Фенрис бессмысленным взглядом уставился на сероватый дым, поднимающийся над пустым местом, где еще минуту назад возвышался величественный храм. Был — и не было.

— Fasta vass… — сорвалось с губ, но в привычных словах не было ярости. Таким тоном, как смутно подумалось эльфу, надо произносить «Создатель милостивый».

Что-то подобное как раз выдавила Мередит, а Орсино, как показалось Фенрису, даже уши прижал. Храмовники, окружавшие рыцаря-командора, как-то запоздало попытались прикрыться, и среди них был только один, кто стоял прямо и неверяще качал головой. Фенрису даже не нужно было поворачиваться, чтобы понять, кто это был.

— Мира не будет, — выдохнул Андерс, опустив плечи.

Казалось, маг ослабел. Фенрис не понимал, отчего так — то ли магический выброс отнял у него слишком много сил, то ли осознание содеянного легло на плечи… Эльф и сам не знал, как… Не мог осознать. Понимал только, что сейчас в церкви погибли десятки людей, и во главе их — Владычица Эльтина, которая единственная в этом сумасшедшем городе еще сохраняла остатки разума. И вот ее больше нет.

— Зачем?! — Орсино резко шагнул вперед. — Зачем ты это сделал?!

И вот сейчас Фенрис почувствовал, что полностью солидарен с магом. Только не с Андерсом.

— Ох ты ж… — наконец открыл рот Защитник — и разразился негромкой, но прочувствованной речью.

Фенрис слушал эти нецензурные конструкции вполуха, пытаясь прийти в себя, и как-то отстраненно отмечал, что Хоуку, кажется, уже всё просто до фонаря — Защитник приложил и магов, и храмовников, и Церковь, смачно высказался насчет Создателя и Андрасте — и замолчал. Видно, слова кончились.

Тут Андерс соизволил ответить — и Фенрис, кажется, его понял. Тот говорил, что устранил возможность компромисса, и с этими словами даже можно было бы согласиться, потому как свары между Кругом и Орденом задолбали этот город вконец. Однако обтекаемая формулировка не могла исказить сути произошедшего. Андерс собственными руками — точнее, посохом — только что устроил массовое убийство.

Фенрис и сам нередко убивал, и даже не мог сказать, что всегда пользовался для этого честными методами. Но убивал, глядя в глаза, зная, за что. А это…

Вдруг голос подала Мередит. Она вскинула голову и изрекла:

— Владычица Церкви убита магией. Церковь разрушена.

Сказала — и сделала вескую паузу. Фенрис уже успел несколько прийти в себя, и ему захотелось съязвить — если у храмовников такая замечательно быстрая реакция, то неудивительно, что маги крови расползаются, как тараканы.

Впрочем, рыцаря-командора уже, конечно, понесло. Она резко развернулась и выспренне выдала себе Право Уничтожения. И это решение Фенрис тоже адекватно оценить не мог. Он не мог понять, при чем тут Круг, когда виновник — убийца — стоит рядом. То же самое, кажется, вторил Орсино, и Фенрис все больше проникался к немолодому эльфу.

Орсино потребовал защиты у Хоука, Мередит возразила — и непримиримые враги разом вцепились в Защитника, как хищные твари, хотя тот как раз церкви не взрывал, в Круг не входил да и в целом никакого отношения к происходящему почти и не имел.

Из-за спины Мередит подал голос и Хоук-младший. Чуть запинаясь, он напомнил Гаррету о необходимости принять верное решение, но его и теперь мало кто слушал.

Зато в разговор влез Андерс, про которого все как-то разом забыли:

— Тебе придется выбрать, с кем ты, Гаррет.

Фенрис вновь поглядел на него — и теперь уже видел того Андерса, которого… с которым… И тем противнее было от того, каким он был меньше пяти минут назад.

Хоук выругался сквозь зубы — оказывается, слова не кончились! — и едва слышно буркнул:

— Можно подумать, у меня есть выбор. Андерс, скажи, ты ради этого заставил меня лезть руками в дерьмо, а потом отвлекать Эльтину?

Фенрис вздрогнул. Он только теперь сообразил, что действительно маг вел какие-то разговоры про зелье… Про то, что не хочет больше быть одержимым… Это было довольно давно, и тогда эльф решил про себя, что маг передумал или его эксперимент закончился провалом. Но оказалось…

И мир опять перевернулся. Фенрис смотрел на любовника, с которым провел несколько удивительно мирных дней — и не понимал, как мог так обмануться. Искренне считал, что Андерс хоть и одержим, но по-своему честен; что он не умеет толком лгать и лукавить… Да ему даже при игре в карты никогда не удавалось сохранить лицо! И этот же человек умудрился месяцами скрывать замысел о массовом убийстве. На душе стало горько, но Фенрис отчетливо понимал — верить Андерсу нельзя. Больше нельзя. Никогда и ни в чем.

И тем не менее, когда Андерс заговорил… Фенрис мало прислушивался к его речи про Круги, но слова о том, что война уже идет, его невольно задели. Это же когда-то ощущал он сам — когда понимал, что готов отдать жизнь в бою, а не положить ее к ногам магистра.

— По-моему, лояльности к магам ты не добавил, — поморщился Хоук, наконец обретя голос и волю. — Кажется, нас тут теперь совсем не любят.

— А до этого нас здесь любили, конечно, — вздохнул Андерс. — Кажется, нам здесь мало кто сочувствовал.

— Ну е-мое, — окончательно скис Гаррет. — А можно я не буду с вами играть?

— Вы уже в этом участвуете, — металлическим голосом возразила рыцарь-командор. — Вы Защитник Киркволла. Исполняйте свой долг, или погибнете вместе с другими отступниками.

— А я кто? — хмыкнул Хоук, а потом махнул рукой. — Пропадай моя телега, и кобыла, и навоз. Орсино, я с вами. Как там говорил Андерс про котят? Тыкать — так всех.

— Это будет… нелегко, — сорвалось с губ Фенриса, хотя он еще не определился со своим отношением ко всему, что случилось всего за четверть часа. — Гаррет, ты готов пожертвовать собой, чтобы защитить… магов?

— Уверен? — поддакнул Варрик, до сих пор молчавший — не любил свары магов и храмовников. — Такой бой куда проще проиграть, чем выиграть.

— Брат… — Карвер тоже не выдержал. — Я не хочу сражаться с тобой.

— Уверен, — отрезал Хоук — и теперь Фенрис снова видел перед собой лидера. — Потому что я иду не за выигрывающей стороной. Я иду за тех, кто прав. А кто прав, я для себя уже решил. Я никого не держу… Если хотите сражаться за меня, против меня, если не хотите сражаться… Я пойму. Вы все мне дороги.

— Хвала Создателю, — раздался позади измученный голос Орсино.

Мередит еще продолжала угрожать, но без запала — уж ей-то, должно быть, было известно, на что способен Защитник. По крайней мере, она не могла не знать, что он, маг, нахально вышел против Аришока в одиночку. И ничто его при этом не остановило.

Но Фенрис уважал его не за силу. Фенрис всегда уважал друга за силу духа и честность. И он старательно пытался не думать про Андерса, когда твердо высказал свое слово:

— Ты не всегда прав, Хоук. Но я тебя не брошу.

— Ну, а Бьянке все равно, — гном перехватил арбалет — и вовремя.

Мередит нелестно отозвалась об умственных качествах Защитника, чем вызвала у него презрительное фырканье, а потом и удалилась, уводя за собой Карвера и парочку бойцов, бросив остальным:

— Убейте их всех.

Фенрис склонялся к мысли, что рыцарь-командор ищет более удобную позицию для встречи с Хоуком, а возможно, и более многочисленный отряд. Ничем иным, на его взгляд, нельзя было оправдать то, что Мередит не стала даже смотреть на предстоящий бой. Орсино торопливо собрал своих магов, велев им отправляться в Казематы, но сам не ушел — и явно готовился к бою.

Надо сказать, что храмовники при виде отряда Защитника в драку вступать не спешили.

— Может, отпустим смертничков? — неуверенно предложил Варрик. — Благодаря Блондинчику у нас сегодня и так многовато крови на руках.

Фенрис готов был согласиться с этим высказыванием, но Хоук раздраженно процедил:

— Не убьем сейчас, их будет больше потом. Ты же не думаешь, что этим дело закончится? Уж не знаю, где и когда нам предстоит сражаться, но я предпочту, чтобы в будущем врагов было меньше на целых… раз, два, три… девять штук.