Как только Картрайт вышла из своей комнаты, она сразу же напоролась взглядом на низкорослую фигуру, неподвижно стоявшую возле окна. Первой мыслью было быстро зайти обратно, так как неловкость, зародившаяся при сегодняшнем… «разговоре», всё ещё не отпускала и заставляла при любом удобном случае избегать близкого контакта с ним. Хотя девушка отчаянно боролась с ней… И самое странное то, что эта неловкость появилась только после того, как Аккерман отстранился от неё и, бросив короткое «пойдём», мягко похлопал её по руке, всё ещё лежавшей у него на плече. А во время поездки он, кажется, и вовсе не разделял её смущения, а то и посмеивался над ним про себя.
Юэла уже собиралась зайти обратно, однако Леви опередил её:
— И что это за ночные похождения, Картрайт?
Мысленно ругнувшись, девушка в очередной раз спросила саму себя, откуда у Аккермана взялось его острое ночное зрение, которым он сейчас точно определил, кто из какой комнаты вышел. Только через несколько секунд до неё дошло, что за окном светит полная луна, предательски открывая всех нарушителей.
Отвечать на его очередную остроту не хотелось. Она прекрасно понимала, что комендантский час в элитном подразделении – всего лишь условность, и никакого наказания за его нарушение никто не получит. Ну, в худшем случае, грубый подкол от Леви, что, собственно, сейчас и произошло. И не сказать чтобы солдаты часто пользовались этой условностью и бродили где-то по ночам. Дисциплина прежних лет давала о себе знать.
- Тоже заснуть не можешь? – спросил он снова. Юэла неуверенно подошла к нему, встав рядом, и молча кивнула, избегая прямого взгляда. Она и сама не понимала, почему делает это. Что сделано, то сделано, смысл что-то прятать. После этого ведь должно было стать легче… но стало только запутаннее…
Или же она сама придумала себе всю эту запутанность, опять всё только усложняя? Ведь по Аккерману вообще невозможно было что-то сказать. В его быстром взгляде, которым он смерил её, ничего не поменялось. Он смотрел так на неё с того самого момента, как она пришла в его подразделение. Даже во время поединка между ними на отборочном туре. Да, в каждом из этих взглядов присутствовало что-то своё: или холод, или усталость, но там же было и тепло. Юэла невольно перевела взгляд на его лицо. Бледное, непробиваемое, безразличное ко всему. Но Картрайт же прекрасно знала, что скрывается за ним. Сомнения, страх, чувства, эмоции, которые открывались далеко не всем. И сейчас, без злости или раздражения на его лице, Леви можно было от чистого сердца назвать привлекательным, даже красивым. Однако это было последним для неё, что заставило пойти за этим человеком и позволить ему глубоко забраться в её сердце, снова всколыхнув те чувства, которые спокойно дремали вот уже много времени. И, не поцелуй Леви её тогда, Картрайт подумала, что эти чувства уже давным-давно мертвы, как и те, для кого они зародились.
— У меня просто… плохое предчувствие, — призналась девушка, не отрывая глаз от лица Аккермана. Тот медленно перевёл взгляд на неё, и его отрешённое выражение сменилось настороженностью. И Картрайт хорошо поняла причину этой перемены. — У тебя тоже, да?
Аккерман внимательно всмотрелся в её лицо, словно стараясь увидеть там какой-то скрытый подтекст или тайные мысли. С каждым днём, проведенным вдали от остальных солдат, волнение обострялось, врезаясь всё глубже и глубже, но он бы и не относился к нему серьезно, если бы не услышал того же от девушки. Когда о приближении очередной задницы кричат уже две дальновидные интуиции, это уже не просто пустое переживание. Он и сам не знал, что это.
Аккерман кивнул. Юэла, заметив это, поджала губы и отвела взгляд. На её бледном лице, кроме беспокойства, читалась почти детская неловкость. Он прекрасно понимал, чем она вызвана.
После сегодняшнего разговора ему стало легче, как если бы он переложил половину собственной ответственности на плечи Юэлы. Так по сути и было. Хотя он не хотел срывать свою годами проработанную маску при ком-то, она все равно давала трещину каждый раз, когда Картрайт была рядом. Он не мог больше сдерживать внутри своей каменной оболочки человека, который просто хотел быть услышанным. Леви не пришлось долго выбирать, кому показать этого человека. Претендентов было два, но рядом был только один. Рядом…
А то, что произошло потом, было необходимо чему-то другому. Тому, что было скрыто уже внутри того самого человека. Они просто смотрели друг на друга, находясь на таком близком расстоянии, и на мгновение им обоим казалось, что кроме них двоих в этом мире уже ничего не важно.
Несмотря на то, что всё то, что они держали в себе, вырвалось наружу, несмотря на то, что они открыты друг перед другом, словно раскрытые книги, её что-то тормозило. Но она всё равно продолжала стоять здесь, с ним, стараясь перебороть эту неловкость, уже такую незначительную и смешную.
— Пойдём, прогуляемся, — наполовину просьба, наполовину приказ.
— Что? — удивлённо переспросила Картрайт. Получилось слишком громко.
— Тихо, ты что, решила весь штаб разбудить? — осёк её Аккерман, бросив на неё резкий взгляд. Однако Юэла продолжила стоять на месте с немым вопросом в глазах.
— Как хочешь, я пойду, — заявил Леви, разворачиваясь и уходя.
— Но ведь уже поздно… — с сомнением произнесла девушка, — Или …
— Одиннадцать вечера, может быть немного больше, — бросил мужчина, не останавливаясь.
— А-а…— протянула Юэла, бросив рассеянный взгляд в окно, на редкие облака, окутывающие только вошедшую на горизонте луну. — Хорошо, я пойду…
***
История, только что сумбурно рассказанная разведчиком, чуть было не заставила Картрайт ущипнуть себя, чтобы убедиться в том, что она не спит и слышит всё это наяву. Однако потом девушка всё-таки вспомнила, в каком ненормальном мире она живёт, и напряжённо выдохнула. Этот звук в гнетущей тишине прозвучал так громко, словно где-то вдалеке забушевал ураган. Вот тебе и плохое предчувствие…
Девушка сглотнула. Наконец, впервые за последнюю неделю, это действие не отдалось острой болью в горле. Юэла бросила выжидательный взгляд на Аккермана. Тот стоял, сжав челюсти и опустив глаза на свои ботинки. Рядом с ним стоял Марон, нахмурившись.
Бертольд и Райнер – колоссальный и бронированный титаны, Имир тоже внезапно оказалась «не своей », Майк был убит огромной говорящей обезьяной, а Эрена (кто бы сомневался) опять похитили полтора часа назад. К собственному ужасу, Юэла еле удержала себя от того, чтобы не засмеяться громким и нервным смехом, словно псих. Она слышала, как её внутренний голос уже отчаянно смеётся, без ведома хозяйки. Девушка знала, что если бы этот смех вырвался наружу, Аккерман просто запер бы её в этом штабе с врачом и не выпускал ни того, не другого. И сам бы не отходя от этого места ни на шаг.
— Если нужны люди, то я готова, — произнесла Лиана, переглянувшись с разведчиком доложившем им об обстановке, а потом вопросительно покосившись на Леви. Тот поймал её взгляд:
— Точно готова? — спросил он, проницательно смотря на неё.
— Да, сэр, — отрезала девушка.
— Я тоже иду, — поддержал Марон. Вслед за ними ближе к разведчику подошли Арно с Коулом и половина находившихся в штабе разведчиков, выказывая свою готовность. Юэла знала, что её друзья не пострадали так сильно после вылазки и битвы в Стохессе, как она с Леви, поэтому сейчас были намного боеспособными. Аккерман не мог бы придумать предлога, чтобы заставить их остаться в штабе и не рисковать собственными жизнями. Это останавливало её от громких заявлений, которые тут же подвергались риску быть уничтоженными одним взглядом её командира. Картрайт с нескрываемым беспокойством покосилась на Леви, который почти с тоской от неспособности возразить собственным подчиненным кивнул им.
