— Ай! — смеясь, Чжэнси ухватился за него, пытаясь сохранить равновесие.

Температура понизилась, и вместо моросящего дождя с неба посыпали крупные хлопья снега. Мокрый асфальт местами подмёрз, некоторые его участки стали опасно скользкими.

— Осторожно! Опасность прямо по курсу! — Цзянь прижал парня к себе, удерживая того за талию, пока они мелкими шажками обходили очередную наледь. — Кризис миновал, сэр, можно двигаться дальше!

— Цзянь И, — тот снова рассмеялся и потёрся щекой об его плечо. — Я устал, но мне совсем не хочется возвращаться. Давай выпьем кофе?

— Я за! Смотри, там, кажется, открыто!

Они забрели в какую-то сетевую забегаловку. Внутри было очень уютно и пахло свежей выпечкой. Из колонок играл тихий рождественский джаз, кажется Бинг Кросби*. Цзянь вспомнил исполнителя, потому что его очень любила слушать мама.

Когда они устроились за круглым столиком в самом углу, Чжэнси вызвался пойти заказать кофе.

— Мне что-нибудь с молоком, и пусть добавят туда какого-нибудь сиропа… — начал было Цзянь И.

— У них есть со вкусом имбирного пряника. Пробовал такое? — Чжань указал ему на рекламный флаер.

— Прекрасно! — парень широко улыбнулся.

— Сейчас принесу!

Чжэнси удалился к стойке, чтобы сделать заказ, а Цзянь снял куртку и повесил ту на спинку стула. Мышцы гудели от усталости, но он не собирался давать им поблажек. Когда ещё выдастся такой тихий вечер? С учётом всех этих побегов, погонь и перестрелок, случившееся сегодня выглядело необычно, хотя у нормальных людей, по идее, должно быть наоборот.

Но Цзянь И давно перестал причислять себя к нормальным.

— Чёрт, ну какой же ты красивый… — мечтательно протянул он, наблюдая за Чжанем и разминая при этом шею.

Он всё никак не мог свыкнуться с мыслью, что они теперь вместе. ВМЕСТЕ. Об этом по-прежнему хотелось кричать во всё горло, как дурачку.

— Держи, — тем временем, Чжэнси вернулся, поставив перед ним поднос с напитками и каким-то печеньями на блюдечке. — Это подарок по акции.

— Блин, вкусно! — Цзянь И тут же попробовал одно и с удовольствием запил горячим кофе.

Они были в кафе совсем одни. Официантка ещё какое-то время протирала столики поблизости, но затем удалилась в подсобку. Тихая музыка, нарядные ёлки и мигающие гирлянды, развешенные по всему залу, создавали ощущение, словно они попали в киношную рождественскую сказку.

Цзяню хотелось сказать так много, но, при взгляде на Чжэнси, он мигом забывал все слова и лишь глупо улыбался. Впрочем, тот тоже не был особенно разговорчив.

— О чём думаешь? — вдруг спросил Чжань, и Цзянь И удивлённо вскинул брови.

— Я? Ну… наверное, что мне стыдно быть таким счастливым, — честно признался он, ощущая, как от улыбки уже ноют щёки.

— Да… это здорово, что мы встретили новый год вместе.

— Чёрт, прости! — спохватился Цзянь И. — Хочешь позвонить сестре? Или маме? Уже, наверное, поздно… Тянь забирал у меня мобильный, и я совсем забыл…

— Нет, почему же, — перервал его Чжэнси, отыскивая взглядом часы. — Ещё только два ночи, сестрёнка наверняка не спит.

Довольный парень протянул ему трубку и уткнулся в кружку со вкусно пахнущим кофе.

— Алло, Цзыси? Не разбудил? Да, это я, узнала? — Чжань улыбнулся. — Неважно с чьего номера я звоню! Лучше расскажи, как вы там?

Он спросил о маме, затем долго слушал, судя по наводящим вопросам, описание праздника у родственников, к которым они поехали. Спустя некоторое время расслабленное и улыбчивое лицо парня вдруг сделалось напряжённым. Он вникал во что-то, внимательно хмуря брови и покусывая губу.

— И что вы ей сказали? — уточнил Чжань. Видимо, удовлетворённый ответом сестры, он рефлекторно кивнул. — Хорошо, я сам ей позвоню, как появится возможность. Спасибо, что всё объяснила маме, — он запнулся, видимо, Цзыси что-то добавила. — Она расстроилась? Вот чёрт…

По спине Цзянь И пробежал холодок: неприятное предчувствие встало поперёк горла горьким комом. Чжэнси попрощался, отложил телефон на стол и уставился в одну точку.

— Что-то случилось? — всё же осмелился спросить Цзянь.

— Ничего, — отрезал парень. — Не бери в голову.

— Расскажи…

— Сяо Хой звонила моей матери. Жаловалась на меня и на то, что мы разошлись, — сухо отчеканил он. — Мама расстроилась, так как была не в курсе.

— Оу…

Цзянь изо всех сил стиснул кружку пальцами. Он не знал, что добавить, и, глядя на лицо Чжэнси, боялся услышать что-то, к чему не был готов. Страх остаться одному до сих пор жил в нём, хоть и закопанный глубоко-глубоко.

Дорога к страшной чёрной дыре внутри была слишком свежа в памяти. Оказывается, та никуда не исчезала, стоило только подумать…

— Цзянь И, — словно чувствуя перемену в настроении парня, Чжань вытянул руку, подался вперёд и накрыл его ладонь. — Прости. Я не успел сказать маме.

— О том, что разошёлся с подружкой? — он не знал, откуда взялся этот едкий, обиженный тон, но всё происходящее буквально разъедало изнутри.

— И о нас я не рассказал… — Чжэнси виновато потупил взгляд, но руки не убрал и крепко переплёл их пальцы.

— А ты собирался? — удивлённо пробормотал Цзянь.

— Конечно, — со всей серьёзностью отозвался тот. — Я не хотел молчать!

— Как это странно…

Было страшно смотреть ему в глаза. Всё ещё страшно, как маленькому: вдруг Цзянь И заглянет, а чуда нет, и он всё придумал? От таких мыслей шевелились волосы на затылке, а сердце начинало стучать где-то в горле.

— Эй, ну ты чего… — Чжэнси растерялся и несколько раз сжал его ладонь.

— Правда ведь, есть те, кого мы любим, — вдруг произнёс Цзянь, фокусируясь на деревянной поверхности стола.

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, вот, например, Хэ Тянь любит рыжика. А его самого любит старший брат. Моя мама любит меня. А её любит Цю Гэ. Хотя она, кажется, даже не замечает это… — Цзянь слабо улыбнулся и вздохнул, продолжая, — отец Хэ Тяня любил их мать, Сюин… А я люблю тебя. Таким образом у каждого человека есть те, кого они любят больше всего на свете. Ради этих людей хочется жить и двигаться дальше, хочется улыбаться, какое бы дерьмо не происходило вокруг. А если человек никого не любит, то он становится чёрствым, теряет смысл жить и будто высыхает изнутри. — запнувшись на полуслове, он всё же добавил. — Иногда я думаю — мой отец именно такой.

— Я тебя тоже люблю, Цзянь И, — тихо проговорил Чжэсни, и у парня от этих слов будто поменялись местами все органы в теле.

Он поднял испуганный взгляд, встречаясь с чужим внимательным и тревожным.

— Успокойся и не думай себе всяких глупостей, — Чжань поднёс его ладонь к своим губам и осторожно поцеловал тыльную сторону.

— Сиси, я сейчас разрыдаюсь, — попытался было пошутить Цзянь И. Глазам и вправду стало горячо. Они изрядно выпили накануне, к тому же устали. Чувства обострились до предела: всё воспринималось слишком ярко и живо, он боялся, что попросту не справится с нахлынувшей на него бурей страстей.

— Тише, тише, — Чжань рассмеялся, услужливо протягивая ему салфетку. — Сморкнись вот.

— Иди в жопу, — парень схватил её, скомкал и кинул обратно.

Они немного подурачились, смеясь, и сон, как рукой сняло. Кофе закончился, но на этот раз за добавкой сходил Цзянь И.

— Ты думал над тем, что сказал дядя Хэ? — спросил он, вернувшись с напитками.

— Насчёт заведения, известного в узких кругах? — уточнил Чжэнси. — Да. И мне на ум пришло ещё кое-что.

Цзянь устроился поудобнее, приготовившись слушать. Ему безумно нравилось слушать Чжаня. Особенно как парень подбирал слова, вдумчиво и осторожно, но всегда точно и понятно. А ещё он обожал наблюдать, как Чжэнси проводил ладонью по чуть отросшим волосам, зачёсывая те назад. Как смеялся, и как всегда и везде старался ухаживать за Цзянем, почти бессознательно, но так трогательно, что парень напоминал себе глупую, влюблённую школьницу. Но что поделать? Ему нравилось в нём буквально всё.

— Помнишь, рыжий упоминал, что видел девушку с татуировкой-клевером на похоронах отца Тяня?