====== 1 ======

«Дотронься ещё раз» –

Железом каленым,

По коже твой взгляд проплавляет траншеи.

И знаю уже отчего же

Я жду твоих пальцев на шеё.

© Вечновотьме*

Доктор привычно хмурился, изучая историю болезни, и настороженно поглядывал на пациента.

— Где именно ощущается боль и есть ли другие симптомы, Тао?

— Над левой бровью, — пожилой мужчина прокашлялся и отвернулся, уставившись за окно. — В левой височной доле, если быть точным.

На дороге перед окнами кабинета резвилась соседская ребятня. Среди них был тёмноволосый мальчишка, живо напомнивший ему маленького Тяня. Как нельзя кстати перед глазами предстала и прекрасная, изящная Сюин*. То, как она пританцовывала возле кухонной тумбы, приглядывая за сыновьями в саду, как тихонько напевала какой-то весёлый мотив. Запах её мыла, особенно остро ощущающийся по жаре…

— Мне нужны те же таблетки, что ты давал в прошлый раз, Шэн, — разом отгоняя от себя все болезненные воспоминания, проговорил мужчина.

Доктор Ли Шэн занимался вопросами здоровья главы семейства Хэ вот уже тридцать лет, и сейчас последний рассчитывал на его безоговорочную преданность. Их семьи были знакомы друг с другом настолько тесно, что подобные визиты прямиком домой даже без предупреждения, давно являлись нормой.

— Я не могу выписывать эти препараты часто, — врач ответил спокойно, но настойчиво. Он, фактически, являлся единственным, кто мог перечить Хэ, и прекрасно об этом знал.

— Мне сейчас категорически нельзя быть не в форме.

— Я понимаю, Тао.

Мужчина отвлёкся от созерцания детских игр за окном и снова посмотрел на врача. С минуту между ними словно происходил мыслительный поединок, но потом Ли Шэн сдался. Хэ удовлетворённо хмыкнул, закидывая ногу на ногу, и поморщился от нового приступа боли.

— Это в последний раз, Тао, сделай снимки, прошу тебя, — передавая пузырьки с таблетками, врач смотрел на него едва ли не с мольбой. — У тебя же дети…

— Мои дети в порядке, — отрезал мужчина.

— Чэн я знаю, да. А как быть с Тянем? В последний раз ты упоминал, что с ним есть некие… сложности?

— Мальчишка юн и горяч. Это у него от матери, — Хэ собирался продолжить, но ещё одно воспоминание о Сюин отозвалось давно забытой болью в груди.

— Пожалуй, у Тяня её взгляд.

Они оба замолкли на минуту, каждый вспоминая о чем-то своём, но потом в дверь неожиданно настойчиво постучали.

— Господин Хэ. На линии торговая палата.

Мужчина досадливо поморщился и поднялся из кресла.

— Тао. Не забудь про снимки! — бросил врач, провожая старого друга обеспокоенным взглядом.

Тот лишь мотнул головой, мельком глянув на долгожданные лекарства. Два пузырька он на ходу рассовал по карманам, а другой успел открыть и принял две пилюли, запив их водой из бутылки, моментально оказавшейся в руках словно из ниоткуда.

Глава семейства Хэ не имел права на слабости, всем своим видом буквально излучая непоколебимость и уверенность в себе. Его слушались безоговорочно, и порядок вещей должен был сохраняться любой ценой.

Однако Тао был не из тех, кто слепо верит в чудо, и не надеялся на волшебное излечение. Он всегда продумывал ситуацию на много ходов вперёд.

Сев в лимузин, он переговорил с представителем торговой палаты, и, убедившись, что дело не терпит спешки, переключил звонок на секретаря. Затем быстро набрал номер старшего сына.

— Подготовь его к встрече как можно скорее.

— Слушаюсь, отец, — Чэн почти ловил его мысли: Хэ Тао гордился взаимопониманием, установившимся между ними ещё много лет назад.

— Я буду в Нанкине с завтрашнего дня, место встречи остаётся тем же.

— Я привезу его.

Удовлетворённый ответом, Тао откинулся на спинку сиденья и слегка ослабил галстук. Затем, пошарив на сиденье справа от себя, нащупал пульт от кондиционера. Ему становилось жарче с каждой минутой. Было ли это следствием заболевания или побочным эффектом от лошадиной доли только что принятых анальгетиков, он не знал. Однако тупая головная боль наконец-то начала стихать.

Тао вновь подумал о сыне.

В их прошлую, несостоявшуюся встречу младший закатил грандиозный скандал. Он отказался увидеться, и Хэ позволил ему эту поблажку, но с тех пор минуло слишком много времени. Близились финальные экзамены, настал конец последнего учебного года. Тяню пора было взрослеть, и Тао считал, что его долг, как отца, заключался в предоставлении дальнейших возможностей.

О том, что у младшего сына не было выбора, кроме как стать наследником «престола», он старался не думать.

Иногда ему, конечно, становилось страшно, ведь речь шла о миллионах долларов. Дела шли хорошо, и доходы росли с каждым днём, однако время, которое судьба отмерила главе семейства, стремительно подходило к концу.

Он потёр виски, вспоминая разговор о младшем сыне с Чэном и снова достал из кармана мобильный. Усилиями старшего брата поведение Тяня поддавалось если не значительному контролю, то хотя бы корректировкам, которые воплощались в жизнь в форме торга и уступок. У мальчика была замечательная успеваемость и успехи в спорте: именно поэтому родной брат Тао предоставил парню апартаменты и позволил жить самому по себе. Отец надеялся, что это научит сына ответственности. В конце концов, общий контроль никогда не снимался, и любую проблему можно было поправить ещё в зародыше. Но кое-что мужчина всё-таки упустил.

— Слушаю, господин Хэ, — бодро отозвались на том конце.

— Узнай для меня всю информацию о семье Мо на текущий момент. Да, Мо Гуаньшань, одноклассник моего сына. Всё положение дел на сегодня. К завтрашнему дню ко мне в Нанкинский офис.

— Да, господин, сделаем как можно скорее, господин! — отрапортовал сотрудник, и мужчина услышал, как тот бодро застучал по клавишам.

Рыжий мальчишка, сын старины Мо, который начинал бизнес вместе с ними, оказался неучтённой переменной в идеальном уравнении. Эта переменная грозилась разрушить всё, выстроенное ранее, и Хэ-старший попросту не мог допустить ничего подобного.

Проблема по имени Гуаньшань уже не могла просто так исчезнуть, пустив слишком глубокие корни, но главу семейства это ничуть не пугало. В конце концов, мальчик, которым так увлёкся его сын, был ничем иным, как сорняком на красивой цветочной клумбе, а Хэ Тао, как было многим известно, прекрасно управлялся и с граблями, и с тяпкой.

— Милый, убавь огонь! Цзяоцзы* не должны прилипнуть ко дну! — мама, с мокрым полотенцем в руках, метнулась к плите и помогла ему.

— Прости, я задумался…

— Ты слишком часто задумываешься в последнее время, Шань, однако это ни капли не сказывается на твоей успеваемости!

Парень обиженно отошёл в сторону, позволяя матери продолжать колдовать над пельменями. Это были его любимые, со свининой и капустой. Когда он был маленьким, тесто и начинку готовили всей семьей, но сейчас мать покупала готовое в супермаркете. Сегодня вообще был особенный случай: она получила надбавку и решила, что им разрешено немного пошиковать.

— Извини, — спустя минуту, разобравшись с масштабом катастрофы и выловив из кастрюли прилипший комок теста, женщина повернулась к нему. — Я за тебя волнуюсь. Ты стал пропадать по вечерам, сбегать куда-то ночами… В школе на тебя поступали жалобы. Их, конечно, не больше, чем обычно, но всё же… Шань. Всё ли с тобой хорошо?

Всё ли с ним хорошо? Его мать умудрялась задавать очень точные и ебанистически прозорливые вопросы.

С ним всё хуёво. Очень сильно, неправильно и катастрофически хуёво. Так, что хочется выть дурниной, как волк на луну, сидя на подоконнике и скуривая одну сигарету за другой. К слову, он думал, что никогда не начнёт курить, однако смотрите! В его руках те же Милд Севен, что и у Хэ ёбаного Тяня! Это уже входит в норму, что у обоих становятся похожими даже привычки или этот придурок намеренно копирует его жесты и манеру говорить?

Мысли в голове Гуаньшаня неслись со сверхзвуковой скоростью. Не уследить. Парню и раньше постоянно казалось, что он по горло в неприятностях, но сейчас он многое бы отдал за то, чтобы вернуться в относительно спокойное прошлое. Когда на горизонте не маячила черноволосая макушка, и взгляд серо-голубых, ледяных глаз не прошивал каждый раз, заставляя нутро Шаня съеживаться и шипеть, растворяясь перед этим… нет, не человеком. Монстром.