А я напоминаю, что спонсоры сегодняшней битвы — порошок Золотой Орды и Святая Инквизиция. Порошок и Инквизиция — вместе веселее признаваться в грехах.

Но что это, уважаемые зрители? Братья Кроликовы сплотились вокруг зеленогрудой девушки. Похоже, ей предстоит стать новой Аннабель Чонг. На помощь идут гёлистанки. Смешались в кучу кони, люди. Такой себе гэнг бэнг. Следом пришли зрители, судьи, кочевники, инквизиторы. Такого прихода мы не ждали от порошка Золотой Орды».

Но Лайм и того было мало — что-то внутри неё требовало больше живых существ, больше похоти. Впервые она не могла достигнуть пика наслаждения и сама не заметила, как досадливое вожделение передаётся от одного к другому; как в головах порождаются мысли потаённые много-много лет.

Таверна «У кота под хвостом» — так себе название. Но если открываешь единственное приличное заведение у главной дороги, можешь нарекать по усмотрению скудного или извращённого ума. На подворье, кормившее две соседние деревеньки и четырнадцать генералов, которыми их жаловал, перепожаловал и послеперепожаловал Его величество по своей скупости, всегда было шумно. Странствующие рыцари, пилигримы, перекупщики, королевские нарочные, почтовые дилижансы, удачливые разбойники, отпускные стражники, бродячие евреи, отставшие от Моисея и прочие дальнобойщики — те, кто оставил свои кровные коту под хвост.

Хозяйка таверны вроде даже имела титул мелкопоместной дворянки и по молодости хаживала в опочивальню короля, когда тому хотелось быть поближе к народу. От того судебные дознаватели и экзекуторы обходили её подворье стороной. Она не отказывала ни графу, ни последнему бродяге в ночлеге, лишь бы платили по счетам.

Картофельный рыцарь, сэр Сим задумчиво теребил кошель, для верности притороченный к причинному месту — в нём брякали последние гроши. Деревенские шлюхи, как мошкара облепившие таверну в поисках свежей крови по-своему истолковали нужду сэра Сима.

— Эй, голубоглазый, кончай дрочить, бери нас скопом! — бесновались голодные обнажённые бабы, но видя на лице рыцаря тренированный взгляд скопца, поминали каких-то гёлистанок. У одной из них, молодой, лукавой, он заметил смеющиеся зелёные глаза и горестно отвёл взгляд. Сэр Сим всё чаще думал о девушке с именем Лайм и во снах раз за разом тонул в пучине глаз цвета моря. Колдовское наваждение изводило так, что странствие в поисках славы оборачивалось метаниями между чувствами и долгом рыцаря.

Сэр Сим бросил поводья чумазому мальчишке на подворье, сполз с лошади, с грохотом задевая привязанные к седлу доспехи, и со стоном снял железный гульфик — штаны едва не порвались от напора приапа. Шлюхам постоянно приходится доплачивать за нетрудоспособность после сексуального марафона, а монет и так немного. Приходится экономить, пока не добрался до Бонжурии; местный дракон обещал ссудить деньги, если рыцарь поможет удалить вторую голову, терзающую беднягу нравоучениями.

Окунувшись в облако парного мяса, чеснока и перегара хлебного вина, рыцарь без труда отыскал любимое место — у кухни. На удивление, бражный зал едва заполнен на треть. Лохматый слуга отвесил поклон, сэр Сим бросил ему пару медяков наградных и потребовал пинту эля. Вот и конец средствам, а замок синьора в двух днях пути. Только там можно куртуазно отдохнуть в обществе набеленных, пахнущих козлом барышнях, рассказать им пару баек и быть обласканным вниманием хозяина.

— Картофельный рыцарь, щас я вам таки сделаю весело, — ехидно поприветствовали его.

Не нужно поднимать глаза, чтобы понять — это хозяйка таверны мамаша Женевьев, складная, с узкими солдатскими плечами, носатая баба. Имея, как и сэр Сим корни детей Моисеевых, рыцарь надеялся на её снисхождение и призрение.

— Сима, ви должны мне как сорокалетний девственник своим законным детям.

— Сеньора Женевьев, — не по титулу вежливо склонил голову рыцарь, — я смею надеяться…

— Надеются с толстым кошельком, нищие — работают.

— Мой меч к вашим услугам. — Кусая от обиды губы, поник сэр Сим.

— Беня, Мойша, таки бегите догонять ваше образование, сейчас дядя покажет как мечом рубить дрова!

Обитатели бражного зала потянулись к кухне в предвкушении зрелища. К матери резво подошли здоровенные детины в тиглевом доспехе, с дубинами наперевес.

— Мама, таки благословите на войну. — Бухнулись они на колени перед женщиной.

— Только через труп вашего отца! — спокойно заявила хозяйка.

— Но мама, наш отец пропал много лет назад!

— Таки это повод разыскать мерзавца и сделать маме его труп.

— Как же так, — заплакали дети. — У нас таки много маны, мало лута, мы из одной фракции и собираемся дать гёлистанкам бой после зверолюдов.

— Ви из одной фрикции и поллюции вашего папы-скорострела. Идите реветь на кухню в горшок с мясом, так хоть сэкономим на соли.

Когда завсегдатаи сочувственно похлопывали детин по плечам, сэр Сим попытался оттянуть момент дальнейшей расправы и осведомился:

— Ева, а кто эти гёлистанки, что за война?

От уменьшительного имени хозяйка таверны смягчилась. Окликнула из тени ледащую старуху в лохмотьях, бросила ей вареный мосол из горшка. Ясновидящая благодарно заурчала, зашипела, настраиваясь на прямой эфир, и дикторским голосом сообщила:

«Но что это, уважаемые зрители? Братья Кроликовы сплотились вокруг зеленогрудой девушки. Похоже, ей предстоит стать новой Аннабель Чонг. На помощь идут гёлистанки. Смешались в кучу кони, люди. Такой себе гэнг бэнг. Следом пришли зрители, судьи, кочевники, инквизиторы. Такого прихода мы не ждали от порошка Золотой Орды.

Только-только на пышногрудой зелёной девушке сорвали одежды, чтобы полакомиться салатовым телом, сами принялись облизывать гениталии друг дружки. Колдовство, дорогие зрители. И похоже, любовное. Даже старички-инквизиоры вспомнили молодость и вместо БДСМ занялись обычным gyolistanteen porn. Какой же забористый бульон у этой лаймовой девчонки! Груди налитые, дыры растраханные, минет с каким заглотом делает. Ах, ты, сука-а».

— Лаймовый. Лайм! — закричал сэр Сим, вскакивая из-за стола.

Ясновидящая забулькала, замолчала, потеряв канал эфира. Завсегдатаи воздели к верху потные ладошки и возмутились: «Ну, бли-и-ин, почти кончили».

— Сеньора Женевьев, я должен ехать! — Рыцарь стремительно встал из-за стола.

— То есть назвал «Евой», раззадорил будущую вдову — и ехать? — Обладая невероятной физической силой, она без труда утянула его за стойку.

— Сеньора, — с натугой прошептал сэр Сим. — Я только туда и обратно. А потом можете владеть моим вторым мечом сколько угодно.

— Да зачем мне твоя дубинка. — Сально улыбнулась женщина, поднимая замызганные юбки. — Мне таки нужно зарядить твою пушку.

Между ног она наскоро закрепила здоровенный каучуковый страпон, которым охаживала неплательщиков. Жерло пушки сэра Сима предательски сжалось.

Выезжал засветло. На седло Женевьев, вновь обратившись в язвительную бабу, подложила мягкую попону. О рыси нечего и говорить — уже через час саднило междуножье.

Нельзя сказать, что было адски больно. Всё зависит от ретивости и дремучести партнёра. Сеньора — нет, уже госпожа — Женевьев оказалось опытной в таких делах: обильно смазала маслом, входила аккуратно, двигалась методично. Было не столько мучительно, сколько неприятно и унизительно. Унизительно, что сам кончил несколько раз, ревя от восторга и яркости ощущений; унизительно, когда после окончания коитуса с опаской ощупал неудобьсказуемое место, и оно очень походило на женскую вагину.

И всё-таки медленно, но верно рыцарь достиг Сиськохолмья. По легенде, великанша Рафа потеряла тут девственность, да так и осталась лежать; от частей тел её позднее образовалась страна Рафляндия. Сиськохолмье — две сопки, укрытые снежными сосцами; далее шла тёплая долина, защищённая от ветров и наконец зона бикини — Трахолесье, где обитала разная волшебная сволочь от зверолюдов и гоблинов до фей и мавок. Непокорные церкви народы были под вечным подозрением инквизиции, промышлявшей где разбоем, а где психотерапией. Сэр Сим от души надеялся не встретить фанатиков, от которых ему немало доставалось по вере. И конь начал шалить: ржать, вырывать поводья, страдать от испарины. Не иначе ведьмы близко. Не хватало ещё ехать ночью одному.