— Она не виновата, — Аккерман вдруг резко повернул голову к старику и в его взгляде прочитался гнев. Необъяснимый. Просто злость. — Она не смогла бы спасти его. Она сделала то, что от неё требовалось. Она отбросила обречённого, чтобы исполнить свой долг.

— Ты прав, — не обращая внимания на всплеск эмоций командира, ответил Маркс. — Но уверен ли ты, что именно так она сейчас рассуждает, а не терзает себя вопросом, всё ли она сделала правильно?

Третий отряд поредел. Значительно. Да и мой отряд тоже понёс потери. Надо бы ещё какие-нибудь сказать Кису Шадису, что его племянник погиб. Невинные жители погибли. Кадеты. Бедные дети. Погибли те, кто меньше всего был к этому готов. Нанесён огромный удар по нам. Представляю, какое волнение начнётся среди людей, когда они поймут, что погибли даже одни из нас. Они ведь считают нас непобедимыми.

Леви нахмурился. С виду хрупкая девушка, которая по велению злой судьбы оказалась в самой гуще войны. В самом пекле. Да, она хороший лидер. Судя не только по сегодняшнему бою, но и по тому, как отважно она брала на себя лидерство, когда была разведчицей. Сегодня она не старалась защитить всех. Она заставила других пойти на смерть. А ведь она ненавидит жертвовать кем-то другим, даже ради благой цели.

А ведь они — лучшие из лучших. Они также добились места в старших войсках путём постоянных поражений и побед, упрямо шли к цели, которая заключалась ни в славе, а в выполнении своего долга. Благородно. Самопожертвованно. Они все заслуживают командующей роли. Они все хотят быть лидерами. Но они увидели, что Картрайт обладает чем то большим, чем они. Леви уверен, никто даже слова не сказал, когда Картрайт заняла место Ловерена. Значит в этот момент им было не до гордости. Значит Картрайт пробудила в них надежду.

И чем больше надежды возлагается на плечи человека, тем ближе этот человек к сумасшествию.

— Не думаю, что она готова стать командиром. Я скажу кому-нибудь другому из моего отряда, — нехотя отозвался Леви, видя, что Брандон все ещё требует ответа. Тем самым он поставил точку в этом обсуждении.

— Хорошо, — согласился Маркс и, немного помедлив, добавил: — Иди, найди её.

Леви озадаченно повернулся к старику, всем своим существом спрашивая «Зачем?», одновременно с этим осознавая, что он собирался сделать это на протяжении последних двух часов.

— Иди, Леви, просто найди её, погода портится…

Аккерману не надо было повторять ещё раз. Резко встав с кресла, оставив чашку с давно остывшим чаем на столе, мужчина стремительно покинул комнату. Брандон выдохнул, провожая его усталым, светлым взглядом.

Тень с его лица сползла. На нём вновь воцарилась старческая доброта, спокойствие и отцовская гордость.

***

— Сэр, вы не видели Юэлу? — спросил Коул, выходя из своей комнаты и чуть было не столкнувшись с Леви в коридоре. — Мы её в последний раз видели только днём.

Тут же, словно любопытные дети, солдаты выглянули из своих комнат, прислушиваясь и выжидательно пялясь на Леви.

— Идите отдыхайте, сегодня был тяжёлый день, — проигнорировав вопрос солдата, ответил командир, направляясь к выходу.

— Но…— хотел возразить Коул, но Аккерман перебил его, смягчив тон:

— Мы её найдём, идите.

С этими словами он махнул двум своим солдатам, Арно и Роберту, показывая им исполнить негласный приказ.

Коул, тяжело вздохнув, переглянулся с Мэри и, не рискуя нарушить приказ, вернулся в комнату, где Роуз до сих пор старалась завести хоть какой нибудь разговор с Лоу. В конце концов, Марону сейчас нужна была помощь больше, чем Юэле.

Он потерял практически всех своих родных в этом мире. Под обломками его собственного дома выжил лишь его маленький брат, которого родные Лианы благородно взяли к себе, пока всё не уляжется.

— Где она? — спросил Лоу, медленно подняв бледное, утомленное лицо, внимательно посмотрев на Коула.

— Мы не знаем, — ответила Мэри. — Никто не знает.

— И что, вам вообще неинтересно, где она? — не унимался Марон, тяжёлым взглядом обводя всех троих. — Кто нибудь пошёл её искать?

— Аккерман пошёл, — ответил Коул, закрывая за собой дверь.

— Забавно, что у Юэлы здесь находится столько друзей, а искать её идёт Аккерман…— заметил Лоу, опуская глаза на свои руки.

— А ты уверен, что мы для неё друзья? — подала голос Лиана спустя несколько минут тяжёлой паузы.

Все трое в немом вопросе уставились на девушку. А та лишь отрешённо смотрела в окно, где разразился ливень.

— Что? — спросил Коул.

Лиана медлила, будто бы собирая

в кучу свои мысли:

— Она не привязана к нам, как мы привязаны к ней. После всего, что с ней произошло, она научилась не привязываться. Да, мы для неё являемся чем то бо́льшим, чем другие в этом здании, но не кажется ли вам, что мы просто вообразили себя её друзьями? Она гораздо опытнее нас, гораздо сильнее. Если бы ей дали выбор: те люди, которых она любила, и которые давно погибли, или мы, то как вы думаете, кого бы она выбрала?

Вопрос так и повис в воздухе, не найдя устного ответа.

***

— Юэла, если ты решила себя простудить здесь насмерть, то это максимально тупой способ покончить с собой, — в привычном для себя тоне произнес Аккерман, найдя своего солдата на вершине скалы, на которой они тренировались полгода назад.

Картрайт повернулась к Леви и усмехнулась. Не было видно, чтобы она терзалась сейчас:

— Мне тепло.

— А мне нет, так что возвращаемся, — резко отозвался Аккерман. Он не был настроен говорить здесь, в холоде, где потоки ливня заливаются в рот, глаза, нос и за шиворот.

— Тела Ловерена и Зака так и не нашли? — переменила она тему.

— Нет, — ответил Леви, встав рядом с девушкой.

— А как Марон? — спросила Картрайт.

— Не знаю, я не видел его столько же, сколько и тебя, — произнёс Аккерман, щурясь от постоянно заливающейся в глаза воды и придерживая свой капюшон рукой чтобы его не сдул порывами ветра. — Но ему явно хреновее, чем тебе.

Юэла лишь кивнула в знак горького согласия.

Вот и наступило тёмное время и для их подразделения. Люди, которых они любят, всё равно будут покидать их, потому что враг их стал сильнее.

Картрайт бессильно вздохнула.

— Изменилось ли что-нибудь, если я тогда увела бы его с поля боя?

Он знал, этот вопрос терзал её.

Даже сквозь громкий шум дождя, её голос звучал звонче. Юэла тоже человек, и всегда им была. Человек, который тоже нуждается в совете, а не только давал их другим.

Леви выдохнул, и, взяв её за руку, потянул в тот самый небольшой лес, в котором, много месяцев назад, новые солдаты проходили тренировку. Картрайт озадаченно уставилась на командира, но послушно пошла за ним. В лесу, среди деревьев, крона которых защищала солдат от пронырливых капель дождя, Аккерман остановился, по-прежнему не отпуская её руку:

— Думаю я не тот, кто может точно сказать, что «было бы», Юэла. У него был шанс уйти, но он им не воспользовался. Вот и все. Не думаю, что он так сильно хотел жить, как ты думаешь. Теперь мне и вовсе кажется, что я ничего о нём не знал, и поэтому я не могу предположить.

Хватит винить себя и просто прими тот факт, что он давно хотел уйти. Ты ничего бы не сумела сделать. Я знаю, что ты переживаешь не только из-за Ловерена. Мы все подавлены. Так что прекрати винить себя. Ты всё сделала правильно. Я горжусь тобой.

Юэла благодарно улыбнулась и опустила голову. Усталость мощной, неожиданной волной накрыла её с головой от того, что она практически ничего не ела за весь длинный день.