«Ах да… точно!», — возмущается мозг.

«Спасибо, Эрвин…», — отвечает подсознание.

И когда Микаса, перестав воспринимать, что ей так увлеченно рассказывает Криста, смотрит на него счастливыми глазами, Аккерман понимает: это конец его борьбе.

Она выиграла.

========== 7 глава ==========

Нанаба не только отпустила Микасу с работы до самого нового года, но и буквально запретила появляться там, однако, отлежавшись два дня после корпоратива, девушка всё-таки пришла в магазин.

И хотя Нанаба чуть ли не целую минуту буравила упрямую писательницу убийственным взглядом, уперев руки в бока, а затем втрое больше времени читала ей нотации по поводу здоровья, она всё-таки впустила её.

— Я всё Леви расскажу, — несмотря на то, что злость в голосе Нанабы явно наигранная, Микаса ошеломлённо поднимает на неё голову:

— Что?!

— Что? — с дружеской издёвкой передразнивает Нанаба. — Что слышала.

— Причём здесь он? — спрашивает Микаса.

Женщина несколько секунд хитро смотрит в глаза девушки, а потом театрально пожимает плечами:

— Да без понятия…

— Он приходил вчера?

— Нет, у них с Эрвином много работы до конца года, так что заходить они не будут.

Микаса недоверчиво смотрит на женщину. Нанаба замечает это и начинает громко смеяться:

— Ты чего?

— Почему именно ему? — продолжает допрос Микаса.

— Я просто прикалываюсь, — успокаивает её Нанаба.

Девушка продолжает буравить её своими тёмными, глубокими глазами.

— А ну перестань на меня так смотреть, — Нанаба грозно тыкает пальцем в лоб девушки. — А то задушу…

Микаса не отвечает. Кажется, даже не слышит угрозу. Только меланхолично отводит взгляд и смотрит в пустоту. Да, во фразе Нанабы не было ничего, кроме подкола… И всё-таки одно лишь упоминание этого имени заставляет девушку мгновенно отбрасывать все остальные мысли на второй, а то и на третий план.

И это бесит…

— Просто это он попросил меня освободить тебя от работы на неделю, — наконец поясняет Нанаба. Мозг как будто получает мощный разряд, а по спине пробегает холодок…

Девушка ошеломлённо поворачивает голову к Нанабе.

— Знаешь, Микаса, я не думаю, что ты ему безразлична, — улыбается женщина. — Совсем не думаю.

Микаса обожает Нанабу…

Что бы она ни говорила, от её слов становится тепло на душе. Тепло и спокойно…

— Видела бы ты его, когда он узнал, что ты сама отправилась домой, — усмехается Нанаба.

— Что? — удивляется девушка.

— Ну, если бы взглядом можно было бы убить, то он сделал бы это с Эреном в тот момент.

Что-то неприятное щёлкает в груди.

Неизвестно из-за чего: персонажа Эрена в книге или личного опыта в реальности, но у Аккермана явно предвзятое отношение к её брату.

Он явно не понимает, что Эрен — не её нянька, а она — не маленький ребенок.

И откуда у человека, который рос в полном одиночестве, такое чёткое, неприступное убеждение в том, что должен делать старший брат?

А может быть в одиночестве и дело…

«Думаешь, я счастлив?»

Выросший в полной изоляции от других, закрытым, нелюдимым, с трудом открывающимся лишь единицам, он хочет уберечь её от участи лишней во всем мире…

И винит Эрена за то, что она чувствует себя одиноко…

Но дело ведь не в Эрене.

«Ты сама делаешь себя одинокой».

Как…

Как на задворках мира, в такой грязной дыре, с дядей-пьяницей и последними районными отбросами он смог получиться таким идеальным?

Микаса тяжело вздыхает.

***

Луна заглядывает в открытое окно, отбрасывая на стену холодный, призрачный свет. Другие люди не любят, когда на них бессовестно пялится ночное светило. Кто-то из суеверных соображений, связанных с духами и злой энергетикой, а кто-то из-за научных, связанных с доказательствами …

Хотя Микаса никогда не была абсолютным скептиком, в злую энергетику луны она мало верит…

Но, в конечном счёте и суеверные, и скептики правы — при лунном свете спать не очень-то полезно.

Однако Микаса каждую ночь до последнего не зашторивает окна: луна кажется ей единственным собеседником в это время. Единственной подругой.

Через неё на Микасу смотрят миллионы глаз…

И, кто знает, чьи глаза иногда попадаются…

С её холодным светом на лице она не чувствует себя сиротой, самоизолированной от друзей. Не чувствует себя лишней…

Хотя луна смотрит на всех одинаково, именно для Микасы она становится не вестницей плохих снов, а хранительницей хороших.

Микаса понимает, как по-детски звучит общение с простым спутником Земли, отражающим солнечные лучи, но, как только она закрывается от луны, вместе с темнотой приходит одиночество.

И теперь девушка понимает: «если это та цена, которую надо заплатить за величие в искусстве… она будет несчастна, заплатив её»

Он ей нужен.

С каждым днём всё больше и больше. С каждым объятием, с каждой встречей… Просто нужен, и всё. Тогда всё это будет оправдано… Всё то, что она выстрадала.

Внезапно телефон вибрирует. Микаса от неожиданности подскакивает на кровати и чуть не вскрикивает. Сердце бешено колотится, как после длительной пробежки. Дыхание учащается.

Девушка берёт телефон и замирает…

На экране высвечивается неожиданное сообщение: «Ну и что за нахрен это было?»

Микаса открывает чат…

Леви…

«Ты о чём?», — спрашивает она, отсылая это в ответ.

«Зачем ты пришла на работу?», — тут же появляется сообщение.

Микаса улыбается.

«Мне скучно дома, ты то должен это понимать…»

Тишина…

«Ты себя точно хорошо чувствуешь?», — спрашивает Аккерман через минуту.

От напряжённой улыбки у Микасы начинают болеть щёки.

«Да»

«Чего тогда не спишь?»

«Просто в голову лезут странные мысли…»

Свет луны становится раздражающим, бьющим в глаза. Микаса тут же закрывает шторы, чувствуя при этом странную вину перед своей ночной подругой. Правда тут же отбрасывает эту мысль.

«Тебе полезно».

Внезапный ответ…

Микаса едва удерживает себя, чтобы не засмеяться.

«Почему?»

«Ты писательница. Пусть такие мысли лезут в голову, вдруг ещё что-то напишешь».

Микаса пытается расслабить мышцы лица, потому что ей кажется, что от такого напряжения они разорвутся или треснут.

«Напишешь что-нибудь про гуманоидов из глубин вселенной…или про злых зубных фей, которые забирают монетки и выбивают зубы».

Девушка не выдерживает и издаёт сдавленный смешок.

«Кажется у нас такие по ночам ходят…», — отвечает она.

«Ну тогда тех, которые забирают деньги, но возвращают зубы», — исправляется Аккерман.

«Стоматологов…»

«Самая умная, тоже мне…», — бурчит Леви.

Три года подряд она была уверена, что шутить Аккерман не умеет…

Никогда ещё она так не ошибалась насчёт кого-то.

Как же ей не хочется останавливать переписку… Хочется, чтобы Леви перебил все эти мысли внутри. Мысли, которые часто лезут со скуки.

Глубокие мысли одинокого человека, заставляющие его не спать всю ночь.

«И когда собираешься спать?», — спрашивает Леви.

«А ты?», — вопросом на вопрос отвечает девушка.

«А я первый спросил», — упрямится Аккерман.

Девушке хочется написать, что она никогда не захочет спать. Хочется просто завалить его кучей всякого бреда.

Так много «хочется» в противовес тому, что «позволено».

«Я не хочу спать», — отвечает Микаса.

«Я никогда не хочу. Но надо».

Микаса тяжело вздыхает, перечитывая несколько раз пришедшее смс. Девушка так не хочет снова оставаться один на один с пустотой. Она становится невыносимой.

«Чего молчишь?».

Только сейчас она осознаёт, что не отвечает уже две минуты.

«Просто… думаю», — пишет девушка. — «И вряд ли эти мысли помогут мне в будущем написать книгу, если это не философия…»

«Тогда не думай. Не забивай себе голову всяким дерьмом».

Какой обнадёживающий ответ…

«Как?», — спрашивает она.

«Если бы я знал…»