– Кстати, я видел, как тебя впервые заносили в твою камеру. Ты была тогда без сознания, что, впрочем, не сильно меня удивило. – Нара открыл глаза и, скользнув взглядом по Майе, уставился на пламя от факела. Казалось, что он обращался вовсе и не к Лере, скорее разговаривал сам с собой, просто озвучивал мысли вслух.
– Но почему сейчас мы все вместе? – Лера не желала прекращать разговор с ним, тишина становилась слишком уж невыносимой, а диалог, пусть даже и на такую малоприятную тему, помогал немного отвлечься от жалости к самой себе.
– Да я и сам толком не знаю. Просто слышал, что в крепость кто-то проник. Здесь это создало большой переполох. Раньше считалось, что внутрь незамеченным вроде как невозможно попасть. И, судя по всему, наверху решили, что нам будет труднее сбежать, если мы будем все вместе. Что ж в сообразительности им не откажешь.
– Но разве эту не облегчит задачу тому, кто придёт нас спасать. – При этих словах Нара громко хмыкнул, и Майя слабо пошевелилась, приходя в себя ото сна.
– Даже если предположить, что кто-то смог пробраться сюда, то за кем бы он ни пришёл, за нами или же за тобой, ему придётся взять всех нас. Я тебя здесь одну не оставлю и тебе не позволю оставить нас здесь, уж прости. Даже в одиночку пробраться сюда неимоверно сложно, особенно учитывая тот факт, что ещё не была поднята тревога. Назад же ему придётся уходить с лишним грузом из пяти человек, одного из которых придётся фактически нести (выразительный взгляд в сторону Шойго), двое других – это ослабевшие дети, третий – всего лишь девчонка, не в обиду тебе будет сказано. К тому же со Скорпионом на ноге. Ну и я – пятый. И ко всему этому добавим поднятую тревогу. Довольно паршивая картина вырисовывается, не находишь? – под тяжёлым взглядом парня, Лера опустила глаза, чуть крепче прижав девочку. Она была растеряна и напугана, и Нара прекрасно это знал. Ему доставляло какое-то садистское удовольствие, лишать её надежды на спасение. Возможно, потому что сам уже давно её утратил и не мог вытерпеть рядом с собой человека, в котором её было так много. Так или иначе, он не особенно верил в спасение, более вероятным в его глазах было появление нового сокамерника. Или сокамерников.
– Да и вообще я не уверен, что тот ловкач, сумевший пробраться сюда, рисковал своей шкуркой ради кого-либо из нас. – Нара встал и, подойдя к решётке, прислонился к ней, задумчиво всматриваясь вглубь коридора. Майя, окончательно проснувшись, подбежала к нему и, обхватив его колени своими худющими ручонками, вопросительно заглянула в его лицо. Минуту Нара стоял, не обращая на неё никакого внимания, полностью погружённый в свои мысли, а затем опустил взгляд на девочку и, улыбнувшись, потрепал по её голове. Майя радостно загугукала и начала скакать вокруг Нары, вынуждая того взять её на руки. Так, держа девочку на руках и слегка покачивая её, он пару минут ходил по камере, несколько раз бросая тревожные взгляды на Шойго, всё ещё не приходящего в себя, и пару раз взглянув на Леру. А та всё ещё думала о словах Нары и из последних сил сдерживалась, чтобы не закричать в голос. От бессилия, от паники, от боли и, в конце концов, от голода, который она начинала чувствовать всё острее. Она уже давно решила, что это всё не плод её душевной (скорее головной) болезни, а некая весьма своеобразная реальность. Хотя бы просто потому, что Лера отказывалась верить в своё сумасшествие. После того, как реальность происходящего уже не вызывала сомнений, ей сначала стало легче. Потом хуже. Гораздо… Если раньше можно было сослаться на своё сумасшествие и особо не париться по поводу дальнейшего, то теперь вызревала довольно большая… проблема. «Никогда не любила эту Скарлетт, скорее наоборот, но необходимо признать у неё есть определённо неплохой подход к жизненным трудностям. Кажется, основной его деталью был здоровый сон. Почему бы, собственно, и нет. Всё равно я сейчас ничего умного не придумаю». И аккуратно пристроившись в уголке, девушка мгновенно провалилась в глубокий сон. К счастью, без сновидений.
Леру вели по длинному прохладному коридору, слабо освещённому маленькими факелами. Спереди неё шли трое мужчин, причём у каждого на поясе весела та же странная узорчатая вещь, что и у Бородатого, которую Лера уже успела про себя обозвать шокером. Сзади шли ещё двое, один из которых подталкивал её в спину ладонью. К слову сказать, руки Леры были связаны за спиной и довольно крепко, у локтей. Шли они уже долго, минут пятнадцать, однако ничего кроме узких коридоров ей видно не было. Её увели второй. Сначала пришли за Шойго, когда он только- только смог подняться, а примерно через час и за ней. Если сказать, что она не боялась, значит соврать, однако всё же сейчас она испытывала некоторое облегчение, убеждая себя в том, что, по крайней мере, она сможет, поговорить с тем, кто тут хоть что-то решает, всё ему объяснить и заставить себе поверить, как бы абсурдно это не звучало. А дальше… Почему-то надежда на то, что, поверив ей, они (некие таинственные намины) просто помогут вернуться ей обратно, или же даже просто отпустят, была довольно небольшой. Наверное, потому что в её воображении они не были похожи на добрых героев детских сказок, вроде Дедушки Мороза или же феи-крёстной. Так что, лишний раз стараясь не думать об этом, она продолжала послушно идти.
Наконец конвоиры начали замедлять шаг и, резко завернув за угол, остановились перед небольшой деревянной дверью, местами обитой железными полосками. Постучав, они открыли дверь и, освободив ей руки, протолкнули Леру внутрь. Дверь захлопнулась, а Лера оказалась в небольшой комнате, напоминающей кабинет. На стене прямо напротив вошедшей Леры, находилось большое окно, сквозь которое светилось тысячами звёзд ночное небо. Справа кабинет уходил вглубь, и единственным источником света там была длинная свеча, стоящая на крупном деревянном столе, заваленным испачканными бумагами и стопками книг. Но Лере не удалось тщательнее осмотреть комнату, так как её внимание сразу же переключилось на фигуру, сидящую за столом в тени. С первого взгляда её было трудно заметить, лишь сверкали белки глаз, в которых отсвечивалось пламя свечи. Лерины глаза постепенно привыкли к слабой освещённости комнаты, и девушка смогла более внимательно рассмотреть сидящего перед ней человека. Это был мужчина лет пятидесяти с тёмной кожей и небольшой поседевшей бородой. Волосы на его голове также были местами тронуты сединой. После пары секунд взаимного разглядывания, а неизвестный действительно очень внимательно её разглядывал, мужчина молча, всё так же, не нарушая тишины, повёл ладонью, указывая Лере на стул, одиноко стоящий перед столом. Девушка тут же поспешила сесть, так как ноги её уже начинали дрожать от напряжения, и она боялась упасть.
Никто из присутствующих не спешил начинать разговор. Мужчина время от времени брал в руки какие-то исписанные листы бумаги, перечитывал их, время от времени бросая ничего не говорящие взгляды на девушку, а та в свою очередь отчаянно тёрла замерзающие ладони, пытаясь их согреть. В данный момент почему-то именно это заботило её больше всего. Первым не выдержал мужчина и, приблизившись к огню и положив локти на стол так, что ладони подпирали подбородок, он заговорил. Голос у него был мягкий и спокойный. Когда представляют заботливого отца, ко всем прочим прекрасным качествам добавляют именно такой голос. Ещё в нём проскальзывала едва заметная тревога с помесью нерешительности и озадаченности, как будто бы он пытался погладить тигра, которого он очень любил и при этом пытался решить с какой стороны к нему подойти, чтобы не лишиться головы. Не понятно почему, но Леру это позабавило и слегка придало ей уверенности.
– Ну, здравствуй, Кира. – Острая и холодная, как сосулька, боль вонзилась будто бы в каждую клеточку её тела. Колени словно зажили собственной жизнью, дрожа и слегка подпрыгивая, живот свело, и к горлу подкатила тошнота, заставив Леру согнуться едва ли не пополам. «Да что же это… Он знает меня? Но кого меня, кого?! Я же Лера. ЛЕРА!!!» Кажется, на глазах появились слёзы, и голос собеседника доносился до Леры как будто бы сквозь туман.
