– Вот вам моя рука, – ответил королю Людегер.

По распоряжению короля все отправились отдыхать. Раненых уложили в постели, здоровым принесли вино и крепкий мёд, чтобы витязи позабыли о трудностях похода. Дабы женщины не проливали слёз, убрали с глаз долой изрубленные доспехи и сёдла, покрытые запёкшейся кровью. Надо признать, победа недёшево обошлась бургундам.

Немало гостей было у Гунтера, но всех он чествовал равно, и своих, и чужих, а увечных окружил такой заботой, что сердца всех пленных тут же расположились к нему.

Не жалея казны, Гунтер приставил к раненым самых искусных лекарей, чтобы те помогли героям поскорее подняться на ноги. Он осыпал гостей подарками и не соглашался отпускать домой, уговаривая подольше погостить в Вормсе.

– Как наградить наших бойцов, столь доблестно защищавших Бургундию? – обратился король с вопросом к своим вельможам.

– Давайте отпустим их домой, – ответил брату Гернот, – а через шесть недель, когда заживут их раны, пусть они вернутся сюда, и тогда мы устроим в их честь великое пиршество.

Собрался и Зигфрид возвращаться к себе в Нидерланды. Гунтер, узнав об этом, попросил его остаться. И не будь у Гунтера сестры, не удержать бы ему героя, ведь Зигфрид был слишком знатен и могуществен, чтобы ему можно было предложить подарки. Да и, кроме того, хозяин был в долгу перед витязем, столько тот совершил подвигов, когда крушил его врагов. Нет, Зигфрид остался в Вормсе только ради Кримхильды, и вскоре ему довелось повидаться с ней, а потом, как и мечтал, он назвал красавицу своей женою и отбыл с ней в родные края, но об этом речь впереди.

В те шесть недель, что предшествовали пиру, за Вормсом возводились шатры для гостей, а молодёжь устраивала турниры и всяческие забавы.

Когда до празднества оставалась одна неделя, Кримхильда вызнала у братьев, что Гунтер собирается дать пир для друзей и все благородные дамы немедленно сели за шитьё нарядов. Королева Ута тоже узнала о скором пире и приказала достать из кладовых лучше одежды. Соблюдая древние традиции и заботясь о чести своих детей, она приказала богато разодеть придворных дам и челядь. Да и для приезжих витязей было припасено в дар немало богатых одеяний.

Праздник приближался, всё больше и больше бойцов съезжалось в Вормс. Никто не был обделён хозяйской щедростью: каждый получил в подарок коня и платье. И хотя на пир явилось тридцать одних только королей, всем на торжестве Гунтер отвёл места по сану, рождению и старшинству. Молодой Гизельхер и Гернот радушно принимали гостей, для каждого нашлось у них приветливое слово, каждый был встречен с должным почтением и учтивостью.

Куда ни посмотри, всё вокруг сверкало и вызывало восхищение: щиты с дорогой отделкой, пышные наряды, расшитые золотом сёдла. От такой красоты у раненых прибавилось сил, и даже те, кто из-за увечий не мог стоять на ногах и кому жить оставалось лишь несколько дней, забыли о том. Никто больше не рыдал о раненых и болеющих, одно было в мыслях у горожан – удастся ли празднество, и что оно принесёт гостям. Всех при дворе переполняла радость, каждый надеялся вволю повеселиться и выпить вина.

Утром Троицына дня на берег Рейна съехалось множество приезжих бойцов. Тысяч пять или даже более собралось их на шумное торжество.

Гунтер давно приметил, что Зигфрид влюблён в его сестру, пусть даже нидерландец и не видел ни разу той, что затмевала своей красой всех девиц.

Доблестный Ортвин обратился к королю с советом:

– Ваше величество, если хотите, чтобы праздник удался, прикажите пригласить сюда красавиц, что составляют гордость Бургундии. Мало радости для мужчины, если нет рядом прекрасных дам, скука одолевает его. Дозвольте также и вашей сестре сесть вместе с гостями за стол.

Всех витязей обрадовал этот совет.

– Так я и сделаю, – ответил державный Гунтер и вызвал тем всеобщую благодарность.

Он приказал, чтобы Ута и Кримхильда, равно как и дамы их свиты, явились на торжество.

Женщины достали из скрыней[4] и кладовых дорогие платья и уборы, запястья, серьги и кольца. Каждая хотела, чтобы чужеземные воины удивились её красоте.

И юноши, храбрясь, тоже желали привлечь внимание прекрасных бургундок. Известно, что молодые люди подчас и трон готовы отдать за нежный девичий взгляд.

Сто родственников Гунтера сопровождали королевну в качестве почётных стражей. И, как исстари ведётся у бургундских королей, шли они вокруг юной королевны, вооружённые мечами. Кроме них, Кримхильду в то утро сопровождала на пир королева Ута, и с нею вместе множество придворных дам и девушек в дорогих одеждах.

Едва они успели сойти с крыльца, как гости выстроились вдоль их пути, и каждый воин горел надеждой увидеть красавицу. Она предстала перед ними, подобная лучу солнца, пробившемуся сквозь мрачные тучи, и у всякого, кто томился по ней, в тот же миг растаяли печали. На её наряде искрились драгоценные камни, а лик был румян и свеж, словно лепестки утренней розы. И встреться ей тогда самый злобный хулитель, даже он не отыскал бы изъяна в её красоте. Как меркнут ночные звёзды в свете восходящей луны, так и Кримхильда затмевала красой всех дев, заставляя мужские сердца трепетать от страсти. Перед красавицей, освобождая ей путь, шествовала стража, а вокруг теснились воины, желая увидеть ту, чья прелесть слепила зрение.

И у Зигфрида, когда он смотрел на неё, взор туманило то счастье, то печаль. «Впустую мечтаю я! – думал герой. – Такая дева никогда не подарит мне своей любви, а без неё меня иссушит тоска».

От этих дум воитель то краснел, то бледнел. И это при том, что сын Зигмунда был на диво красив и статен! Всем он казался картиной, которую нарисовал на пергаменте искусный художник.

Стража учтиво оттеснила толпу с пути королевны, и бойцы покорно расступились, так заворожила храбрецов чинная поступь прекрасных дев.

Тут Гернот обратился к Гунтеру:

– Король, здесь присутствует тот, кто сослужил вам добрую службу, и, мой вам совет, воздайте ему при всех по заслугам! Пусть Кримхильда поприветствует Зигфрида, и её учтивость не пропадёт даром. Впервые сестра окажет подобную честь бойцу, и нас со славным витязем свяжет крепкая дружба.

Гунтер послал своих вассалов за героем.

– Король просит вас к себе. Сегодня его сестра окажет вам большую честь и поприветствует перед всем двором.

Как обрадовался витязь такой вести! Как забилось его сердце при мысли, что Кримхильда будет говорить с ним!

И вот доблестный витязь, зардевшись, предстал пред Кримхильдой, и прекрасная королевна обратилась к нему:

– Приветствую вас, храбрый Зигфрид!

Герой воспрянул духом, надежда вновь ожила в нём. Он с достоинством поклонился деве. Та подала ему руку, и они пошли рядом, успев украдкой посмотреть друг на друга нежным взором.

Более красивой пары не было до сих пор на свете!

Я не смею утверждать, понимал ли герой, что порой Кримхильда пожимает ему руку. Но я не могу поверить, чтобы она могла скрыть любовь, которую вселил в неё бесстрашный гость.

Никогда ещё не чувствовал воин столь сладкого волнения, как в те мгновения, когда шёл рядом с той, кого был бы счастлив повести под венец. И каждый витязь, глядя на него, думал: «Ах, что за счастливец! Если б и я мог вот так же идти рука об руку с Кримхильдой».

Однако никто из них не смог бы услужить ей учтивей Зигфрида. И рядовые дружинники, и знатные князья, затаив дыхание, смотрели на чету. Король велел сестре поцеловать гостя, чем ещё более умножил его счастье.

Могучий король датчан, глядя на них, в сердцах сказал:

– Большою кровью куплен этот поцелуй Кримхильды. Много ран нанёс Зигфрид мне и моим бойцам. Не приведи нам Господь снова воевать с ним.

Стража снова расчистила королевне путь, и Кримхильда вместе с вельможами и знатными дамами отправилась на молитву в храм. При входе в собор героя разлучили с девушкой.