— Выбраться?.. — Бэрроуз-старший невидящим взглядом посмотрел сквозь листву. — Жу-жу, он тебя… Уильям, он тебя?.. Или как он тебе назвался? Джереми?

— Я знаю оба имени, — Джон понял, что от этого не уйти, и вздохнул. — И… Да, правда. Но это неважно… теперь. Главное — он не причинил вреда Августе и не успел убить тебя. Уходим? Ты ведь наверняка готовил план отступления. А если он не сработает, то ведь у тебя всегда есть еще один план…

Однако полковник Бэрроуз вдруг сощурился и выдохнул:

— Уходим? Нет. Ты — уходи. Нагонишь Августину, дома вас будет ждать пастор Томпсон. Он не ассасин, но обязан Братству, потому что стал неугоден Ордену тамплиеров. У меня не было времени выяснять, почему. Пастор — истинно верующий человек. И он сделает всё, чтобы вас спасти. Я дал ему денег и подложные документы на вас с сестрой.

— Отец! — Джон почувствовал отчаяние. — Я не брошу тебя здесь! И не буду спасать свою шкуру, пока ты…

— Я не уйду, — глухо выдохнул Бэрроуз-старший. — Я должен был убить его еще тогда, когда он едва не убил меня в своей слепой мести! И я не уйду отсюда, пока не уничтожу его.

— Отец! — Джон возвысил голос. — То, что случилось… Это не так уж важно, — он чувствовал, что кривит душой, но всё же продолжал. — Важно то, что если мы погибнем, то он получит то, что хотел!

— Уходи, — повторил отец. — А я… Я должен его убить.

И Джон смирился. Наверное, для отца это — сродни мести за… за смерть сына. Гибель моральная порой хуже гибели физической, это Джон понимал. И в душе немедленно расцвело облегчение — уходить, не отомстив, сам Джон не хотел. И раз уж не в его силах уговорить отца бросить смертельно опасную затею, то долг и ярость гнали дальше — туда, где скрылся тамплиер.

— Я остаюсь, — в тон отозвался Джон. — Понимаю, я не оправдал твоих ожиданий… И, видно, давно, раз ты не взял меня с собой, когда уезжал из дома, но мне тоже есть, за что мстить. И, поверь, больше, чем тебе.

— Сын, — голос Бэрроуза-старшего дрогнул. — Я думал, что уведу их за собой. Я сделал всё, чтобы ни ты, ни Августа не пострадали.

— Отлично получилось, — не удержался от грубости Джон.

— Забери, — полковник Бэрроуз вдруг сбросил плащ, накинул его на плечи Джону и принялся отстегивать пояс с метательными ножами. — Тебе нужнее.

Джон с недоумением принял и то, и другое. Ножи еще могли пригодиться, но плащ?..

— Тебя в светлом слишком хорошо видно, — ответил на незаданный вопрос отец. — А ножи ты кидаешь даже лучше, чем я. Меч? Пистолеты? Что тебе удобней? Я справлюсь и так.

— Что-то во вторую руку, — ляпнул Джон, а потом сообразил, что сказал именно то, что нужно — незащищенный бок…

— Тогда лучше меч, — немедленно сделал вывод Бэрроуз-старший. — Или лучше скрытый клинок?

— Нет, — вдруг выпалил Джон, вспомнив, что именно им пользовался Джереми. — Пусть будет меч.

Отец легко сбросил и ножны, а потом чуть дрожащими руками сам закрепил их на поясе сына.

— Удобно? — голос его звучал как-то жалобно.

— Да, — Джон проверил, что всё хорошо сидит — и больше не чувствовал себя безоружным. — А ты?

— Я справлюсь, — жестко повторил отец и вдруг посмотрел в сторону, но куда более осмысленным взглядом. — Жу… Джон, он действительно сделал с тобой это?

— Да, — Джон чувствовал, что во рту пересыхает, но голос его звучал сильно и прямо. — И не раз. Я сам поддержал его заблуждение о том, что я — не сын тебе, а… Мне бы, наверное, это в голову не пришло, но ему пришло. И теперь я хочу… — тут он сам себя перебил. — Что мы будем делать, отец? Ты, я, ассасины, которых ты привел?

— Мы?.. — Бэрроуз зажмурился и вдруг протянул руку, касаясь плеча Джона самыми кончиками пальцев.

— Мы, — Джон кивнул. — Да, я не ассасин… И… И я всё понимаю. Но теперь мы действуем вместе, поэтому… Ты — наставник, ты мастер-ассасин. Что мы сделаем?

Бэрроуз-старший опустил голову и выдавил:

— А чего хочешь ты? Я… понимаю, поздно… Но что я могу? Как ты… пережил это?..

Джон немедленно вспомнил, как отдавался — и делал это абсолютно желанно и осознанно, — и стало тошно. Отец полагает, что это было только насилие… Стало противно. И уже не от поступков тамплиера, а от самого себя. Не хватало еще пытаться казаться лучше, чем есть.

— Не надо меня жалеть, — жестко бросил Джон, не понимая, что наказывает себя, а не отца. — Ты действительно хочешь это знать? Мне было с ним хорошо. И за это я ненавижу его особенно. Я хочу его убить. И ничто меня не остановит — кроме твоего слова.

Бэрроуз-старший помолчал, а потом сжал кулаки:

— Его не будет. Слова. Я тоже хочу его убить.

Джон впервые оказался с отцом… Ну, если можно так выразиться — на одном уровне. Не ученик, которого гоняют; не почтительный отпрыск; не шалопай, которого отчитывают. Соратник, пожалуй. И очень жаль, что это возможно только теперь — когда цель одна. Потом такого уже не будет.

— Мастер? — в кусты нырнул тот самый парень, индус-европеец, что изображал Джона в начале переговоров. — Обстановка стабилизировалась, потерь пока нет. Но нам нужна цель, их меньше как-то не становится.

И Джон впервые увидел, как полковник Бэрроуз командует Братством. Это было… торжественно и даже красиво. Теперь, решив, вероятно, что-то для себя, отец смог собраться и отдал ясные указания:

— Удерживать ворота и основные точки по пути от ворот до дома. Надеюсь, карту все помнят. Здесь есть… Джон, как ты говорил, человек-гора?

— Капитан, — кивнул Джон. — Возможно, он тамплиер. По крайней мере, с Джереми он вел себя дерзко, не как подчиненный. Огромный мужик, сам себя шире.

— Увидите — уберите, — твердо скомандовал полковник Бэрроуз. — Вполне вероятно, что после его гибели солдаты окажутся разобщены.

— Выполним, — парень заулыбался, и на его щеках проступили ямочки. — А вы? Вам нужна охрана?

— Нет, — Бэрроуз оглянулся на сына и закончил тише, но тверже. — Нам не нужна охрана. Мы пойдем вдвоем.

***

— Ух, — Джон вырвался из Анимуса, хлопая глазами, и сел.

Ребекка приподняла голову, заулыбалась и громко воскликнула:

— Он вернулся!

— С концами вернулся? — раздался из недр квартиры голос Шона, а потом и он сам появился в дверях.

— Пока еще нет, но скоро, — довольно отозвался Джон. — А где Хлоя?

— Спит, — ответила Ребекка. — Потому что вообще-то уже второй час ночи. Я дежурю, Шон всё от своих файлов отлепиться не может… А с утра будет охать, потому что его очередь заступать на дежурство.

— Я исследую, — возмущенно отозвался Шон. — Например, выяснил занимательнейшую вещь: Уильям Генри, старший единокровный брат нашего Джереми, в начале карьеры активно воевал на Сицилии. Против Наполеона, а стало быть, и против наших. И надо сказать, вел он себя ужасно дерзко, как будто у него была парочка-другая запасных жизней. А уж речи толкал… Однако ни Лондон, ни Вена не убрали его с поста. Полагаю, у него были очень серьезные покровители. Или деньги. Или связи. Или всё вместе. А вот теперь скажите-ка мне, товарищи ассасины, у кого из противников императора Бонапарта были деньги и связи?

— У Джереми, — скрипнул зубами Джон.

— Правильно, у наших заклятых друзей из Ордена, — Шон был невесть чем горд. — Но дальше! Дальше, с Сицилии Уильям Генри вернулся в Лондон и от своего былого индийского поста… отказался. То есть, можно сказать, послал своих покровителей… С треском, в общем. И сразу растерял солидную часть влияния и денег. Заседал в Парламенте без особых успехов, пока окончательно не поиздержался, и спустя тринадцать лет таки принял пост генерал-губернатора Индии. Сдается мне, Индия для него желаннее не стала, просто кто-то хорошо надавил.

— Джереми, — еще мрачнее буркнул Джон. — Мой предок наконец-то собрался его убить, а не удовлетворять. Убьет?

— Хм… — Шон задумался. — Не знаю. Честно говоря, след Джереми потерялся после смерти их общего с Уильямом Генри отца. Раз теперь мы знаем, что он выжил — и неплохо поживал, ассасинов нагибая — то можно предположить, что положил жизнь на службе в качестве серого кардинала Ордена. Но вот тебе еще информация про законного Уильяма: он еще в марте 1835-го начал «временно» сваливать свои обязательства на постороннего чувака, не буду тебя путать лишними именами, а то ведь у тебя память нетренированная… И летом 1835-го генерал-губернатор покинул Индию, хотя официально с поста не ушел. Позже ушел, в 1836-м. Так что либо его покровитель-захватчик погиб, либо свернул свою индийскую деятельность — одно из двух.