— Да ну… — в один голос произнесли Ханджи и Мэри, с восхищением взглянув на королеву.
— Что ж, думаю, я это заслужил, — признался Леви. — Но, Ваше Величество, не думаю, что у вас хватит совести нанести ещё более сокрушительный удар.
Хистория с вызовом посмотрела на Аккермана, нахмурившись:
— Возможно…
А в следующее мгновение едва заметно покосилась на Картрайт. Девушка поймала её взгляд и подмигнула…
Эта маленькая борьба выглядела, как безобидная шутка для хоть какого-то разнообразия после этой странной, горьковатой победы, однако глубоко внутри Картрайт почему-то казалось, что она ещё найдёт отклик в будущем…
========== Слёзы. ==========
Картрайт уткнулась в одну точку где-то под собой пустым, невидящим взглядом, не в силах ни пошевелиться, ни сказать что-то, ни даже глубоко вздохнуть.
Вот и… всё? Конец? Проигрыш?
Она застыла в одном положении, с остекленевшими глазами и полуоткрытым ртом, забыв даже моргать, от чего уже через полминуты у неё начали слезиться глаза.
Почему этот конец такой несправедливый? Разве она… его заслужила?
— Картрайт, пожалуйста, уйди, — послышался глухой, сдавленный голос. Юэла медленно подняла глаза, с трудом сфокусировав их на мужчине, обессиленно сидевшем на коленях перед телом Эрвина. Какое-то время девушка не могла понять, почему всё так размыто и туманно. Только потом дошло, что это пелена из слёз застилает ей глаза…
И воспоминания приходят в порядок…
Вот она со сто четвертым отрядом и командой Ханджи сражается с Райнером… Вот раздаётся оглушительный взрыв… она падает… ударяется головой… темнота…
Просыпается от того, что кто-то отчаянно тормошит её, бьёт по щекам…
Ханджи…
— Что случилось? — с беспокойством спрашивает Зое. — Опять сотрясение?
— Чёрт… — сознание безуспешно пытается прорваться сквозь завесу звенящей в голове боли и тошноты. — Нет… без понятия вообще. Что произошло?
— Бертольд… превратился. Кажется, в живых осталась только компания Эрена, они и мы с тобой.
С этими словами она кивает позади себя. Там стоят несколько людей из четвёртого и второго отряда.
— Как вы… успели? Слава богу… — улыбается девушка.
Но…
Их ведь было больше…
А где же…
— Пойдём, нам надо помочь им уничтожить Райнера и Бертольда. Возможно, за той стеной ещё есть выжившие. Эрвин и Леви с отрядами должны быть там…
— Леви… подожди, — выдохнула она и бросила растерянный взгляд на обугленное тело Арлерта, беспризорно брошенное на краю крыши.
Кто бы мог подумать, что они когда-нибудь окажутся перед таким выбором…
И, казалось, выбор очевиден. Он должен был быть очевиден, но Леви колебался.
— Картрайт, не лезь, — прорычал Аккерман, и по мутновато-сиреневой жидкости, подрагивающей в прозрачном корпусе шприца, Юэла поняла, что его рука дрожит. Сейчас он приказывал ей, и нужно было подчиниться, но…
— Я лишь хочу кое-что сказать, — осторожно произнесла девушка, делая один, неуверенный шаг по направлению к мужчине.
— Уйди…— убийственно прошептал он, не оборачиваясь. Картрайт угрюмо опустила голову… и отступила. Молча настроила УПМ и полетела вниз, попутно выискивая глазами своих друзей.
Вокруг темнота, и лишь бледный светло-голубой свет кристаллов прорезает черную мглу. Они сейчас в самом аду, на территории гигантов, и Картрайт чувствует напряжение, исходящее от своих товарищей. Чувствует их страх, но не свой. Ей совсем не страшно. Даже если через несколько часов решится судьба человечества…
Ханджи и Лиана идут рядом с ней, а сзади, тихо переговариваясь, топают Мэри и Арно. Мысли уносятся далеко за стены Сина, где в королевском госпитале в одиночестве лежит Коул. И становится как-то… тоже одиноко. Каково ему сейчас? Лежать и гадать, вернутся ли его друзья живыми. По приказу Леви, если никто из нынешних командиров не вернётся с вылазки, им станет именно Макклаген. Даже если на ноги он больше не встанет, на его плечи ляжет будущее этого подразделения. Каково сейчас лежать там и осознавать всё это?
Внезапно Лиана останавливается, и в неё на ходу врезается идущая сзади Мэри:
— Ты чего? — спрашивает Роджерс, придерживая Лиану за плечи.
— Просто… — начинает Роуз и вдруг отстранённо улыбается, подняв глаза и окинув взглядом остановившихся из-за неё Ханджи, Юэлу и Арно. — Просто я… не очень хотела умирать…
—А разве кто-то хочет? — спрашивает Мэри.
— Просто сейчас стало… как-то легче представить себе, что такое смерть. И как-то без разницы.
— Эй, перестань, Лиана, — смеётся Арно. — Если мы погибнем и не вернёмся к Коулу, он нас убьёт.
—Ну, так-то всё логично, спасибо Арно, — хмыкает Зое. Юэла против воли улыбается.
— Если моя жизнь понадобится, я отдам её. Но я отдам её только для победы, — произносит Юэла. — Я не позволю этим выродкам победить нас. Мы сражались слишком долго, наши товарищи погибали, и если сейчас нужно будет умереть, то я погибну только за победу.
— Значит… Коул всё-таки нас убьёт, — задумчиво растягивает Арно. Мэри по-дружески приобнимает Лиану и Картрайт за плечи:
— Я вас люблю я ребята. И если скоро мне суждено умереть, я умру счастливой.
— Я тоже, — отвечает Арно.
— И я… — улыбается Роуз.
Юэла и Ханджи лишь кивают в знак согласия.
И у Картрайт проносится неконтролируемая мысль:
«Леви тоже погибнет счастливым».
Но тут же второй внутренний голос продолжает:
«…но только не сегодня…»
Тишина… темнота.
Напряжение и страх, беспокойство и ожидание…
И пятеро друзей, остановившихся и отставших от общей колонны, обнявшись, стоят под покровом мглы, совсем недалеко от Шиганшины…
Пятеро друзей, трое из которых останутся там навсегда.
Это был их последний разговор.
— Юэла, как там? — спросила Ханджи. Картрайт тяжело вздохнула.
— Хреново, — слово, как нельзя лучше описывающее состояние абсолютно каждого живого человека в радиусе километра от них. В этой битве не было победителей.
В войне никогда не будет победителей, пока обе стороны теряют своих людей.
— Ханджи, сколько нас осталось в живых? — беспристрастно спросила Картрайт, мысленно надеясь, что женщина ответит удовлетворительное «не знаю».
