Занятый собственными мыслями, Исин не сразу заметил, что в комнате они были не одни.
— Это Хэ Чэн. С этих пор вы будете жить и учиться вместе, — Цзянь Чжимин кивнул темноволосому мальчику, на вид ровеснику Исина, и тот вышел вперёд, вежливо склоняя голову.
Так они и познакомились. В шестнадцать Исин получил свои документы, узнал, что носит фамилию Цю, и сделал себе татуировку в виде цветков пиона, причудливо переплетающихся между собой на предплечье. Они должны были символизировать героизм, бесстрашие и готовность идти на риск. Именно эти качества Цзянь Чжимин поощрял в нём больше всего.
Спустя несколько лет Хэ Чэн стал его непосредственным начальником, а Цзыи — женой их общего босса.
Всё шло своим чередом, и Цю Исин оправдывал возложенные на него надежды, однако, его верность Триаде зиждилась на хрупкой основе. Хэ Чэн стал ему другом, и они через многое прошли вместе. От него Исин узнал, что Цзыи родила от Чжимина ребёнка и вскоре сбежала.
Глупая и наивная детская мечта, которую мужчина таил все эти годы вновь заявила о себе, и он долгое время не мог отделаться от мысли, что просто обязан отыскать эту девушку. Пообещать, что угодно: кров, защиту, деньги, лишь бы иметь возможность быть рядом. Но права на это Исин, разумеется, не имел, а озвучивать свои мысли даже Чэну было опасно.
Он часто думал о Цзыи, когда видел Чжимина, и всё пытался отыскать в холодных глазах мужчины ответ на вопрос: «Что же ты такое сделал, что она от тебя ушла? Была ли она счастливой?»
Исин не особо верил в судьбу, считая, что каждый человек вершит её сам, но ничем иным, как волей рока, их новую встречу назвать было нельзя.
Цзыи сама пришла к Чэну, и попросила у того защиту. Это было ожидаемо, ведь глава семейства Хэ являлся Управителем, а его сын Чэн на тот момент отвечал за все силовые операции. Исин был его правой рукой и потому часть забот по охране девушки и её сына легла и на его плечи тоже.
С тех пор они начали общаться. Мужчина никогда не видел её ребёнка, но довольно часто сопровождал женщину на различных мероприятиях. В свои двадцать пять она уже вела бизнес и руководила несколькими крупными торговыми сетями. При её виде рабочие портовых складов, куда девушка являлась лично, замирали в страхе и ужасе. Исин порой даже не видел смысла в своём присутствии, но Цзыи в ответ на его осторожный вопрос по этому поводу лишь легко и звонко смеялась.
Прекрасная фея из сказок, коей она была для него все эти годы, превратилась в не менее прекрасную, но сильную и могущественную волшебницу, с которой приходилось считаться даже Цзянь Чжимину.
И всё же Исин охранял. Молча, скрывая, что она до сих пор вызывает в нём странные, подчас противоречивые чувства. Те сочетали в себе светлую и непорочную детскую влюблённость и вполне взрослое, осознанное желание обладать и заявлять права. Но он не мог позволить себе такое.
Других женщин было много. Быть может, даже чересчур. Но, как однажды отметил Чэн, все они — блондинки с голубыми глазами и белой, почти фарфоровой кожей, донельзя напоминали ту единственную Цзыи, что до сих пор приходила к нему во снах.
— Накинь что-нибудь, Исин, — вкрадчиво произнесла она, вырывая мужчину из плена воспоминаний. — Ветер сильный.
Он обернулся к ней, хмурясь и отмечая, что девушка сама ничуть не лучше: в белой шёлковой блузке и таких же лёгких, струящихся брюках.
Похороны закончились ещё в обед: дом семейства Хэ едва вместил в себя такое огромное количество народу. Попрощаться приезжали даже те члены Триады, которых Исин видел первый раз в жизни. А знал он многих.
Когда со всеми церемониями было покончено, брат велел распределить охрану по периметру и ждать.
— Или закрой окно, или накинь что-нибудь, — требовательно, но с улыбкой попросила Цзыи.
— Спорить бессмысленно, — пробурчал мужчина и снял со спинки стула свою кожаную куртку. — Вот, — он протянул её женщине.
— Что – вот? — эхом отозвалась та, не сводя с него глаз.
— Тебе нужнее. Я хотел перекурить, потом прикрою окно.
— Вот упрямец! — она рассмеялась, но куртку всё же приняла и осторожно накинула себе на плечи.
Исин отметил, что Цзыи будто утонула в ней. Однако даже грубая кожа на этой потрясающей женщине смотрелась как-то иначе, лишь подчёркивая необычную, запоминающуюся внешность и стройную фигуру.
— Думаешь, они вернутся? — спросила Цзыи, когда он закурил.
— Вернутся, Чэн сказал, что ждёт нападения.
— А как же мальчишки? — уточнила она, имея в виду Тяня и его дружка.
— Сидят тише воды, ниже травы, чего им сделается…
— Могли бы отправить их с Цзянь И.
— Всех в одну кучу бессмысленно, жди беды, — Исин вспомнил о своих прошлых злоключениях с этой компанией и содрогнулся.
Хэ Чэн не хотел отпускать от себя брата. Вчера вечером он посвятил Исина в подозрения относительно его «расследования»: паренёк пытался вызнать о смерти их матери, и, что ещё хуже, приплёл к тому своего рыжего дружка и наведался в тюрьму к давнему врагу их семейства. Поступок не шёл ни в какие ворота: узнавший об этом Цзянь Чжимин уже проявил к Мо Гуаньшаню повышенный интерес.
Защищать от напастей всю эту компашку Цю Исин не рассчитывал, и потому они с Чэном оба решили, что ребят разделят. Цзянь И будет ждать в надёжном месте, Чжань Чжэнси отправится домой, а эти двое останутся там, где за ними легче всего наблюдать.
Из-за похорон господина Хэ разговоры о странной детективной деятельности младшего брата пришлось отложить. Парни и так срывались куда-то вчерашним днём, ничего никому не сообщив…
Исину не терпелось обоим вправить мозги.
Он докурил, всматриваясь в дальнюю темень, и вдруг уловил звук шин, шуршащих по асфальту. Мужчина сперва подумал, что ему показалось, но рефлексы взяли своё: он сразу же проверил оружие, задвинул оконные створки, прошёл к двери и выглянул в коридор.
«Общий сбор, правое крыло» — хрипловатый, командный голос Хэ Чэна раздался в наушнике.
Кивнув двоим охранникам у входа в комнату, мужчина собрался было выйти, как вдруг его остановил голос Цзыи.
— Исин, — позвала она, и её голос неожиданно дрогнул. — Ты осторожнее там…
Хотелось обернуться, пожать плечами, напустив на себя уверенный вид, как он делал раньше.
«Вижу три машины», — снова прозвучало в наушнике. — «Отбой. Пять машин, люди с автоматами внутри».
«Боевая готовность. Всем, без исключения, занять свои посты», — отозвался Хэ Чэн. — «Хуа Би, жду в левом крыле».
— Понял, отбой, — ответил тот, всё же позволяя себе слабость и оборачиваясь.
Женщина поднялась с дивана, придерживая его кожанку: та по-прежнему смешным кулём висела на хрупких плечах.
В глазах Цзыи застыл немой вопрос. «Будь осторожен», — одними губами прошептала она.
Исин кивнул, едва заметно улыбаясь: в груди значительно потеплело, когда он поймал такую же улыбку в ответ.
Холода больше не было. Он уверенно шагал по коридору, думая лишь о том, что Цзыи будет в безопасности, пока он жив.
А уж в том, что он будет жив, Цю Исин не капли сомневался.
— Прохладно, но хоть дождь перестал, — Тянь задвинул тяжёлую стеклянную дверь, ведущую в сад. — Есть хочешь?
— Нет, — рыжий сосредоточенно ковырялся в мобильнике.
— Нашёл что-нибудь? — парень плюхнулся на кровать рядом, придвинулся ближе, но затем замер, опасаясь возможной реакции.
Однако Гуаньшань был настолько занят процессом поиска, что даже не обратил на него внимания. Впору было радоваться и пользоваться возможностью, и потому Хэ Тянь осторожно приподнялся на локте, придвигаясь едва ли не вплотную, но так, чтобы при случае сказать, что всего лишь пялился на экран.
Вчера они смогли встретиться с личным врачом семьи Хэ. Доктор Ли Шэн был человеком пожилым, воспитанным и безмерно преданным традициям. Пришлось потратить кучу времени на формальности, чтобы перейти к сути разговора, но информацию они получили.
Оказалось, тело матери пришло к врачу в ужасном состоянии из-за пожара. Осмотр пришлось проводить в спешке, отчасти по вине Хэ Тао: тот требовал доказательств насильственной смерти, обвинял в убийстве Мо Юнкана и хотел совершить правосудие как можно быстрее. Доктор отказался предоставить Хэ Тяню фотографии, придя в ужас от одного только вопроса об этом, но всё же сдался под давлением и добавил, что следов причинённого ущерба так и не нашёл. Однако на шее женщины под затылком был срезан целый пласт кожи. Рана выглядела свежей и связать её с пожаром было нельзя.
