думаете, она просто так придумала себе такую силу в книге? — ухмыляется Энни.

Смит недоверчиво осматривает собравшихся, пытаясь ухватиться хоть за один намёк на шутку в их глазах. Но его подозрения не оправдываются.

— Это правда, — Криста замечает неверие в глазах мужчины. — Наверное на фоне Энни и Имир в это сложно поверить, но это правда.

— А где Аккерман? — вдруг спрашивает Нанаба.

— Сейчас придёт, — выразительно отвечает он, и их многозначительные, понимающие взгляды пересекаются. Кажется, в этот момент между Нанабой и Эрвином протягивается особая связь. Тот самый подтекст, скрытый смысл, который появляется между родителями, чьи дети встречаются друг с другом. Только без характерной для этого натянутости.

Внезапно, как по команде, из одной двери в кабинет влетает молодая писательница, а из другой, отдалённой, с первого раза почти незаметной, появляется Аккерман. Повисает непонятная тишина, в течении которой Леви и Микаса поражённо смотрят друг на друга. Затем взгляд мужчины, хоть и явно через силу, переползает на остальных пришедших.

— Вы точно не сговаривались? — подозрительно спрашивает Эрвин, переводя взгляд с Микасы на Аккермана.

— Если только на телепатическом уровне, — коротко отвечает Леви, снова смотря на девушку, медленно зашедшую в кабинет и вставшую рядом с Нанабой. — Ты решил нанять женскую охрану?

— Ну хочешь верь, хочешь нет, две из них вполне себе могут послужить достойной охраной, — ухмыляется Эрвин. Аккерман непонимающе оглядывает девушек, а потом выжидательно смотрит Смита.

— У нас есть две каратистки, хоть и бывшие, подойдёт? — объясняет Нанаба, положив руки на плечи Микасы и Энни. На лице Леви мелькает явное сомнение, когда он переводит взгляд на молодую писательницу. Девушка легко улыбается, переглядываясь с Энни.

— Неужели это ты? — в открытую спрашивает он. Про Леонхарт он узнал ещё на прошлой неделе от Кристы, но про Микасу ему почему-то никто не сказал…

Девушка резко поворачивается к нему и молча кивает.

— Я сама была в шоке, когда узнала, — Нанаба треплет Микасу за волосы.

— Это было давно, — говорит Микаса. — Ещё в Германии…

— И несмотря на это ты всё равно сильнее меня, — с наигранной обидой протягивает Энни.

— Я ведь тренируюсь… — поясняет девушка.

— Ну раз ты тренируешься, почему не взяла того высокого симпатичного парня в сером пальто и не утащила к себе? — хитро подмигивает Энни, опираясь на плечо Микасы.

— Что? — не понимает она.

— Ну, того блондина, который подошёл к тебе за автографом… — встречает Саша. — Метра два ростом … Только не говори, что ты его не видела…

— Видела, конечно, просто…

Энни и Саша несколько секунд буравят подругу разочарованным взглядом, и в этот момент Аккерман ощущает странное чувство неприязни к этому разговору. Словно хочется поскорее его закончить… Он подходит к своему столу и старается отвлечься раскладыванием бумаг, нарочно не замечая косого взгляда Эрвина, но голоса все равно возвращают его в тот разговор.

— Я поняла, — бурчит Энни.

— Что поняла? — спрашивает Микаса.

— Тебя интересуют девушки… — театрально вздохнув, заключает Леонхарт. Раздается смех. Аккерман бросает раздраженный взгляд назад.

Подожди, Леви…

Неужели это ревность?

Аккерман хмурится.

Что…

— Мы раньше также подозревали и Леви, но недавно оказалось что… — начинает Эрвин, но Леви перебивает его точным ударом стопкой бумаг по плечу. Смит смеётся.

— Нашёл невесту? — воодушевлённо спрашивает Саша. Леви плотно сжимает челюсть.

«Эрвин, мать твою, кто тебя за язык тянул?».

— Нет, — отрезает Леви.

— Ну как сказать… — не сдается Эрвин, но тут же натыкается взглядом на лицо Микасы…

Недавно сияющая улыбка мгновенно сползла, уступив место задумчивому ступору. Она не поняла…

Или, судя по потерянному выражению лица, приняла этот намёк не на свой счёт. Девушка растерянно смотрит в пол невидящим взглядом, но, собравшись с мыслями, напускает на себя равнодушие.

«Она до сих пор не может поверить в то, что что-то значит для Леви?».

— Что это? — спрашивает Аккерман, стараясь перевести тему.

— Пирог, — отвечает Эрвин. — Микаса испекла.

— С чем? — Леви поворачивается к ней.

— С яблоками, — её голос становится тише.

— Твой любимый, — напоминает Эрвин. Микаса поднимает взгляд на Леви. В её глазах какая-то странная, печальная надежда.

— Спасибо… — выдыхает он. Микаса кивает, выдавливает улыбку, и тут же разрывает зрительный контакт. Воцаряется странная тишина. Леви так хочется нарушить её, но в голову ничего не приходит.