— И куда ты… уедешь? — спросил он, ловко уходя от прикосновения.

— К отцу, в Гонконг, — Хэ помрачнел и убрал руку.

— А что там?

— Учёба. Подготовка к вступительным… Тренировки.

Шань покосился на парня. В принципе, Тянь никогда не был ботаником, но учился отлично. Не считая последних двух месяцев. Рыжий был свидетелем криков директора относительно его успеваемости. Может, семейство Хэ оказалось недовольно своим отпрыском и потому решило взяться за дело всерьёз? Парень ни хера не знал об этих людях. Он видел только его старшего брата, но тот произвёл впечатление едва ли не худшее, чем сам Хэ Тянь.

— Думаешь, не сможешь меня доёбывать, пока будешь зубрить? — рыжий проводил взглядом витрину круглосуточного магазина, мимо которого они успешно прошли.

— Это серьёзно, — Тянь мрачнел будто с каждым шагом. — Они меня никуда не выпустят, пока не получат то, что нужно.

— А что им нужно? — Шань не стал уточнять, кто такие эти загадочные они, и закурил.

— Послушание.

— Этим ты обделён, — он усмехнулся, однако, тут же поперхнувшись дымом. Хэ снова посмотрел на него как-то чересчур тоскливо и… Ему показалось или привычный озорной и наглый взгляд вдруг превратился в пустой?

— Помнишь, я как-то спрашивал тебя, чем бы ты хотел заниматься в будущем? — спустя минуту молчания начал Тянь.

— Ага. И я ответил, что выжить было бы неплохо.

— У тебя хотя бы есть выбор… А мне предначертано.

— Хуйню несёшь. Выбор есть у всех, но силёнок, как правило, маловато, — Шань остановился посреди неширокого тротуара. Асфальт был местами раздолбан, кругом валялись какие-то фантики и бычки.

— У меня хватает силёнок, — в голосе Хэ Тяня послышались капризные нотки.

— Не, — рыжий усмехнулся. — Ты берёшь то, что хочешь. Делаешь, что считаешь нужным и себе, и для других.

— Поясни.

Они отошли с дороги, пропуская вперёд компанию каких-то подозрительных гопников. Шань ни хрена не вкуривал, почему этот придурочный вообще здесь, и почему он сам ведёт с ним какой-то блядский, философский разговор, однако, высказаться очень хотелось. Чуйка никогда не подводила, Гуаньшань видел подходящий момент.

Сейчас Хэ Тянь был готов слышать и будто цеплялся за него… слишком сильно, по-настоящему. Как утопающий цепляется за всё подряд в бурном течении горной реки. Он был в отчаянии, хоть и старался всё это скрыть.

— Этот камень… это жизнь, — вздохнув, рыжий кивнул на дорогу. — Кто-то обходит камни, как препятствия. Кто-то просит других, чтобы ему расчистили путь.

— А что делаешь ты?

Шань с размаху пнул валявшийся на дороге булыжник. Поднялась пыль, он фыркнул и заметил, что Хэ едва заметно улыбнулся его поступку.

— Метафору уловил… Предлагаешь мне пинать камни?

— Ой да конечно! — рыжий закатил глаза и махнул рукой. — Вон об тот валун убейся.

Он засунул руки в карманы и пошёл вперёд, слыша позади себя чужой тихий смех. И отчего-то стало легче. Шань не понимал кому? Ему или Тяню? Блядская эмпатия, про которую не раз говорила мать, явилась во всей красе. Гуаньшань не хотел чувствовать, но это происходило против воли.

— Давай выпьем по пиву? — Хэ указал на шатёр, разбитый возле дороги. Внутри шумели голоса, доносился нестройный, пьяный хор и какая-то музыка.

— Тебе не продадут бухло.

— Спорим? — бросил он, уже отгибая пластиковый полог и заглядывая внутрь. — Эй, дедуль!

Рыжий молча, насупившись, наблюдал за тем, как Тянь с приторно сладкой улыбкой втолковывает что-то пожилому хозяину заведения. На них во все глаза смотрели местные забулдыги, и Шань отчасти разделял их замешательство. Хэ в подобном месте выглядел, как слон в посудной лавке. Однако после его недолгих переговоров старик выделил им места, чудом нашедшиеся в каком-то углу, и поставил на стол пару пластиковых пол-литровых стаканчиков.

— Денег ему дал? — хмуро полюбопытствовал Шань, скептически глядя на то, как оседает пена.

— Угу, — Тянь пригубил напиток, и, сделав несколько глубоких глотков, причмокнул от удовольствия. — Это как у заключённых, — добавил он. — Последняя трапеза перед казнью. Слыхал?

— Ты даже в подобной ситуации извлекаешь выгоду и пользуешься своим положением, мудила.

Рыжий порылся в карманах и нащупал там одну смятую купюру. Мельком глянув на неё, он бросил бумажку на стол.

— Это за пиво, — мрачно подытожил он и потянулся к стакану.

— Да брось ты, — Тянь, кажется, постепенно приходил в себя и возвращался в то самое, знакомое и бесящее рыжего состояние уверенности и вседозволенности.

— Я рад, что я больше тебя не увижу, — выплюнул Шань и вдруг осёкся.

Лицо Хэ забавно вытянулось, в момент превращаясь в растерянное и жалкое. Он резко потянулся за стаканом и постарался это скрыть.

«А я и не мечтаю всё больше и больше тебе нравиться», — гласили слова в записке. — «Эта фраза — ложь».

— Врёшь, — словно в подтверждение его мыслей, Хэ перегнулся через стол и молниеносно протянул руку, хватая Шаня за мочку уха. — До сих пор носишь их, не снимая.

— Завтра же выкину, — буркнул рыжий, отводя взгляд.

— Пришлю тебе новые по почте, — глаза Тяня недобро сузились.

— Их тоже выкину, — Шань глотнул пиво.

— Нет в тебе предпринимательской жилки, — Хэ вдруг заливисто рассмеялся.

— Чего, блядь, во мне нет?!

— Я бы на твоём месте их хотя бы продавал! Представляешь, сколько бабла можно поднять на подобном?

— Это не моё.

— Это подарок.

— Ты всучил мне его насильно.

Они прервались, когда к ним подошёл хозяин заведения и любезно поинтересовался, не желают ли юноши чего-нибудь ещё. Тянь попросил байцзю*.

— В своём уме? — ошеломлённый, как и от заказа, так и от собственного спокойствия, спросил Шань.

Хэ облизнул губы и осушил стакан с пивом в несколько глотков, игнорируя вопрос, в то время как суетливый хозяин на удивление быстро бухнул на стол две стопки с прозрачной жидкостью внутри. Сколько денег Тянь ему отслюнявил за такой сервис?

— Ганбэй!* — Хэ отсалютовал напитком.

— Не буду я это пить, — рыжий скрестил руки на груди.

— Шань, это последний раз, когда ты находишься в моём обществе.

— Никогда не говори никогда.

— А ты у нас романтик?

Ему вдруг захотелось втащить. По-мальчишески грубо, резко и без предупреждения. Но вместо этого Шань схватился за стопку и, предварительно выдохнув, влил в себя огненную воду.

— Ого… — Тянь тоже выпил и теперь тяжело дышал через рот.

У рыжего заслезились глаза, и он быстро вытер их рукавом толстовки. Горло жгло, он схватился за пиво и залил пожар, впрочем, сразу же пожалев о содеянном.

— Так что насчёт выбора? — придя в себя, спросил Хэ. — Считаешь, что выжить — твой единственный вариант?

— А ты думаешь, что с такой успеваемостью, как моя, поступают в колледж?

— Ты хорошо играешь в баскетбол… — Тянь на секунду задумался. — Ну а основные предметы можно подтянуть.

— У меня нет на это времени, — отрезал Шань. — Я работаю.

— А мать тоже? — Хэ спросил слишком быстро, рыжий успел кивнуть, а потом проклясть себя за излишнюю болтливость. — А где твой отец?

— Не твоё дело, — это уже было ударом ниже пояса.

В другом конце зала кто-то упал с пластикового стула. Раздался дружный гогот, началась суета и пьяного начали поднимать. На шум побежал хозяин заведения, на ходу причитая о том, что давно пора было нанять охрану.

— Почему, когда я пытаюсь узнать о тебе хоть что-нибудь, ты упорно молчишь? — слегка возмущённо полюбопытствовал Тянь. — Где твой отец? Зачем тебе так много работать?

— Какого. Чёрта. Ты. Лезешь. Куда. Не. Просят. — Цедя каждое слово сквозь зубы, рыжий уже сжимал в карманах куртки кулаки.

— Ты мне нравишься, — спокойно ответил Хэ.

— Су-ука, — размеренно выдохнул Гуаньшань. — Какая же ты всё-таки сука…

Алкоголь разбередил все его душевные раны. Он не был готов к такому. Всё навалилось одновременно, без конца и края, накрывая куполом. И он был словно пойманная букашка, а Хэ Тянь походил на учёного, рассматривающего забавного рыжего жучка через увеличительное стекло.