– Приветствую вас! – сказала королевна. – И вам, мой брат, и гостю я рада всей душой. Какие заботы привели вас сюда? Чем можем мы, женщины, услужить вам?

– С недавних пор обременён я большой заботой, – сказал державный Гунтер. – Едем мы со сватовством в заморские края, и мне, сестра, необходимы достойные случая одежды.

– Прошу вас, присядьте и расскажите, чьей любви хотите вы добиться в чужих краях?

Кримхильда с улыбкой взяла гостей за руки и привела к скамье, укрытой расшитою золотом парчой.

Зигфрид тайком посматривал на королевну, и дух его сладко замирал, ведь он любил Кримхильду больше жизни. Недаром вскоре она стала его супругой. Да и деве его присутствие тоже было в радость.

– Дорогая сестра, – сказал Гунтер, – вскоре мы отплывём за Брюнхильдой, и нам не обойтись без вашей помощи. Мне и моим друзьям нужно платье.

– Любимый брат мой, – ответила королевна, – я окажу вам любую помощь, и если кто не последует в том моему примеру, того я не прощу вовек. Меня не надо упрашивать. Я с радостью исполню любой ваш приказ.

– Дорогая сестра, я прошу вас и ваших девиц скроить и сшить для нас побольше дорогой одежды. Работайте без задержек, мне очень не хочется откладывать сватовство.

– Шелков у меня хватает, – отвечала ему красавица. – Но нужны драгоценные камни. Прикажите насыпать их в щиты и скорее нести сюда.

И Гунтер, и Зигфрид охотно согласились с ней.

– Милый брат, скажите, кто ещё отправится с вами за море?

– Нас будет четверо, – ответил Гунтер. – Я, Зигфрид и Хаген с удалым Данквартом. Если мы не хотим, чтобы двор Брюнхильды видел во мне скупца, всем четверым придётся менять одежду трижды в день. И так четыре дня подряд.

Едва гости ушли, дочь достойной Уты созвала свиту и из множества сбежавшихся в покои рукодельниц отобрала тридцать лучших мастериц.

Сначала красавица раскроила шелка – аравийский, белый, будто первый зимний снег, и привезённый из Цацаманки, зелёный, словно трава. Затем искусницы нашили на них драгоценные камни. Работа шла споро. Девицы покрыли шелками меха морских зверей – на те меха бургунды всегда смотрели как на чудо. Но и это ещё не всё. В дело пошли тончайшие шелка из Ливии и Марокко, какие едва ли нашлись бы при других княжеских дворах! Ничего не жалела Кримхильда для брата – даже горностай казался ей недостаточно дорогим для его наряда. Бархат она выбирала чернее агата. И в наши дни любой воин с гордостью носил бы такой наряд, сверкавший аравийским золотом и драгоценностями. И хоть труд мастериц был велик и тяжёл, за семь недель рукоделие было закончено. Витязи тем временем подобрали себе достойное оружие.

На Рейне, проявив большое усердие, бургундские корабелы построили прочную ладью, на которой смело можно было отправляться в море.

В назначенный срок Гунтер узнал от королевны, что приказ его исполнен в точности, одежда пошита, и сватовство можно больше не откладывать. Гунтер отправил к спутникам гонцов, чтобы те явились и примерили обновы. Одежда на витязях сидела безупречно, все наряды были столь красивы и богаты, что в них сваты могли достойно предстать перед Брюнхильдой.

Рыцари осыпали мастериц похвалами, сердечно поблагодарили за платье и попрощались с такой учтивостью, что многие девы невольно уронили слезу.

– Мой брат, – сказала Кримхильда, – останьтесь дома. Ведь и у нас на Рейне достаточно прекрасных дам. Не лучше ли найти супругу в своей стране, чем плыть за море, рискуя жизнью?

Наверное, сердце подсказало красавице, что много бед принесёт это сватовство.

Свита заплакала вместе Кримхильдой, и столько слёз пролилось из прекрасных глаз, что потускнели их золотые нагрудные цепи.

– Зигфрид, – сказала королевна, – я поручаю вам того, кто для меня дороже жизни. Да охранит ваш меч брата от опасностей.

Герой протянул ей руку.

– Я ручаюсь, что Гунтер не попадёт в беду. Живым и здоровым вернётся он со мною на Рейн.

Благодарная красавица до самого пола поклонилась воителю.

На борт ладьи взвели ретивых коней, погрузили воинские доспехи и одежду витязей. Всё было готово к отплытию, настало время прощания.

У Кримхильды от скорби потемнело лицо. Её подруги-красавицы, плача, стояли у окон.

Попутный ветер раздувал паруса. Гунтер вместе своими друзьями стоял в ладье.

– Кто укажет нам путь к заветной земле? – спросил он.

– Я! – вызвался Зигфрид. – Я знаю путь в королевство Брюнхильды и без труда доставлю нас туда.

– Прощайте! – весело сказали бойцы родной стороне и с тем отплыли.

Гунтер встал у руля. Зигфрид оттолкнул ладью багром от берега, поток подхватил её, понёс к морю, и вскоре бургундский край скрылся вдали.

На корабле хватало места и коням, и людям. Также в достатке было отборных яств и вин – Гунтер позаботился о том. Прочная ладья легко летела по волнам. Мачта гнулась под ветром, скрипели канаты. На закате бойцы были уже за двадцать миль от Вормса – седой Рейн быстро нёс их к морю.

Кто мог представить тогда, какой бедой окончатся их труды!

На двенадцатое утро витязи достигли страны, где правила Брюнхильда. Из путников только Зигфриду уже доводилось бывать здесь. Пред ними предстали вознёсшиеся над водами башни Изенштайна.

Державный Гунтер и остальные путники огляделись и увидели, что край тот обширен и множество народа населяет его.

– Зигфрид, чьи это владения? – спросил король. – Чьи это замки и поля?

– Здесь живёт Брюнхильда, – ответил герой, – и мы плывём к Изенштайну, её крепости. Давайте, друзья, договоримся сразу, как отвечать на расспросы, чтобы не попасть впросак и не выдать себя. Шутить с Брюнхильдой – всё одно что играть с огнём, а явиться к ней мы должны до наступления темноты. Когда мы предстанем пред ней, все должны твердить, что Гунтер – мой владыка, а я всего лишь его вассал. Только тогда мы добьёмся своего.

Все согласились, что нидерландец прав, и это потом спасло их от смерти, когда Гунтеру пришлось соревноваться с Брюнхильдой.

– Король, – сказал Зигфрид, – я служу не вам, а той, кто мне дороже жизни. И сейчас я готов пройти через любые опасности, чтобы потом пойти под венец с вашей сестрой.

Седые от пены волны несли ладью всё ближе к твердыне Изенштайна, и скоро Гунтер различил в окнах замка множество дев, глядящих на чужеземных рыцарей.

– Кто эти девы, что с таким высокомерием взирают на наш корабль?

Зигфрид ответил:

– Осторожно осмотрите их и скажите, какая из них вам нравится больше остальных?

– Выбор не труден! – воскликнул Гунтер. – Вон у того окна стоит она горделиво в белых, как снег, одеждах. Признаюсь, своей красою дева сразу пленила мой взор. И, если б я мог выбирать, то женился именно на ней.

– Вы не ошиблись, и сегодня ваша мечта сбылась. Перед вами Брюнхильда, в которую вы так давно влюблены.

Краса исландской королевы ослепила Гунтера.

А Брюнхильда меж тем велела своим девицам уйти от окон. Невместно им глядеть на приезжих. Те послушались, но лишь затем, чтобы тут же опять вернуться к своему занятию – быстро принарядившись, они, втайне от хозяйки, снова приникли к окнам. Не знает границ любопытство женского пола!

Витязи по сходням сошли с корабля на берег. Королевич при этом вёл под уздцы скакуна короля. Гунтер от этого словно стал выше ростом, так он был рад и горд, что женские взоры следят за ним в подобный миг. Королевский конь славился силой и неукротимым нравом, но нидерландец твёрдо держал его под уздцы и не давал расшалиться.

Впрочем, все услуги Зигфрида впоследствии были забыты королём.

Хоть и не приходилось никогда до этого Зигфриду быть слугой и никому с самого рождения не держал королевич стремя, он проделал это, не стыдясь взоров исландских красавиц, и лишь потом свёл на берег своего скакуна.