И только сейчас вспомнила, что завтра в десять утра должна прийти в «25-ый кадр» и принести видеокассету. А я ещё ничего не решила по поводу фильма. Ладно, поставлю будильник на пять. Утром думается лучше. А сейчас: спать, спать!
4 марта 2003 года, вторник. Пять тридцать утра. Дома
Еле поднялась! Но когда стояла под душем, уже кое-что придумала. Не по фильму, а как ослабить влияние двадцать пятого кадра на мой мозг. Они ведь над памятью будут работать. Стереть информацию, о которой они и не догадываются – им вряд ли удастся. А вот добавить новую – пожалуйста! Внушить мне то, чего не было!
Хорошо, что я веду дневник! Вот по его поводу и пришла мне в голову мысль: надо сделать так, чтобы никто не узнал о его существовании, а, тем более, – не нашёл. Я же в любом состоянии должна помнить, что он есть, и где именно находится.
Поэтому решила отправить его самой себе «до востребования». А кому-нибудь из родственников или знакомых пошлю письмо с просьбой: сразу после его получения сообщить, что на главпочтамте лежит пакет для меня. Хотя подобное письмо может вызвать у его адресата массу ненужных вопросов…
Ладно, об этом я ещё подумаю, сейчас главное – решить с фильмом. Лучше всего, если это будет одна из моих собственных телевизионных передач. Чтобы она ассоциативно наталкивала меня на мысль о Именьковском кладе, или о Соловьёве, или о музее.
Кстати, всё это я снимала. И не один раз! Например, была передача о краеведческом музее и отдельная – о литературном, пару раз мы показывали археологов (того же Смыкова) и раскопки. О Соловьёве тоже были две передачи, последняя – как раз о найденном кладе. Но всё это сейчас мне не подходит – подобные ассоциации и для Игоря Дмитриевича будут очевидны, а надо, чтобы поняла их только я…
Стоп! Есть такая передача! Несколько лет назад мы снимали известного симбирского виноградаря Вюнша. Этот сюжет, от начала до конца, будет напоминать мне о Соловьёве. Во-первых, именно Сергей Борисович нас и познакомил. Во-вторых, речь в передаче идёт о приготовлении вина из листьев винограда. Этот экзотический способ много лет успешно использует и сам Соловьёв. И вполне удачно, в чём я вчера в очередной раз убедилась.
Всё! Бегу на канал!..
4 марта 2003 года, вторник (расшифровано с диктофона)
Сейчас вышла из «25-го кадра». И решила сразу наговорить свои впечатления на диктофон. Делаю эти записи на ходу, потому что уже опаздываю в университет. А если не зафиксирую сейчас – боюсь, что-то забуду.
Вроде, никогда не было проблем с памятью. А тут вдруг появилось ощущение, что есть пробелы. Например, сегодняшний день у меня почему-то начинается с момента, когда я захожу в «25-ый кадр» и оказываюсь в комнате с мониторами.
Меня встречает директор фирмы Игорь Дмитриевич:
– Принесли фильм?
– Да (я протягиваю видеокассету).
– Сейчас наш специалист скопирует его в компьютер и расставит двадцать пятые кадры, мотивирующие ваше похудание.
– Это долго?
– Нет, всё отлажено. Минут пятнадцать-двадцать – и будет готово. А пока вас осмотрит наш врач: померит давление, пульс. Это стандартная процедура. Мы не можем рисковать вашим здоровьем!
– Хорошо.
Мы прошли через гостиную с мягкой мебелью тревожного жёлтого цвета и пустыми стеклянными стеллажами. Вошли в дверь в дальнем углу справа. За ней оказалась крохотная комнатка без окон. Стены в ней почему-то обиты белым пористым материалом. И вся мебель тоже белая. Только на небольшом пустом столе как-то противоестественно чернела коробка старого тонометра.
Возле стола стояли три деревянных стула: два совершенно обычных – по бокам. И один, с высокой сплошной спинкой, делающей его похожим на трон, – между столом и входной дверью.
Меня посадили на этот стул, так что взгляд мой упирался в пустую стену, а вход оказался за спиной.
Игорь Дмитриевич сел слева.
А справа сидела женщина в белом халате и в такой же шапочке, полностью скрывающей её волосы. На шее у неё висел стетоскоп, а на лоб была прикреплена блестящая круглая штука с дыркой, какие бывают у лор-врачей. Я сразу подумала: интересно – зачем она ей? Ещё больше меня удивили хирургические перчатки на её руках, будто она собиралась делать укол, а не измерять давление.
Врач попросила меня закатать рукав и закрепила манжету тонометра. Повисла пауза.
– Сто двадцать на восемьдесят, – сказала она через некоторое время. – Очень хорошо! А вот пульс – девяносто пять. Частит! Волнуетесь?
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
