Все пришли в сильное волнение, услышав ответ Зигфрида, а Зигмунд опечалился больше всех. Чувствовал он, что грозит несчастиями любовь сына к бургундской красавице. Когда король сообщил это известие Зиглинде, то и ей стало не по себе. Слышала она немало пугающего о Гунтере и его дружине, и теперь уже вместе с Зигмундом принялись они отговаривать единственного отпрыска от опасного сватовства. Однако пылкий Зигфрид не отказался от своего желания:

– Мои любимые отец и мать, пусть уж лучше я никогда не женюсь, если не могу пойти под венец с той, кого люблю. Поэтому, как ни уговаривайте, я не отступлюсь.

– Что ж, если ты столь упорно стоишь на своём, – ответил король, – я не стану препятствовать тебе и помогу, чем смогу. Но, прошу, помни, люди Гунтера горды и чванливы, а отважный Хаген стоит их всех вместе взятых. Очень ревностно заботится он о чести своего короля. И потому, когда будешь свататься к высокородной красавице, будь осторожен, чтобы не вышло у вас с ним ссоры.

– Не стоит беспокоиться, отец, – беззаботно отвечал Зигфрид. – Если короли не отдадут невесту по доброй воле, отберу силой. А их земли и замки возьму вместо приданого.

– Опасные речи, – нахмурился Зигмунд. – Если дойдут они до бургундских владык, тебе следует навсегда забыть дорогу к ним. К тому же хочу напомнить, – добавил король, – что не следует брать невесту силой. Однако если ты решишь взять с собой охрану, я знаю немало надёжных людей.

– Я еду не на войну, – ответил смелый королевич. – И вряд ли смогу я обрести любовь Кримхильды, если навяжусь ей в супруги при помощи оружия. Нет, только честью и доблестью смогу я завоевать её сердце. Поэтому в Вормс я возьму с собой всего одиннадцать бойцов. И я хотел бы попросить вас одеть моих спутников подобающе случаю.

Зигмунд тут же распорядился наделить его свиту богатыми двухцветными мехами.

Зиглинда, узнав, что сватовство всё же состоится, не сдержала слёз, так стало ей страшно за сына. Что если он не вернётся? Что если Гунтеровы вассалы убьют его?

Зигфрид пришёл в покои, где в печали сидела его мать, и принялся ласково утешать её:

– Матушка, утрите слёзы. Не бойтесь за меня, мне по силам сокрушить любых противников, сколько бы их ни было. А вместо того, чтобы плакать, снарядите нас самой лучшей одеждой, чтобы моим достойным бойцам было в чём щеголять перед бургундами. И я буду несказанно благодарен вам за это.

– Если ты упорствуешь, я не могу отказать тебе, и дам твоим спутникам такое платье, что даже знатнейшие из витязей будут им завидовать.

Королевич поклонился ей и промолвил со всей учтивостью:

– Нас будет немного, всего двенадцать человек вместе со мной. Собирайте же нас поскорее, очень мне хочется увидеть прекрасную Кримхильду.

Зиглинда призвала девиц и те засели за работу. Без сна и отдыха трудились девы, чтобы успеть сшить одежду к отъезду Зигфрида. Отец снабдил сыновнюю дружину лучшими доспехами: дал блестящие шлемы, прочные щиты, хитро сплетённые кольчуги.

Настал день отъезда. Весь двор – и мужчины, и дамы – пребывал в большой тревоге: как знать, что ждёт Зигфрида и его спутников при бургундском дворе? Путники уложили поклажу на вьючных лошадей, а сами уселись на лихих скакунов.

Зигмунд испросил у родителей разрешения ехать. С тоской и печалью отпустили они его.

– Не тревожьтесь за меня и не плачьте, – утешал их ласково Зигфрид. – Моей жизни ничто не может угрожать.

Провожающие, однако же, пребывали в большой грусти. Их угнетало предчувствие, что лишь горе принесёт эта поездка.

Семь дней во весь опор мчались герои вдоль Рейна и, наконец, прибыли к бургундам в Вормс.

Многие собрались посмотреть на чужаков. Да и, сказать по правде, там было на что посмотреть. Воинские уборы нидерландцев сверкали на солнце золотом. На каждом из бойцов звонкий шлем, в руке прочный щит, мечи свисали до самых шпор. В руках витязи несли тяжёлые копья, а у Зигфрида же было самое мощное, толщиною в две пяди. Его стальное остриё легко распарывало любую броню. Кони у бойцов тоже были на загляденье – золотые уздечки, шёлковые поперсия.

Вскоре люди Гунтера, рыцари и их оруженосцы, вышли встречать нидерландцев. Соблюдая обычаи, поклонились чужакам. Оруженосцы сняли с рук гостей щиты, взяли под уздцы уставших коней и уже готовы были вести их в стойла, когда Зигфрид остановил их:

– Подождите уводить наших скакунов. Возможно, скоро мы с товарищами снова тронемся в путь. Прежде скажите, где мне найти Гунтера, владыку Бургундии?

Один из бургундов сказал:

– Вы найдёте короля в большом зале. Он восседает там со своей дружиной, достойнейшими и доблестными мужами.

Меж тем вормсцы дали знать своему королю, что к нему явился высокородный чужеземец со свитой, убранной в богатое платье и сияющие доспехи. Но откуда они, и как их имена, не знал никто.

Гунтер издали смотрел на чужаков и дивился их дорогим одеждам, тяжёлым мечам и широким щитам. Он опросил всех придворных, но к его досаде ни один не смог рассказать что-либо о незнакомцах. Тогда Ортвин Мецский, доблестный воин и преданный вассал Гунтера, дал королю совет позвать Хагена, чтобы тот явился и посмотрел на стоящих у ворот воинов.

– Ему знакомы многие земли и страны, он наверняка распознает их.

Король внял совету и послал гонца за Хагеном. Вскоре воитель вместе с дружиной прибыл во дворец. Поклонился и спросил, что угодно королю.

– Явился к нам знатный витязь со свитой. Посмотри на них, возможно, ты сможешь сказать, кто они и откуда.

Своим острым взором Хаген оглядел незнакомцев. Их одежды и вооружение восхитили его, но он понял, что они определённо не из Бургундии.

– Откуда бы ни явились эти бойцы в наши пределы, они либо сами короли, либо послы королей. В любом случае, и по коням, и по одежде видно, что это высокородные витязи. Ещё скажу, что хоть я никогда и не видел Зигфрида Нидерландского, но могу поручиться, что именно он стоит сейчас возле наших ворот. Его благородное лицо и стать невозможно спутать. Я немало слышал о его подвигах. Он собственной рукой убил двух королей нибелунгов. То были братья, Шильбунг был старшим из них, Нибелунг младшим.

И Хаген рассказал Гунтеру всё, что ему известно.

Как-то ехал Зигфрид один, без свиты, и увидел гору, а перед ней множество воинов. То были нибелунги. В прежние времена спрятали они в горной пещере великие сокровища, а в тот день решили достать их и разделить меж собой. Один из чужих бойцов, приметив героя, воскликнул: «Смотрите, к нам едет доблестный Зигфрид Нидерландский!» Шильбунг и Нибелунг подобающе встретили его, и, посовещавшись меж собой, попросили, чтобы рыцарь помог им разделить сокровища. Зигфрид согласился, однако за свои труды взял Бальмунг – меч нибелунгов.

Пред ними лежала такая груда драгоценных камней, что их не удалось бы вывезти, пожалуй, и на ста возах. А если говорить о золоте, то его было и того больше. Впрочем, помощь Зигфрида принесла лишь беду. Братья остались недовольны тем, как он разделил клад, и принялись обвинять героя. И хотя королей охраняли двенадцать могучих богатырей-великанов, герой взмахнул Бальмунгом и великаньи головы, словно капустные кочаны, покатились по земле.

Семьсот нибелунгов убил в тот день Зигфрид, и братья-короли тоже не избежали смерти. Оставшиеся в живых сдались в плен и принялись умолять нидерландца, чтобы он стал их государем и взял их под свою руку.

Напоследок Зигфриду пришлось схватиться с карликом Альбрихом, который жаждал отомстить за своих господ. Был у карлика волшебный плащ-невидимка, но и он не помог, Альбрих был побеждён и взят в плен. Витязь приказал ему отнести сокровища обратно в потайную пещеру и назначил хранителем клада. Альбрих, в благодарность за сохранённую жизнь, дал Зигфриду клятву быть его вечным слугой.

– Вот каков он, Зигфрид, самый могучий из воинов, живших на свете, – сказал Хаген. – Я слышал, в годы своей юности он убил ужасного дракона, погрузился в его кровь и ороговел. С той поры он стал неуязвим для любого оружия. Если мы не хотим, чтобы этот доблестный витязь стал нашим врагом, нам надлежит принять его со всеми почестями. Всегда полезно сдружиться с человеком, способным совершать мечом настоящие чудеса.