– Ну вот, а ты волновался, – обратилась Барбара к Сергею, когда он отошел от аппарата.

– Я хотел предупредить, чтобы нас не теряли.

– Серёжа, я думаю, брат в тебе никогда не сомневается, как и мы. Мы всегда тебе доверяем, ты никогда нас не подводил, – Аня решила сделать комплимент Сергею.

– Спасибо, Аня, но это Нью-Йорк. Мы здесь первый день. Всего знать невозможно.

– Пойдемте уже, а то того и гляди, маньяк выскочит из-за угла и набросится на нас, – с улыбкой пошутил Дмитрий.

– Здесь, Дима, крысы только и духота, – ответила Барбара.

– Пока ни одной не видели, – улыбнулся Дмитрий.

– Еще увидишь и не раз, – сказал Сергей.

– Помимо духоты здесь еще улавливается запах, что кто-то справил недалеко мочу или это другой какой-то вонючий запах, я понять пока не могу, – поморщилась Аня.

Внезапно с противоположной стороны тоже прошел поезд, хоть его и не было видно из-за разделительной стены. Барбара аж вздрогнула от неожиданности. На самом деле станция имела четыре пути: посередине проезжали экспресс поезда, не останавливаясь на этой станции. Боковые же пути принадлежали локальным маршрутам. Слабое освещение на станции тоже добавляло антуража. Наконец, дойдя до конца платформы, они вышли на лестницу. Пройдя два пролета, дорога по тоннелю заворачивала налево. Стены были уложены старой серой кафельной плиткой, а вот поручни у лестниц были новыми.

– Действительно как-то стрёмно тут идти по этому переходу при слабом освещении ночью, – подметил Сергей.

– Дэни мне говорила, что лучше брать такси, но я знала, что ты откажешься, – Барбара опять решила напомнить об этом Сергею.

Резко из-за угла выбежала крыса и побежала в противоположную сторону. Аня сделала шаг назад, чтобы крыса не пробежала по её ногам.

– Вот тебе и крысы, – Сергей посмотрел на Дмитрия. Тот ничего не ответил.

Пройдя тоннель, они увидели две таблички: одна гласила, что маршруты F и G следуют на Манхэттен и в Квинс, другая гласила, что эти же маршруты идут на Кони Айленд и Чёрч авеню соответственно.

– Нам куда? – спросил Дмитрий.

– В Квинс, конечно, – уверенно сказал Сергей.

Пройдя участок по мезонину, где вдоль одной стены находились бетонные колонны и чёрные перила, отделяющие нижний ярус станции от верхнего, и, сделав два поворота, они, наконец, вышли к лестнице, ведущей на надземную станцию Четвертая авеню.

– Блин, здесь такие сложные и опасные переходы. Как здесь вообще можно ориентироваться? Я одна бы тут точно заблудилась, – призналась Аня.

– Бывают еще сложнее станции по архитектуре, – сказал с улыбкой Сергей.

– Одна ночью в метро я точно не поеду!

Надземная станция также имела четыре пути. Вдоль стен стояли большие контейнеры для мусора. В отличие от подземной, платформа этой станции была намного шире. Народу на станции не было. Освещение на станции было недостаточным, чтобы можно было почувствовать себя комфортно, как днём.

– Ты перепутал слова в телефонном разговоре, я тоже вспомнил, что тоже иногда путаю except and expect. Пишется почти одинаково, однако одно слово означает «исключать», а другое – «ожидать», – сказал Дмитрий, когда они ждали нужный поезд на надземной платформе линии Калвер.

– А я никак не могу запомнить все эти suppose, compose, purpose, propose, expose. У всех одинаковые окончания, и пока в голове подбираешь нужное слово, всегда перепутаешь, – Барбара тоже не владела английским в совершенстве.

– Ребята, я на вас смотрю и понимаю, что мне всех тяжелей будет. Я вообще по-английски практически ничего не знаю, – расстроилась Аня.

– Славка тоже плохо знает. Понимать еще понимает, а строит фразы очень плохо, – Сергей решил этим немного подбодрить Аню.

– Мне бы хоть базовые фразы для начала выучить…

Тут они услышали шум приближающегося поезда. Когда он проезжал и обдал всех ветром, Сергей сразу увидел, что это был маршрут F. Дмитрий уже было начал заходить в вагон, но Сергей его остановил:

– Это не тот маршрут, – сказал он другу.

– Разве по одной линии ходят несколько маршрутов? – удивился Дмитрий.

– Здесь по одной линии по три или четыре маршрута могут ходить. Некоторые маршруты в одних боро ходят как локальные маршруты, а в других как экспрессы. Иногда днём ходят, как экспрессы, а ночью как локальные. Вот эти центральные пути на станции, это экспресс пути, – Сергей показал рукой на средние пути станции.

– А что такое вообще экспресс маршруты? – спросила Аня.

– Они на самых загруженных станциях только останавливаются, чтобы люди могли быстрее добраться на работу. Метро действительно очень сложное. Это вам не как в Екатеринбурге с одной линией и девятью станциями.

Через три минуты пришел нужный маршрут G. Он имел на удивление всего четыре вагона. В них, как ребята заметили, не было ни одного пассажира. Вагоны были такого же типа, как и вагоны маршрута D, то есть R68. Они зашли в третий вагон и опять расположились на оранжевых боковых и поперечных сидениях.

– Вы знаете, я тут еще понял, что в школе нас достойно не учили английскому, – Дмитрий не захотел ехать молча в поезде. – Помнишь ведь нашу училку в средней школе? – он посмотрел на Сергея. – Единственное, чему она нас научила, это неправильным глаголам. Всегда была такая строгая, на понтах, а грамотно переводить, составлять разговорные предложения, знать фразовые глаголы, идиомы, ничему этому не научила.

– Я согласна, от учителя очень многое зависит. Если учитель не может расположить к себе учеников, ничего качественного не получится, – Барбара тоже вступила в дискуссию. На этот раз она решила прилечь на колени Сергея. Вдвоем они заняли три боковых сидения. Она сложила ноги в коленях, чтобы полностью разместиться на этом пространстве. Сергей же сидел на крайнем левом сидении. – Мне в школе повезло с учителем по английскому. Она была в меру требовательная, но зато давала много материала на уроках. Объясняла всё понятно, а не только, что London is the capital of Great Britain.

– У меня в универе вообще аж четыре препода было за два года по английскому. Я от них ничему полезному не научился. Весь первый курс у нас одна вела предмет. Она была молодой, но у неё своей четкой методики не было, поэтому она мне не нравилась, – Сергей тоже решил рассказать свою историю. – Потом на втором курсе вёл мужик, которому было за пятьдесят. Пытался немного козырять, какой-то бравадой хвалился, но я его быстро раскусил, что он ничего из себя не стоит. Если я с ним серьезно начинал общаться, он сдувался. Двум девчонкам из нашей тусовки, которые похуже учились, никак не хотел ставить зачеты, дак я на него наехал, что, дескать, хватит уже их мучить, ведь английский был у нас не основным предметом.

– И что он в итоге? – спросила Аня, когда поезд ушел в подземный тоннель на станции Улица Кэролл.

– После моего разговора на следующей сдаче зачета и поставил. Я так понял, он боялся моей строгости и решительности. Потом он в какую-то командировку уехал надолго, и у нас появилась молодая красивая преподавательница с хорошим подходом к предмету. Если что-то у кого-то из нас не получалось, то она всегда подбадривала и говорила, что ничего страшного в этом нет. Она была доброй, красивой, с правильным взглядом на предмет, – Сергей это начал говорить с таким воодушевлением, что Барбара стала внимательно слушать, ведь он хвалил какую-то другую умную, добрую, красивую женщину, но не её. Иногда она это с завистью воспринимала.

– И куда эта красавица делать? – спросила Барбара, чтобы остановить этот поток комплиментов в чужой адрес.

– Я даже не знаю. Через три недели её куда-то перевели. С ней я действительно хотел заниматься.

– А что, я бы тоже с такой позанимался, – вставил Дмитрий с улыбкой.

– Получается, дело было только в её привлекательности? – Барбара посмотрела на Сергея снизу вверх, чтобы увидеть его реакцию.

– Помимо грамотного преподавательского подхода эстетика тоже не последний пункт, – сказал Сергей без улыбки.