— Еще не навылет, — возразил Андерс, а в глазах мелькнула смешинка. — Но никто не мешает тебе пытаться.

— Еще немного потрясающих целительских ухаживаний, — скорбно отозвался эльф.

— Это называется «профессиональная деформация», — фыркнул маг. — Но я тоже не против… м-м-м… провести более глубокое обследование.

— Заткнись, — это Фенрис уже просто простонал. — Как тебя Варрик слушает, если ты таким языком с ним разговариваешь?.. Я могу тебе дать, только называй все нормальными словами!

— Можешь? — теперь, кроме смешинки, в глазах Андерса появилась и заинтересованность. — А чего тогда шугался, как юная дворянка от конюха?

— Ты где этого набрался — в Круге или у Стражей? — вздохнул Фенрис. — Отвратительно звучит. Не шугался, а предпочел убедиться, что ты… с серьезными намерениями, так сказать.

— А говоришь, не юная дворянка, — хмыкнул маг. — Куда уж мне разобраться в тонкостях тевинтерского этикета.

— О тевинтерском этикете и не мне судить, — поморщился эльф. — Когда на балах я был примерно на одном уровне с обстановкой… Кажется, надо вставать?

— Зачем? — Андерс уютно подгребся ближе. — У нас есть яблоки и вино, с голоду не помрем. Где-то под кроватью в моей сумке — лириумное зелье, если Справедливость взбунтуется. А нам после тяжелого боя надо восстановить силы. Постельный режим для этого вполне подойдет.

Фенрис поразмыслил немного… И лицо его прояснилось, когда он удобно устроился на плече мага:

— А не так уж плохо встречаться с целителем, — пробормотал он. — По крайней мере, последний вывод мне определенно нравится.

Андерс недолго спокойно лежал — перекатился, нависая над любовником и упираясь ладонью ему в плечо. Фенрис смутно ощутил дежавю: в прошлый раз, когда он видел Андерса в таком положении, было темно, пахло кровью и зельями, а слабость была такой, что было руку не поднять. Сейчас… Сейчас определенно было не так.

Фенрис не глядя провел рукой по телу Андерса, убедился, что тот не зря нависает, и вскинул голову, глядя вопросительно.

— Физическая активность тоже нужна, — выдохнул маг, дернувшись от откровенного прикосновения. — Для поддержания тонуса.

— Ну так поддерживай, — лениво бросил Фенрис. — Что там тебе было нужно? Исследование? Ну, вот и исследуй, а я полежу.

И едва заметно улыбнулся, когда Андерс склонился над ним, влажно выдыхая в ухо — и, конечно, видеть улыбки не мог.

***

Собираясь отправиться в «Висельник», Фенрис долго торчал перед пыльным зеркалом, благо Андерс, как всегда, застрял в ванной надолго.

Фенриса не волновали ни одежда — в конце концов, в верной броне ничего не изменилось; ни внешность — собственное отражение он тоже видеть привык. Главным образом его волновало то, что на лице, стоило чуть отвлечься и не следить за выражением, отражалось такое довольство, что было неловко. И по этому лицу не только Изабела, но, небось, даже Мерриль легко и уверенно определят, чем он занимался последние четыре дня, когда не вылезал не только из поместья, но и из постели.

И эти четыре дня были, наверное, самыми мирными в его жизни. Андерс как-то легко заполнил собой огромный бесприютный дом. У него поистине был талант обживаться в самых неудачных для этого местах, а непринужденность сгладила неумение Фенриса жить или даже соседствовать с кем-то.

Андерс много шутил, порой переругивался со Справедливостью. Андерс сетовал, что в доме нет кота. Андерс, абсолютно не стесняясь, мог пройтись по дому, не утруждая себя одеванием. И когда полностью одетый Фенрис узрел любовника в кухне — без трусов, но с посохом, — это не показалось диким или странным. Это показалось… правильным. Как будто так должно было быть.

Из ванной раздался грохот, но Фенрис даже не обернулся — Андерс, как всегда, одеваясь, опрокинул стоящий у двери посох. Фенрис последний раз глянул на себя в зеркало. Поправил выбившуюся из неровной прически прядь… И махнул рукой. Он зачастую вообще ленился причесываться, и одно уже это скажет друзьям больше, чем он мог бы сказать сам.

— Идем? — Андерс появился на пороге, полностью одетый — но в глазах его светились искорки, и эльф невольно подумал о том, что можно было даже не пытаться сделать вид, что ничего не было. Маг просто не приспособлен для того, чтобы что-то скрывать — вон, все на лице написано.

За прошедшие дни Андерс рассказывал о себе немало — в том числе и то, как бежал из Круга. А таких историй, надо сказать, было много. И Фенрис невольно изумлялся: как ему вообще удавалось скрывать приготовления к побегу?..

— Идем, — кивнул хозяин дома.

Дорога была дальней, но Фенрис не торопился. Он шел, наслаждаясь запахами уходящего лета; щурился на алый закат, обещающий отличную погоду на завтра. Слышал шаги и постукивание посоха чуть позади — и все это наполняло душу странным умиротворением.

Проходя мимо родового поместья Амеллов, Фенрис поглядел на окна, но ни по каким признакам не мог определить, дома ли еще Хоук или уже ушел. Со второго этажа доносились нежные звуки лютни.

— Киркволл подарил мне так много, — словно услышал его мысли Андерс, но говорил в сторону. — Свободу, друзей, тебя.

— Меня жизнь тоже не баловала, — резковато откликнулся Фенрис. — Но можно сказать спасибо судьбе уже за то, что некогда я рискнул причалить именно к этому берегу. Не сказать, что меня тогда впечатлило. Город Цепей — это не то, что хотелось видеть, но «хвост» был слишком близко, а мне нужно было хотя бы немного времени, чтобы успеть затеряться. Я хотел дотянуть до Камберленда, там у Данариуса не было ни знакомых, ни недвижимости… Но пришлось сойти здесь и принять бой. Если бы не это, я никогда не узнал бы ни Хоука, ни тебя. И, возможно, мне бы пришлось сражаться с Данариусом в одиночку. Едва ли бы мне удалось выдержать это сражение. Разве что от отчаяния. Но я благодарю судьбу не только за это. Еще за то, что познакомился со всей этой… компанией Хоука. Он показал мне, как… Как правильно ставить цели.

— Меня он научил тому же, — усмехнулся Андерс. — Я их и раньше перед собой ставил… Но он научил конкретизировать.

— И в этом весь Хоук, — хмыкнул в ответ эльф. — Сам вечно путается, а других учит.

— Но ведь побеждает? — маг улыбнулся. — Надеюсь, и нам перепадет немного от его потрясающей удачливости.

— О да, — Фенрис не замедлил съязвить. — Госпожа Фортуна определенно мне улыбается: и любовник, и друзья — как на подбор.

— У нас есть Авелин, — буркнул Андерс. — Умная, прозорливая, дерется мечом, замужем за приличным человеком, читать тебя научила…

— И именно поэтому она единственная не в курсе о том, с какими перипетиями пишется роман Варрика, — вздохнул эльф. — Надо будет и ей рассказать, иначе не очень честно. А мне уже все равно.

— Бедная капитан стражи, — картинно вздохнул Андерс. — Вечно ей все шишки.

— Оказывается, ты небезнадежен, если способен это замечать, — хмыкнул Фенрис и повернул к воротам из Верхнего Города в Нижний. — Почти пришли. Ты…

— Что? — спросил Андерс, поскольку Фенрис резко замолчал.

— Может быть, есть что-то… о чем остальным не следует знать? — осторожно уточнил эльф.

— А толку-то? — маг дернул уголком рта. — Вот допишет Варрик — и все будут знать, как все было на самом деле. Кто тебя слушать-то будет?

— Можно подумать, я собираюсь распространяться, — хмыкнул Фенрис. — Только в этой компании тайное слишком быстро становится явным.

Андерс не ответил, но уже было и не особо нужно — за лестницей и поворотом обозначилась узкая дверь в кабак.

Подходя к двери, Фенрис слышал, что сегодня у Варрика шумно: раздавался звонкий смех Мерриль, громовой хохот Хоука и язвительный голос гнома.

— Кажется, мы немного опаздываем, — заметил эльф. — В Тевинтере это считается недопустимым.

— А я слыхал, что в Орлее это считается признаком хорошего тона, — легкомысленно парировал Андерс — он как будто отрешился от каких-то не слишком веселых мыслей.

— Ну, тогда тебе надо жить в Орлее, — Фенрис почти улыбнулся. — С твоей-то привычкой валяться в кровати…