- Я позвала Макалаурэ — точнее, я позвала любого из сыновей Феанаро. Только вы… ты тоже, ты разделяешь их взгляды… только вы могли взглянуть на это правильно. Верно. Потому что именно в вас, принцах и последователях Первого Дома, есть то зло, что не было заложено в Арду Мелькором — а если и им, то не напрямую, а только косвенно — именно в вас оно проявилось само по себе, и проявилось страшно. Предначальное, извечное зло, задуманное, видимо, самим Создателем.
- Так что с Макалаурэ? - напомнил Эстемирэ. Слова Артанис, как ни странно, ему неожиданно польстили. Он несколько раз видел Мелькора в Валиноре, но никогда не говорил с ним, и если бы кто ему сказал, что квэнди в Альквалондэ он убивал из-за него… Говорили, конечно, что слухи и сплетни смутили многих, но Эстемирэ никогда не слушал сплетен и не обращал внимания на слухи, почитая их уделом не умеющих жить своим умом.
- Я позвала его взглянуть на то, что видела сама, - коротко отозвалась Галадриэль. - Он подошел, взглянул, я стояла чуть в стороне. Поначалу мне показалось, что Кано хочет что-то разглядеть, потому что он низко наклонился… А потом он вдруг окунулся головой в Источник, задергался; я перепугалась, схватила его за руку, потащила обратно. Когда я его вытащила, он был уже без сознания, и больше в себя не приходил. На том всё.
- Всё? - недоверчиво спросил Эстемирэ.
- Всё! Если хочешь знать подробности, он еще и упал прямо на меня! - раздраженно глянула на нолдо Галадриэль. - На мой крик прибежал Халдир. И нет, чтобы вытащить! Стоял и смотрел с круглыми глазами, как я из-под бесчувственного сына Феанаро выбираюсь… Платье порвала…
Эстемирэ отстраненно подумал, что если бы дело происходило в Валиноре и было менее серьезным, такую шутку нолдор не забыли бы еще пару веков.
- Где он? - наконец спросил друг Маглора. Он чувствовал, что Артанис знает ответ на этот вопрос.
- Тело его здесь, и он жив, - хмуро ответила дева. - А вот душа… не знаю, почему он потянулся туда, не знаю, почему это стало возможным… Может быть, это Рок. Боюсь, что он — там. В той Эпохе, где нет места милосердию и чести.
- Его можно вернуть? - это было то, что интересовало Эстемирэ больше всего. - Мне нет дела до будущих Эпох.
- Полагаю, он может вернуться. Макалаурэ принадлежит этой Эпохе. Если… если сам, конечно, захочет этого. Потому что если он погибнет там… то, боюсь, погибнет и здесь.
========== Часть 5 ==========
Эстемирэ заверил выбравшегося в коридор Келеборна, что отлично доберется обратно и без провожатых, но едва дверь хлопнула позади — а его явно проводили взглядом, как он тотчас свернул в боковой коридор.
Наверное, завтра следовало поговорить и с Халдиром, найти его; если, конечно, за побег из-под стражи он не попадет в темницы Эльвэ. Нет, Эстемирэ верил словам Артанис, но Халдир мог увидеть что-то, что не увидела за своими философскими размышлениями и метаниями принцесса.
Следовало найти путь на башню. Именно там должны содержаться почтовые птицы… Сам того не желая, Эльвэ сообщил своему противнику много больше, чем тот рассчитывал.
Путь оказался нелегок. Несмотря на то, что дворец уже явно собирался отходить ко сну, здесь хватало эльдар — причем в большинстве своем явно воинов. Скрываться от таких было намного сложнее, но Эстемирэ уже немного привык к этому дворцу и научился интуитивно угадывать, где найдется тяжелая статуя, где ниша, а где еще что.
На дорогу наверх со всеми прятаниями по углам ушел почти час. Когда нолдо по клекоту и характерному шуму понял, что подбирается к птичнику, должно быть, уже наступила глубокая ночь. Эльда осторожно окинул взглядом коридор и форсировал расстояние до последней двери, торопливо влетая внутрь. Он не был уверен в том, что птицы не накинутся на чужака, но все обошлось мирно. Распугал он пернатых, конечно, изрядно, но агрессии те не проявляли, только настороженность.
Зато совершенно неожиданным оказалось другое. Башня, высоченная, своим шпилем поднималась к разлому в горе, и здесь чувствовался свежий воздух, что доносился из лесов по округе. А еще было видно небо. Немного совсем, несколько звездочек, но зато тех же самых, что Эстемирэ видел и в родных ему землях. Оставалось только…
Нолдо огляделся. Птиц было много, причем все — обученные гонцы, однако действовать надо было методично. В первую очередь Эстемирэ отмел всякую мелочь — соек, ржанок… Потом отмел и воронов, и даже пару сов. Наконец, перед ним остались несколько птиц крупного полета, но беркут среди них был только один.
- Цыпа, цыпа, - невольно заискивающе произнес нолдо, заглядывая в круглый блестящий глаз. - Отнеси письмо, а? Лорду Маэдросу в собственные руки…
Беркут склонил голову, словно запоминая, но навстречу не пошел, переминаясь на своей жердочке — или, что вернее, жерди.
- А я тебе спою, - продолжал Эстемирэ. - Я неплохо пою.
Птица не среагировала, а от руки попыталась отстраниться, поэтому ночной гость перевел дыхание и начал негромко:
- Когда-нибудь останемся лишь только ты да я.
Мы больше не враги, мы больше не друзья.
То вовсе не победа и даже не ничья.
Но мы напьемся вместе из одного ручья…
Беркут дернулся и заинтересованно повел крыльями. Баллада, тихая и печальная, разливалась по башне, и нолдо вдруг подумал, что птица его, видимо, понимает, хоть и поет он на чужом в этих краях языке…
Беркут позволил закрепить послание на лапе, и Эстемирэ обратился к нему умоляюще:
- Лорду Маэдросу, только ему, слышишь?!
Тот, конечно, не ответил, но мощно хлопнул крыльями, поднимаясь в воздух, и вдруг опустился на плечо. Долго там не просидел, поднялся, напоследок сжав плечо в сильных лапах.
Эстемирэ почувствовал, как по коже тонкой струйкой стекает кровь, и улыбнулся. Вот теперь — всё. Он сделал, что мог, а дальше — хоть проклятие, хоть смерть.
***
Макалаурэ с любопытством огляделся. Садик, в котором он со своими новыми знакомыми оказался, был изогнут подобно подкове, и становилось понятно, отчего он приобрел таковое название. Лошадей, кстати, Маглор в этом будущем ни разу не видел, однако раз не ушли еще в народе воспоминания о том, как их подковывают, значит, не так уж давно это все было…
Лавочки здесь стояли не ровными рядками, а были собраны несколькими кучками. Большинство из них уже были заняты молодыми эдайн — Маглор отметил, что преимущественно женского пола, — которые сидели вовсе не так чинно, как в саду со статуей королевы. Иные вообще взгромоздились на спинки скамеек, предпочитая сидеть подобно птицам на жердочке. Еще Макалаурэ услышал где-то поблизости перезвон струн, но увидеть, кто и где играет, не успел — Анархия помчалась вперед и нахально плюхнулась рядом с немолодым аданом, который, судя по лицу, восторга от соседства не ощутил. Вася едва слышно хмыкнул и направился к гордо восседающей девице вслед за остальной компанией.
- Задницу наверняка испачкала, - заметил он негромко, обращаясь к деве.
- Да наплевать, - энергично откликнулась та. - Не люблю сидеть наверху.
- Настоящему панку все равно, - поддел ее Бахус и позвенел бутылками. - Настоящий панк умеет сидеть на чем придется и спать как придется. И пить, что нальют.
- И задницу перепачкать тоже не боится, - фыркнула Танька. - Давай сюда бухло, мой великий бог.
Пожилой адан с неудовольствием поднялся и аккуратно сложил широченный тонкий лист, на котором, оказывается, сидел. Видимо, скамейки здесь и впрямь чистотой не отличались. Макалаурэ не так уж часто видел эдайн, и проявления старения для него были непривычными, однако он видел, с каким трудом тот поднимается, и почувствовал легкую вину — очевидно, именно новопришедшая компания подняла его с места.
Химера дождалась, пока старый адан отойдет, и вполголоса произнесла:
- Нехорошо получилось.
- Да, нехорошо, - вздохнул Нео, - но что поделаешь? Мы же на него не гнали, сам ушел.
Макалаурэ слегка улыбнулся. Несмотря на то, что Химера отказалась от служения каким-то богам, она оставалась верной главному богу — совести. И так было лучше, чем поклоняться кому-то из страха.
