И я сказала ему:

– Ты – жалкий гад, Лукас.

Он ничего не ответил, лишь злобно сверкнул глазами, но продолжал держать невозмутимую ухмылку на своём лице. Я оглянулась на Дору, словно ища поддержки, но той уже и след простыл. Лукас взял меня за руку чуть выше локтя и потянул за собой в комнату, из которой вышел. Я отпрянула от него с такой силой, что чуть не упала назад.

– Не трогай меня.

Мне было очень больно.

– Пойдём и поговорим, Арден, – сказал Лукас, открывая дверь в небольшой кабинет.

Я оглянулась по сторонам, почувствовав на себе чей-то тяжёлый взгляд, и увидела его: Матео стоял чуть поодаль и с недоумением наблюдал за нами.

– Пойдём.

Мы зашли в кабинет, и Лукас прикрыл за нами дверь. Мы оказались в небольшой комнате, обставленной как кабинет: посередине располагался высокий прозрачный стол, а по бокам стояли чёрные кожаные диваны, как из безвкусных фильмов для взрослых. Я поморщилась от этой мысли, вспоминая не самые приличные картины из своей памяти.

– Присаживайся, – предложил Лукас.

– Не хочу, – заявила я упрямо глядя ему в лицо. – Не смей вести себя со мной как джентльмен, Лукас. Мы оба знаем, что ты далеко не он. Уж тем более не после того, что ты сказал мне минуту назад!

– Как скажешь.

Я проследила за ним взглядом: он подошёл к небольшой тумбе рядом с диваном и достал из нижнего ящика бутылку абсента.

– Ты ведь ничего в этом не смыслишь! – воскликнула я, обведя взглядом комнату. – Ты здесь, чтобы меня унизить, так ведь?

Лукас откупорил бутылку и налил немного голубоватой жидкости в свой слегка пыльный стакан. Он стоял ко мне спиной, и я не могла понять, о чём он сейчас думает. Его плечи напряглись от моего крика. Лукас обернулся, отпил из стакана и иронично вскинул одну бровь.

– Арден, я не собираюсь тебя унижать ни в коем случае. Я помогаю.

– Мой папа выбил мне прослушивание, а не ты, – сказала я с уверенностью.

– Правда? Знаешь, сколько ещё девушек проходили прослушивание на эту роль? Сотни, Арден. Однако получила её ты, и это моя заслуга.

Я топнула ногой по полу, и мой голос почти сорвался на визг – настолько Лукас выводил меня из себя. Его самодовольный голос доводил меня до дрожи в пальцах – я ненавидела его всей душой.

Словно опущенная с головой в колодец, мне захотелось закричать так сильно, чтобы вода вокруг затряслась. Однако самое страшное в его словах было то, что я в них поверила. Должно быть, у них с папой была какая-то договорённость, о которой я и понятия не имела. Зачем?

– Хочешь, чтобы я тебя поблагодарила?

– Нет, – Лукас поставил стакан на тумбу и приблизился.

– А чего ты хочешь?

Расстояние между нами сократилось в два раза, но я не позволила ему подойти слишком близко.

Между нами ещё оставалось полметра, когда Лукас сказал:

– Я хочу, чтобы ты меня, наконец, простила.

Мои губы дрогнули в улыбке, но отнюдь не от радости.

– Никогда я тебя не прощу.

***

Последние два месяца все мои мысли крутились и вертелись лишь вокруг него одного. Я всё думала и думала – пыталась понять, почему такое произошло. Мама сказала, что мужчины всегда изменяют, но я в это не верю, потому что это невозможно. И даже если это действительно так, то почему мне с этим нужно мириться? Почему я должна зажать язык между зубами, сесть смирно и терпеть? Мой мужчина не должен изменять, и он не будет изменять.

Однако злость, переполнившая каждую клеточку моего тела и каждую фибру моей души, не давала мне покоя. Я ночами ворочалась и пыталась понять, как теперь жить. Жить с этим позором и осознанием того, что все твои мечты и желания были выброшены в урну человеком, которого ты так страстно любила.

Самое страшное в отношениях – это тот момент, когда они заканчиваются. Самая сильная любовь может превратиться в самую яростную ненависть, которую только можно себе представить, и это чувство пугало меня. Меня ужасало то, как быстро два человека, любящие друг друга безмерно, могли в один момент друг друга возненавидеть.

Но наши отношения с Лукасом не были идеальны, они были полны яда и ревности. Последнего я выносить не могла: ревность поедала меня изнутри, постепенно сжирала мои внутренности, словно крыса в средневековых пытках. Сравнивая ревность с крысой, я не преувеличивала – это чувство имело характерную мерзость и вызывало ощущения схожие с теми, что испытывают люди, когда их кусает или царапает животное. А животных, как всем известно, контролировать невозможно.

Порой мне даже казалось, что мы с Лукасом пытаемся друг друга съесть заживо. И после его измены мне захотелось разорвать его на такие же мелкие кусочки, на которые он разорвал все мои добрые чувства к нему.

Позвольте рассказать одну историю, которая приключилась со мной несколько месяцев назад, ещё до того, как я узнала о неверности своего избранника.

У Лукаса было много друзей (по крайней мере, так он их называл), и все они были тщеславными снобами и наглыми пижонами. Среди них была она – Мария с длинной итальянской фамилией. Модель, актриса, интернет-звезда – она была всем, что я так ненавижу и так обожаю в женщинах.

Мы часто общались, благодаря Лукасу, и под «часто» я подразумеваю каждый день ноября, когда мы только познакомились. Мы ходили на новомодные выставки, которых я не понимала, курили сигареты, которые я не любила, и бегали на пляж плавать голышом в холодной воде (не пробовать – опасно).

У Марии была безупречная фигура: тонкая талия, длинные ноги, округлые бёдра. Помимо всех этих поверхностных внешних характеристик, она обладала острым чувством юмора и природной обаятельностью. И я воспринимала её как соперницу, потому что видеть хороших женщин иначе как соперниц меня не научили.

Лукасу она нравилась, и я заметила это сразу же. Он смотрел на неё с неподдельным восхищением, и я бы, честно говоря, предпочла, чтобы он смотрел на неё с простым животным желанием. Но это было не так.

– Мне нравятся такие платья, – сказал он мне однажды в ноябре, в один из счастливых дней шоппинга, – строгие и элегантные. Кажется, у Марии есть что-то похожее. Почему бы тебе не взять его?

Я, уже положившая глаз на красиво летнее платье-халат с цветочным рисунком, расстроилась, но согласилась взять то, что предложил он. Самое печальное было в том, что подобный крой мне не очень шёл, так как он подчёркивал все мои недостатки, делал плечи шире, а талию объёмнее.

Не смотря на это, я купила его, и когда показалась в нём, отодвинув шторку примерочной, поняла, что зря: в глазах Лукаса не было даже капельки того восхищения, которым он одаривал чёртову Марию. На мне платье сидело не так. Я была не такой.

Тем вечером я набрала себе полную ванну воды в его квартире, где обосновалась с первого дня нашего знакомства, и принесла туда бутылку красного полусладкого, решив выпить в ванной, как в фильмах. Я была уверена, что Мария тоже так делает.

– И давно ты пьёшь по вторникам? – спросил Лукас, медленно прокладывая себе путь к раковине. – Господи, почему весь пол покрыт твоими шмотками? Арден, ты меня слышишь?

– Да, – отозвалась я негромко. – Я просто хотела расслабиться.

– Расслабиться? Было бы от чего перенапрягаться.

– Ты куда-то собираешься? – спросила я, заметив его внешний вид.

– Да, у моего друга день рождения.

Он застегнул рубашку, а затем снова расстегнул, придирчиво оглядывая себя в зеркало.

– У какого?

– Ты его не знаешь.

– Ален там будет?

– Какая разница? – раздражённо бросил Лукас. – Там будут те, кому надо там быть. Я пошёл, – он снова застегнул рубашку и отодвинул ногой мою юбку, расположившуюся на его пути. – Приберись тут потом. Нельзя же вечно просить горничную вытаскивать твои волосы из слива.

В целом он делал много непростительных вещей, но я всегда его прощала. И я делала много глупостей, но их мне не прощал никогда: наказывал меня за лишнее слово, за непрошеный жест, за случайный взгляд. Лукас причинял мне боль, потому что хотел, но никогда не терпел претензий в свою сторону.