Барбара внутри немного позавидовала этой невидимой женщине, которую на самом деле никогда в жизни не видела. Наверняка этой преподавательнице уже за тридцать, она родила ребёнка и растеряла свою красоту и привлекательность. А, может быть, её муж не ценит, если он у неё есть. Главное, что сама Барбара никогда не позволит в себе усомниться. Она постарается не терять свою красоту, никогда не позволит себе устать от жизни и в чём-то сильно разочароваться. Она никогда не позволит Сергею разочароваться в себе, постарается как можно реже перед ним показывать свои отрицательные качества личности. То, что он её никогда не обидит, она это всегда знала. Она всегда угадывала его поведение, кроме очень редких случаев.
Аня тоже немного с ревностью восприняла комментарий от Дмитрия. Хоть они вместе были не такое длительное время, у нее на него были большие планы. Со временем она хотела подстроить под себя Дмитрия. Свою индивидуальность она всегда сохранит, но надо, чтобы и её молодой человек разделял её взгляды. Да, Дмитрий бывал местами скучнее и не всегда решительнее, чем Сергей, но она думала, что это поправимо. В этом она, конечно же, ошибалась. Темперамент 25летнего молодого человека уже нельзя переделать под свой лад, если человек сильно от тебя не зависит. Но даже если ты будешь постарше молодого человека, и у тебя будет больше денег, изменить и подстроить его под себя никогда не получится в долгосрочном периоде. Люди не способны всю жизнь притворяться и играть чужие роли, надевая маски.
Повисла пауза на несколько секунд, которую прервал Сергей.
– В конце второго курса у нас армянка вела английский. Мне её акцент вообще не нравился. Она была у нас где-то три месяца, я сдал экзамен на четыре и всё. На этом я попрощался с преподами по английскому навсегда. Всё, что я сейчас знаю, я доучивал сам. Только в последнее время, когда смотрел Готэм, я понял, сколько я упустил в изучении языка за все эти годы.
– У нас система образования никогда не будет идеальной, – вставил Дмитрий.
– Мне тоже моя училка по немецкому не особо нравилась, – сказала Аня, чтобы хоть что-то вставить в разговор.
За разговорами они даже не заметили, что подъезжали к нужной станции Корт сквер, которая являлась конечной для маршрута G. Раньше этот маршрут ходил дальше в Квинс до Форест Хиллс, но в 2010 году маршрут урезали только до Корт сквера. Впереди предстояла последняя пересадка на Седьмой маршрут на одну станцию. Опять предстоит искать переход с подземной станции на надземную. Они вышли на платформу, а поезд долго продолжал держать открытыми двери.
– Странно, что поезд дальше не идёт, – сказала Аня.
– Это конечная у этого маршрута, – вспомнил Сергей.
– Опять надо переход искать? – спросил Дмитрий.
– Нужная станция на надземной линии, – улыбнулся Сергей.
– Больше мы тебе не доверим составлять маршруты, – Барбара посмотрела с упрекающей, но доброй улыбкой на своего молодого человека.
– Да ладно, интересно же. В Перми мы метро бы увидели только в другой жизни, а здесь подземные, наземные, надземные станции, – сказал Сергей.
– И наземные есть? – удивилась Аня.
– Я знаю одну станцию, являющуюся наземной, которая встроена в старый торговый центр. Ньюкирк Плаза называется. В Бруклине расположена, – похвастался Сергей.
– Ты точно в прошлой жизни не жил в Нью-Йорке? – улыбнулась Аня.
– Интернет многое позволяет изучать, Ань.
Платформа, на которой они вышли, была достаточно длинной и являлась островной. Колонны были зеленого цвета в цвет маршрута G, который рисовали в зеленом кружке в начале первого и на последнем вагонах. Скорее всего, это было связано со словом Green. На протяжении всей длины платформы имелись лестницы на выход наверх. Ребята быстро поднялись на верхний уровень и увидели длиннющий коридор, уходящий в обе стороны направо и налево. На стенах коридора были плакаты с рекламой.
– Нам куда? – спросила Барбара.
– На Седьмой маршрут нам надо, – сказал Сергей, проверив свою бумажку.
Пройдя по указателям налево, они вышли к эскалатору, ведущему к мезонину надземной станции. Переходы этих станций уже не казались такими зловещими, как на предыдущей. Коридоры здесь были достаточно широкими, а освещение было на хорошем уровне. Поднявшись на эстакаду, они увидели, что там ожидал поезда один молодой человек латиноамериканской внешности. Он что-то тщательно изучал в телефоне.
– Не только мы ночью ездим, – сказал Дмитрий.
– Я видела пассажиров на других станциях. Они просто в наш вагон не заходили, – заметила Аня.
– Может быть, это какие-то медицинские работники ездят или еще кто-то, – предположила Барбара.
Платформу станции прикрывал козырек, но он был не на всю длину перрона. Сергей решил выйти из-под козырька и посмотреть, что есть вокруг. Вдали уже виднелись огни небоскребов Мидтауна Манхэттена. Больше всего выделялись стоящий посередине Крайслер билдинг, а чуть подальше и левее – Эмпайер Стейт билдинг. Также был виден шпиль Башни Банка Америки. На переднем плане ближе к Ист ривер красовалась чёрная Башня Мира Трампа. Чуть правее горели огни цилиндрического здания по адресу 383 Мэдисон авеню. Еще чуть правее располагалось здание Ситигрупп центра, крыша которого была построена под углом 45 градусов. Недалеко от них своей высотой выделялось жилое здание на 432 Парк авеню. Из-за своей узости оно было похоже на гвоздь, забитый в скальные породы острова. По высоте оно было выше, чем Эмпайер Стейт билдинг, но по красоте, безусловно, уступало. Освещение на станции было в виде коричневых фонарных столбов. Козырёк и колонны платформы тоже имели коричневый цвет. Время было уже 2:10.
Остальные ребята тоже подошли к Сергею.
– Ни одного похожего небоскреба не увидишь, – сказала Барбара.
– Самый узнаваемый город в мире, – произнесла Аня, которая внутри чувствовала какую-то неописуемую радость. Илья Эренбург в своей книге Мой Париж писал, что увидеть Париж и умереть. В её случае было лучше увидеть Нью-Йорк и умереть, хоть она и умирать не планировала.
– Интересно, сколько владельцы всех этих небоскребов платят за электричество, если каждую ночь на этажах есть свет? – задался вопросом Дмитрий.
– Я думаю, Кон Эдисон с них приличные бабки собирает, – сказал Сергей.
– Это кто? – спросил Дмитрий.
– Компания, поставляющая электричество. Как у нас Пермэнерго.
Дмитрий про себя тоже поразился, сколько же Сергей впитал знаний об этом городе за месяц. Вслух он ничего не сказал.
Внезапно они услышали звук приближающегося поезда. Платформа была оборудована только двумя путями. Седьмой маршрут прибывал с Манхэттена. Подошедший поезд имел другой тип вагонов. Они имели всего по три двери. В длину и ширину они тоже были меньше. Этот тип вагонов имел калибр R188. Такие вагоны выпускала японская компания Kawasaki Heavy Industries. Состав состоял из одиннадцати вагонов, что являлось рекордом для Нью-Йоркского метрополитена. Ребята зашли в первую дверь восьмого вагона и даже не заметили, что в вагоне их ожидал сюрприз. На заднем боковом ряду из голубых сидений слева спал бездомный. Он был одет в какую-то грязную кофту, чёрные штаны и кроссовки. Рядом с ним стояли две большие сумки. От вонючего запаха, исходящего от него или от его сумок, не спасал даже кондиционер. Двери вагона закрылись, и поезд поехал на следующую станцию.
– Блин, надо было перейти в другой вагон, – сказала Аня, зажимая нос.
– Ты знал, что бомжи ночуют в вагонах? – спросил Дмитрий у Сергея.
– Я читал об этом в комментариях группы про Нью-Йорк ВКонтакте.
Тут бомж услышал их разговоры, перевернулся и открыл глаза.
– Get out from here (Валите отсюда), – промямлил он незваным гостям.
– Fuck off (Отвали), – ответил ему Сергей. – Как бы рубашка не пропиталась этим запахом, – эту фразу он сказал своим друзьям и Барбаре.
– Хорошо, что едем только одну станцию, – сказала Барбара, которой их сосед по вагону тоже не нравился.
Они простояли вчетвером возле двери, в которую вошли. Поезд достаточно быстро доехал до следующей станции Квинсборо Плаза, и ребята быстро вывалились из вагона.
