— Джон? — Бэрроуз-старший вышел из потайной комнаты, с трудом удерживая объемный ящик. — Кто-то здесь был?

— Капитан, — задумчиво ляпнул Джон. — Сказал, что ему больше не за что воевать и что он отзывает своих солдат… Почему он из Ганновера? То есть, почему Ганновер тут и как относится к частице Эдема?

— Это сложно, — отец вздохнул. — Я всё объясню тебе дома.

***

Выходя из Анимуса, Джон машинально коснулся шрама на брови. Не смог сразу сообразить, что этот след — не от клинка тамплиера. Этот шрам — всего лишь напоминание о том, что совершеннолетие он отметил дикой попойкой, где ему прокололи бровь — так же, по пьяни, не слишком метко. А еще от той пьянки осталась татуировка на щиколотке — кошмарно кривая и косая, изображающая птицу в полете. На трезвую голову Джон пришел к выводу, что птица больше похожа на утюг с крыльями — и больше татуировок не делал. А вот шрам на брови остался.

— Наконец-то, — раздался голос Хлои. — А я уже подумывала прекратить это издевательство над тобой. Искусственно прекратить, я имею в виду, хотя Ребекка предупреждала, что это небезопасно. А смотреть, как у тебя сердце выдает полторы сотни в минуту второй час — безопасно?!

— Эй, — Джон смутно почувствовал, что сердце и впрямь бьется часто. — Эй, погоди, я еще древний ассасин, дай мне хоть минуточку…

— Джон, — Хлоя опустилась на колени рядом с креслом и крепко взяла за руку. Ладонь ее была влажной и немного подрагивала. — Это ужасно — видеть, как ты истязаешь себя — и ничего не мочь сделать. Тебе нужны витамины, нужна поддерживающая терапия, нужно больше отдыхать!

Джон наконец открыл глаза и увидел лицо Хлои — осунувшееся, испуганное.

— Ну что ты, — он неловко сжал ее руку в ответ. — Со мной всё хорошо. Парни тренируются в зале по несколько часов — и у них тоже сердце стучит. А я предком в драках участвую. Ничего страшного.

— Конечно, — тон Хлои был далек от согласного. — Только у тех парней несколько правильных подходов, холодная водичка, и ум за разум не заходит, когда они мышцами друг с другом меряются. А ты… Джон, ну ты же понимаешь, ты не первый… Это не всегда хорошо заканчивается. Я… боюсь.

— Ты — из ассасинов, — попытался утешить ее Джон и даже по склоненной голове погладил, с восторгом ощутив, как между пальцев скользят мягкие волосы. — И я ассасин. Спасти мир, всё такое, это важней, чем соблюдать подходы к железкам, правда?

— Дурак, — Хлоя впервые на памяти Джона не сдержалась. — Ассасины, тамплиеры, весь мир… Чего всё это стоит, когда часами смотришь, как кто-то мучается?

— Стоит, — твердо откликнулся Джон. — Я же сам это делаю. А ты не хочешь меня спросить про частицу Эдема? И где Шон и Ребекка?

— Спят, — пояснила Хлоя. — Одна дежурила всю ночь, второй всю ночь черти чем занимался. Говорят, что по отдельности, но я уже не уверена. А что, если они вовсе не бдят за тобой, а…

— Не надо за мной бдить, — Джон улыбнулся. — А частица Эдема?

— Если бы тебе было, что рассказать, ты бы уже рассказал, — Хлоя вздохнула. — Мне ужасно хочется это знать, но кое-что… Кое-что я бы хотела узнать больше. Например, это.

Джону вдруг показалось, что он опять проваливается в Анимус — по крайней мере, взгляд «поехал» точно так же, когда его губ вдруг коснулись чужие губы — мягкие и влажные. Хлоя не пользовалась помадой и вообще всеми женскими причиндалами, кроме естественной косметики, но целовать ее оказалось сладко. Джон даже зажмурился от удовольствия. Если она так целует, то остальное-то, наверное, еще круче?

— Фух, — выдохнула Хлоя, приподнявшись. — А теперь сбалансированный обед, витамины, гимнастика, чтобы мышцы не атрофировались, душ и полноценный сон.

— А..? — Джон обиженно замер. В этом списке определенно не хватало важного пункта!

— А это потом, — Хлоя наконец стала похожа на саму себя — язвительную и несгибаемую леди-доктора. — Это не является обязательным средством выживания.

— Является, — буркнул Джон. — Мне, может, тоже нужен маленький Джон Бэрроуз. Для будущих объектов.

— О… — Хлоя даже рассмеялась. — Далеко загадываешь. Сначала витамины и гимнастика.

Джон немного утешился. По крайней мере, не послала… Хотя маленьких джонов Джон пока не хотел. Надо будет попросить у Шона купить презервативов.

Даже думать не хотелось, что на такую просьбу скажет Шон. Но вообще план Хлои был очень даже ничего. И Джон поднялся. Вернется в Анимус позже, когда отдохнет.

========== Часть 12 ==========

Джон проходил по дому, касаясь кончиками пальцев всего, что попадалось на пути — и сам не верил своим глазам. Он вернулся сюда спустя несколько дней, ведь не прошло и недели, но как же всё изменилось!

Отец, видно, домой в эти дни не заезжал, а потому всё осталось в том виде, который здесь оставили тамплиеры: вещи разбросаны, в саду и на лестнице — бурые пятна, на полу — следы множества сапог… Никто не убирался здесь, пугливые индусские слуги, видно, разбежались по домам, но трупов не валялось — а значит, хоть кто-то да остался. И спасибо этим людям, иначе бы здесь невозможно было находиться. Во что превратились бы тела за несколько дней индийской жары, не хотелось и думать.

Было немного страшно. Августина уже давно должна была быть дома, но навстречу никто не выбежал. Может, она послушалась совета и уехала в Англию? Или больна… Например, нервной горячкой после пережитого? Джон пытался себя успокаивать, но не слишком преуспел.

И тут на втором этаже раздался звонкий голос сестры:

— Я видела, это они! Что же я, отца и брата не узнаю? Мистер Томпсон, не держите меня!

— Августа! — громко выкрикнул Джон из гостиной на первом, чтобы не пугать лишний раз тех, кто наверху. — Это мы!

Бэрроуз-старший чуть поотстал, поскольку нес тяжеленный ящик с бумагами, и Августина, мигом сбежавшая вниз, уткнулась в грудь именно Джону.

— Жу-жу, — она вдруг всхлипнула, хотя Джон точно видел, что до того не плакала. — Как же я рада, что вы живы! Боже милосердный, что я пережила! Пастор Томпсон сразу хотел меня увезти, но я сказала, что мы должны подождать! И верила, что вы справитесь! Жу… Ой, Джон, наверное, мне больше не следует звать тебя так?

— Августа, — Джон крепко обнял сестру, но потом решительно отстранил от себя и даже вытер жестким голубым рукавом слезы на ее щеках. — Я говорил тебе, что меня не стоит так звать, еще когда всего этого не случилось. Ты же сама говорила, что ты хорошая дочь и сестра, так почему же только нападение тамплиеров способно тебя образумить?

— Потому что я тоже хочу стать ассасином, — абсолютно нелогично ответила сестра.

За спиной послышалось сопение, а потом и тяжелый стук — видно, на этом моменте терпение отца закончилось, и он поставил ящик на пол.

— Мы поговорим позже, мисс Бэрроуз, — произнес он строго. — Когда я узнаю, что вы такого творили в плену, что от вас тамплиер шарахался.

Августина немедленно заняла оборонительную позицию:

— Они не спешили создавать мне приятные условия, так почему же я не должна была отплатить им тем же? Увели силой, садовника не предоставили, держали под замком, да еще и приставляли бестолковых солдат! Я тоже постаралась сделать их жизнь невыносимой.

— Ты рисковала собой, Августа! — сердито откликнулся Бэрроуз-старший. — Эти люди — не гувернантки, которые в слезах потребуют расчета, если им нагрубить! Эти люди могли тебя ударить, обесчестить… или даже убить. И пусть их потом за это постигла бы такая же кара, это не вернуло бы мне дочь, а твоему брату — сестру.

— Отец, — Августина немедленно потупилась, — я же тоже вижу, когда можно, а когда нельзя. С их капитаном я так себя не вела. Во-первых, потому что как раз он был достаточно любезен, а во-вторых, я понимала, что если что — его ничто не остановит.

— И значит, со мной — можно? — отец выпрямился во весь рост и скрестил руки на груди. — Для того, чтобы стать ассасином, недостаточно желания! И пусть мы действуем соответственно нашему кредо, это не означает, что в наших рядах процветает хаос и отсутствие дисциплины. Если желаешь чего-то там, то вот тебе первый урок: не смей спорить с мастером!