Фенрис наконец нашел удобный для себя темп — шел осторожно, но уверенно. Достаточно медленно, чтобы не оступаться; и достаточно быстро, чтобы успеть среагировать, если опасность появится совсем близко. И только теперь, чуть успокоившись, невольно начал размышлять.

Андерс промолчал на… на последний разговор; не сказал ни слова, хотя обычно удержаться от смешливых комментариев не мог — и это лучше всего говорило, что с любовником что-то не так. Хотя… Что может быть так после того, что он сделал?

Но сейчас, оказавшись ненадолго наедине с собой — Фенрис только слышал, как позади раздаются осторожные шаги, эльф вдруг осознал, что ему не хватает язвительных пикировок, остроумных высказываний Андерса… Его проклятого обаяния. И разумом Фенрис понимал, что от этого стоит отказаться как можно быстрее, но не мог. И дело тут было вовсе не в четырех мирных днях, хотя и такой роскоши от жизни можно было бы не ждать. Дело в том, что такой Андерс всегда был рядом. А этот, молчаливый и угрюмый, уже не был Андерсом.

У каждого своя война. И как легко бы было признать, что, как и на любой войне, приходится что-то терять… Но благодаря Гаррету, Защитнику, Фенрис знал, что даже на войне остаются верные друзья. И все внутри восставало — потому что эльф точно знал, что не обязательно терять все.

И это осознание терзало и без того измученную переживаниями душу.

Надежда глубоко въелась под кожу. Как проклятый лириум, от которого никогда не будет покоя. Она отравит существование, как это делала магия; она не даст спокойно вздохнуть, потому что весь отряд Хоука одним своим существованием постоянно напоминал — все еще может быть хорошо. И как же хотелось в это поверить…

Однако впереди послышался шум, и мысли улетучились. В бою не думают.

Позади послышалось сопение, учащенный топот, а потом Хоук вырвался вперед, на ходу погасив белый шарик на ладони. Впрочем, в этом уже не было необходимости.

Отряд Защитника вышел… куда-то. Фенрис поежился. Коридор расширился, и за тяжелой распахнутой дверью обнаружился тюремный отсек. На шесть камер, как машинально подсчитал эльф. Здесь горели факелы, отбрасывая оранжево-алые огоньки на толстые прутья решеток. А еще здесь все было пропитано магией, буквально насквозь. В этой тюрьме поколениями удерживали мятежных магов; из-за этих решеток поколения магов мечтали и пытались вырваться. Здесь все хранило боль, тоску и безысходность.

Впереди, кажется, было что-то еще: за следующей дверью, ныне распахнутой, Фенрис видел низкий шипастый заборчик — скорее, декоративный, однако добежать туда отряд во главе с Гарретом не успел. Навстречу вышли несколько человек в традиционных одеяниях Круга, трое мужчин и одна женщина.

— Кто вы? — нервно спросила магесса, повыше подняв посох, который наизготовку держала в руке.

Маг рядом с ней так же приподнял факел, разглядывая пришельцев.

— Храмовники, — буркнул Хоук.

Он тоже во все глаза оглядывал незнакомцев, но было не очень понятно, чем же он недоволен.

— Это не смешно, — сдержанно проговорил мужчина с факелом. — Двое магов, эльф и гном. Вы не храмовники. А маги — не нашего Круга. Тогда что вы делаете здесь?

— Лизель? — вдруг подал голос Андерс, обращаясь к женщине.

— А… Откуда вы… — она растерялась.

Зато ее спутники насторожились.

— Назовите себя, — потребовал мужчина.

— Лизель, мне про вас рассказывали, — словно не слыша, заговорил Андерс. — Это вы пытались остановить Децимуса, а потом помогали тем, кто бежал. Я Андерс, обо мне вы тоже не могли не слышать.

— Андерс… — женщина немного опустила руку с посохом. — Наконец-то я увидела вас. Это ваши друзья?

— Что, Гаррет, не ты сегодня звезда? — поддел Варрик Хоука.

— Звезда сегодня Андерс, — хмыкнул Гаррет в ответ.

И этот обмен мнениями тоже не остался незамеченным.

— Защитник? — магесса отступила, и факел ярко высветил ее изумленное лицо. — Первый Чародей говорил о вас, но мы не думали, что вы, отступник… Простите… Что вы сами придете сюда!

— Люблю удивлять, — коротко отозвался Хоук. — А что, наш Андерс тут — известная личность?

— Конечно, — мужчина с факелом оглянулся на спутников и, увидев их поддержку, продолжил. — Мы всегда отправляли тех, кто уходил, к нему. Не все добирались успешно… Некоторых мы потом видели с клеймом на лбу. Но если к нам и долетали сведения о тех, кому удавалось вырваться, то это были вести из Катакомб.

— Отступник, лекарь, революционер… — Лизель нервно улыбнулась. — У нас про вас много говорили. Не знаю, что из этого правда…

— Все, — буркнул Фенрис. — А еще Серый Страж и любитель котов.

— Вот она, революция, — вздохнул мужчина. — Говорят, десятки магов пали на улицах. Но знаете…

— Мы не жалеем, — раздался звонкий голос до этого молчавшего мага — и Фенрис понял, что тому едва ли сравнялось семнадцать. — Либо мы погибнем сегодня, либо нас бы медленно уничтожали. Мы каждый день в страхе думали — кого усмирят сегодня? Я думал, что я до Истязания не доживу.

Фенрис чувствовал легкую неприязнь ко всем этим… Но разговор затягивался, время утекало, а еще эти были союзниками, как бы ни было странно это осознавать.

— Первый Чародей сказал, что мы с ним должны встретиться в Казематах, — бросил эльф, разом привлекая к себе внимание. — Как его отыскать? Нужно договориться, как будем вести бой — и где. Если заранее выбрать позицию, это сохранит множество жизней.

Чьих жизней, он не уточнил, но Лизель неожиданно послушалась нетерпеливого командного тона и пояснила:

— Орсино обещал, что придет сюда. Тюрьмы — довольно уязвимое место… Хотя бы за счет… его неоднозначности. Здешние решетки удержат любого, но вне их… возможностей побольше, чем много где в Казематах. Мы останемся здесь, если Орсино не прикажет иного. А вы можете немного отдохнуть. У вас хватает зелий? У нас есть небольшой запас. Вы ведь?.. — она беспомощно перевела взгляд с Фенриса на Андерса, а с Андерса — на Защитника.

— Мы пришли драться за Круг, — бросил Хоук, сразу становясь похожим на лидера. — Мередит сама себе дала право… на Право Уничтожения, прошу прощения за каламбур.

— Ну и каламбур, — тонко пискнул юный маг.

— Этого мы тоже давно ждали, — мрачно высказался маг с факелом и отступил, давая дорогу отряду Защитника. — Проходите. Лизель, останься на страже, но не рискуй. Если что, сразу зови.

Фенрис вслед за Хоуком прошел в широкий пустой зал, со всех сторон окруженный решетками — высокими и низкими; с шипами и без… И едва не налетел на Защитника, когда тот резко остановился. Пара десятков магов, нервно ожидающих возвращения дозорных, вопросительно вскинулись, но мужчина с факелом успокоил их жестом.

Однако Фенрис понял, что остановился Хоук не поэтому. Эльф прислушался — и услышал то, что раньше, вероятно, слышал и Защитник. Кто-то идет сюда.

— Кто-то сюда идет, — словно услышал его мысли Гаррет. — Эй, маги, будьте готовы!

Фенрис и сам достал меч… Но почти сразу убрал. С другой стороны зала из почти такой же двери вышел Первый Чародей, а с ним… Эльф не замечал, что улыбается.

— Все эти люди… — Орсино нервно обернулся и обратился к Хоуку. — И не люди… Прорвались в Казематы со стороны Катакомб. Их чуть не убили, потому что не ждали. Это тоже ваши друзья? А почему тогда вы не вместе?

— Не планировали, — коротко бросил Гаррет. — И потом, что может быть лучше сентиментальной встречи?

Авелин, за которой неловко переминалась Мерриль и независимо постукивала каблучком Изабела, недовольно поморщилась и выступила, отодвигая невысокого пожилого эльфа.

— Дамский отряд, — хмыкнул Хоук, подмигнув Орсино. — Разве их возможно удержать?

— На встречу у вас осталось не так уж много времени, — напомнил Орсино. — Храмовники уже прибывают, я видел из окна. Целые полчища. Когда они работали тут посменно, я даже не представлял, насколько их… И все это, чтобы удержать мой Круг?

— Это даже лестно, — не удержался Фенрис. — Значит, они считают вас настолько…