— И он похож, — фыркнула Изабела. — Ох, мальчики, да что ж вы всегда такие по пояс деревянные-то?

— О-о-ой, — протянул Хоук. — Ребята, а нельзя без подробностей, кто там кому чего, а? А если кому интересны подробности, то давайте без меня.

— Как же без тебя? — вмешалась Авелин. Уши ее горели, а на носу и щеках ярко проступили веснушки, но слушала она внимательно. — Ты же у нас — предводитель, тебе и…

— Ты сам это начал, — Андерс взглянул на Хоука. — Если бы не тот сундучок, с которым ты отправил Фенриса ко мне…

— А при чем тут сундучок? — Гаррет свел брови. — В конце концов, это Варрик начал!

— Ты ведь планировал сказать про книгу мне — отдельно, а Фенрису — отдельно? — эльф почувствовал, как еще подрагивающей руки под столом коснулись пальцы любовника. — Так вот если бы вышло именно так, то максимум, чего бы ты смог добиться — чтобы мы не переубивали друг друга и Варрика заодно. А так мы…

— Заткнись, — прервал его Фенрис, но нужного запала в голосе не было. — И без того половина написана в этой проклятой книге. Оставь что-то… для нас.

— Выходит, книжка-то пророческой оказалось, — вздохнул Варрик. — Надо аккуратнее писать, а то я, как всем известно, обычно трагичные концовки пишу.

— В твоих книгах только половина правды, — утешил его Фенрис. — Остальное — чистое вранье.

========== Часть 9 ==========

— Одно меня радует, — с тяжелым вздохом покачал головой Хоук, почти бегом направляясь к воротам Нижнего Города. — Письмо Мередит мне уже точно писать не придется. Я даже под воздействием того орлейского вина его так и не написал…

— Далеко они забрались, — тревожно буркнул Варрик. — И чего Мередит и Орсино вообще в Нижний Город понесло? По мне, так лучше, когда народ сидит отдельно, а всякие градоправители — отдельно. И людям спокойнее, и властям.

— Магов крови ищут, — буркнул Андерс. — Видимо, в крепости наместника не нашли.

Звуки скандала разносились далеко по округе, и Фенрис не сомневался в том, чьи голоса слышит. Равно как и не сомневался в том, что ничем хорошим это не закончится — уж больно тихо было вокруг, хотя обычно торговая площадь Нижнего Города в эту пору была полна продавцов и покупателей, попрошаек и всякого сброда.

— Если они хотят переубивать друг друга, то лучше бы убивали дома, в Казематах, — посетовал Варрик. — Эх, надо было еще хоть рассказ про Мередит с Орсино написать. Вдруг бы тоже поглядели друг на друга — да делом занялись вместо того, чтоб собачиться?

Несмотря на черный юмор и мрачный настрой, Фенрис ощущал и что-то вроде… облегчения. Серьезные проблемы в Киркволле назревали слишком давно. Хоук поддерживал Орсино, и Фенрис его в этом не одобрял, но чаще всего молчал, потому что альтернативы предложить не мог. Вторая сторона конфликта вызывала симпатию только в теории, а на практике…

Хоук даже как-то посетовал, что зря, наверное, не попытался занять кресло наместника на волне народной любви. В свое время Фенрис оценил отсутствие у него тяги к власти — что лишь подтверждало, что Гаррет — уникальный маг. А теперь вот сомневался — возможно, Гаррету удалось бы уладить конфликт? Если кто и сумеет разобраться в этом во всем, то только Защитник. Хотя Фенрису заранее было не по себе — слишком хорошо он знал методы этого защитника.

Эльф поглядел на Хоука, безотчетно пытаясь обрести уверенность, но Гаррет и сам, похоже, был деморализован. Поначалу эльф не понял, отчего, но, проследив за взглядом друга, понял — за плечом Мередит, понурившись и не глядя ни на кого, стоял Карвер. На брата он даже не поднял глаз.

Фенрис неверяще покачал головой и вдруг понял, абсолютно отчетливо, что выхода из ситуации просто нет. Если Хоук продолжит защищать Орсино, ему придется пойти против брата. Если Гаррет поддержит Мередит… Но он ее не поддержит.

Ничего нового в разговоре Первого Чародея и рыцаря-командора Фенрис не услышал. Все те же претензии, все та же песня. Эльф искренне не понимал, отчего Орсино так уперся, но что-то подсказывало, что для Первого Чародея это уже дело принципа, и он не отступится.

Фенрис хотел было оглянуться на любовника, хотя не сомневался, что увидит на его лице — гордость и брезгливость, однако на месте Андерса не оказалось. Фенрис поискал его взглядом и заметил, что маг отошел на несколько шагов и смотрит в сторону. Слышать разговор он мог и со своей позиции, но отсутствие интереса… смущало и вызывало непонимание.

Но окликнуть Андерса Фенрис не успел.

— Владычица Эльтина нам поможет!

Эльф прерывисто и сокрушенно вздохнул. Церковь Церковью, но Верховная Владычица или кто там стоял близко к Солнечному Трону, могли бы уже и озаботиться тем, что происходит в Киркволле…

И тут Андерс резко развернулся. Фенрис невольно среагировал на движение, но осекся — одновременно узнавал Андерса и не узнавал. Тот шел, привычно постукивая посохом, но сейчас не было ни привычной полуулыбки, от которой в уголках губ любовника собирались почти не заметные под щетиной морщинки; ни ссутулившихся плеч. Маг шагал ровно и прямо, а подбородок был поднят.

— Владычица Церкви вам не поможет, — внятно и раздельно произнес Андерс — и мгновенно положил своим высказыванием конец взглядам, разговорам и перешептываниям.

Мередит требовала ответа, Орсино гордо, но жалко вякал, однако Фенрис не обращал на них больше никакого внимания. Андерс завел привычные речи про магов, свободу, свободу магов, но что-то в его голосе не нравилось Фенрису все больше. Что-то такое…

Он не мог даже облечь это в слова, когда глаза Андерса полыхнули ярким голубовато-белым отсветом:

— Настало время действовать. Больше никаких полумер.

Фенрис почувствовал, что к нему возвращается привычный иррациональный страх. В компании Хоука он успел освоиться с мыслью о том, что помимо опасной, магия может быть мирной, может быть даже полезной. Гаррет владел стихиями и пользовался этим в бою — но гораздо чаще магия пригождалась ему для другого: разом заморозить воду, чтобы охладить льдом хороший виски; зажечь свет, когда нечем подсветить. Мерриль использовала магию для чего-то малопонятного — и Хоук ругался на нее, что уйма сил уходит в Тень и растворяется там бесследно. Андерс большинство своих умений вкладывал в то, чтобы спасать и лечить…

И вот сейчас Андерс как будто небрежно воздел посох — и уже одно это движение напомнило Фенрису, как страшна и опасна может быть настоящая магия.

— Ты что задумал? — бросил Хоук.

Фенрис оглянулся на друга и понял, что на лице у него весьма странная смесь — одновременно тревога, усталость и фирменное выражение «как-же-мне-всё-это-обрыдло».

— Дороги назад быть не может, — горько и пафосно заявил Андерс.

Фенрис уже подумывал плюнуть на всех и за руку увести любовника, чтобы вправить ему мозги где-нибудь поблизости — лишь бы не под взором Мередит и Орсино, однако магия, та самая, жуткая, ощущалась кожей. Фенрис всегда в своей жизни, которую помнил, был к ней чувствителен.

И чувствовал он совершенно определенно — такая магия не может созидать. Она может только разрушать.

Эльф не знал, откуда ждать неприятностей; не был уверен, что сумеет упредить то, чего добивался Андерс, но тут земля дрогнула под ногами. Что бы Андерс ни задумал, это было…

Мостовая дрогнула сильней, и знакомые стены Киркволла озарились розоватым светом. Фенрис машинально поднял голову на свет и звук — и онемел. Просто смотрел на то, как в небо над Церковью — кстати, небо было низким, серым и облачным вопреки вчерашнему прекрасному закату — устремился розовато-алый столп света. Этому лучу и камень был нипочем. За ним появились еще несколько, сколько — Фенрис не разобрал, но свет дрожал и гудел, ровными рядами разрушая стройные высокие стены, а потом и полыхнул нестерпимо-яркой вспышкой. Статуи Андрасте, украшавшие фасад, тяжело рухнули вниз, а осколки камня закрутились в спираль — и брызнули в стороны, как ошметки мыльного пузыря.

Город окатила волна пыли и жара, а потом все кончилось.