Вероника вошла в кабинет и приблизилась к окну. Солнечная погода взывала к людям, дабы те уделили ей внимание. В такие мгновения погода обладала сходством с жизнью. Та также само пыталась обратить на себя взор человека, спрятавшегося от неё за ворохом незначительных дел.

Она представила себе человека с высоты птичьего полета. Его место было на берегу океана или же высоко в горах, а может совершающего лесную прогулку. И таких людей хватало, а они терялись среди лиц, сокращавших жизнь в офисных помещениях или в производственных цехах. Единицы из миллиардов людей, не ценивших скоротечности жизни, оказывали сколь-нибудь значимое влияние на цивилизацию. Просто трудились. Ради своего выживания в условиях общества. Но не жили в условиях внешнего мира.

И она была такой же – оторванной от настоящего потока жизни со всей его подлинной сутью.

С возрастом выход в свет превращался в значимое событие. Поступок. И он не без удовольствия и безо всяких усилий совершал его. Отглаженная ткань костюма подчеркивала солидную стоимость. Для него данная цифра, а он хорошо её помнил, ничего не значила. Его выбор базировался исключительно на ассоциациях. Костюм бордового цвета уносил его в тот период времени, когда он встретил свою последнюю супругу. Четвертый брак стал самым счастливым. Его избранница предпочитала бордовый цвет другим вариантам. И он стал любить тоже, что и она. Он пропитывался её вкусами и желаниями, как парфюмом, который она без жалости использовала, нарушая требования этикета. Весь их дом благоухал сочетанием древесины, сандала и розы. Аромат остался до сих пор. Она давно ушла. Но не перестала существовать для него персонально.

Аристарх Эммануилович приблизился ко входу в библиотеку. В этот раз он внимательнее рассматривал здание, которому собрался доверить свои детища. Архитектурный стиль указывал на предпочтения владельца библиотеки. Бесспорно, этот человек ценил классику и уважал то, что норовило уничтожить безжалостное время. Только таким людям следовало доверять творения, которые надлежало спасти от времени. Профессор приложил все усилия, дабы его наработки не исчезли вместе с ним, когда настанет день, отравляющий суть бытия.

Поднявшись по лестнице, он поблагодарил свои ноги, досаждавшие болями, что в столь важный момент они не подвели. Не успев подойти к кабинету руководительницы библиотеки, он увидел её появившейся в дверях. При виде молодой женщины, внешне отвечавшей его представлениям о красоте, он мысленно восхитился коварством природы. Создавать красоту для её медленного и неизбежного уничтожения виделось абсурдом, издевкой и ударом.

– Здравствуйте, профессор.

– Приветствую, Вероника. Вот прибыл, как и обещал со своими детищами.

– Я готова их принять.

Вероника приблизилась к старику, чтобы пожать ему руку.

– Э, нет, женские руки достойны поцелуя, а не рукопожатия, – профессор повел себя так, как ему было привычно с оглядкой на этикет.

– Благодарю, – она терялась всякий раз, когда сталкивалась с демонстрацией достойного воспитания. Именно этого ей недоставало в общении с людьми своего времени.

– Служба доставки обязалась до обеда привезти мои книги. Уже ваши.

– Прошу вас пройти в мой кабинет, чтобы подписать документы, которые узаконят нашу сделку.

– Без возражений. И если вы располагаете временем, позволю себе немного рассказать об одном из моих трудов.

– В таком случае нас ждет отличная часть дня, претендовавшего быть посредственным, но не оправдавшего собственных заявлений.

Вопреки всему требования некоторых людей подлежат удовлетворению. Хотя бы отчасти. Таковым выступало кредо, за которое ему солидно платили, и за длительный период времени он привык соответствовать ожиданиям клиентов. Собравшись почти что впопыхах, Джордж Гриэн отправился в мемориальную больницу. Не успев попасть на нужный этаж, он столкнулся с врачом, предположив, что тот занимается лечением его клиентки.

– Позвольте поинтересоваться, не вашими ли заботами меня пригласили в это учреждение к миссис Хоннор?

– Именно. А вы тот самый Гриэн?

– О да, прибыл, как только получил сообщение.

– Вы можете отправиться к миссис Хоннор в палату, и этим сослужите мне огромную пользу, ибо пациентка ведет себя довольно странно. Может быть, ваше присутствие окажет на неё положительное воздействие.

Врач поспешил по своим неотложным делам, а адвокату ничего не оставалось, как направиться в палату, не пытаясь и предполагать, о чем зайдет речь.

– Здравствуйте, моя самая любимая женщина, – Гриэн знал, что миссис Хоннор в молодые годы пользовалась вниманием мужчин и так и не отвыкла от этой манеры общения. – Чем могу быть вам полезен?

– Хватит уже расшаркиваться, старина Гриэн, я вменяемая и прекрасно понимаю, что в моем возрасте все эти комплименты выглядят насмешкой.

– Что вы…

– Прекратите, я сказала. Я вас вызвала по серьезному вопросу. Сядьте, не маячьте надо мной.

Адвокат послушно устроился в удобном кресле, предназначенном для посетителей, полагая, что таковых у постели миссис Хоннор особо-то и не бывало.

– Слушаю вас.

– Вы обязаны найти духи.

– Кого?

– Что, а не кого, – миссис Хоннор терпеть не могла медленно соображавших людей, а Гриэн, по её мнению, к таковым не относился. Она не любила ошибаться.

– Какие духи? – адвокат внимательно смотрел на клиентку, ища подтверждение своим предположениям относительно её ментального состояния.

– Я в своем уме. Хватит уже дырявить меня взглядом.

– Тогда я весь во внимании.

– Это и следовало сделать с самого начала. Итак, существуют духи, которые принадлежали мне на протяжении долгих лет. Не так давно их продали на аукционе, устроенном моей дочуркой. Я не злюсь на неё, ибо она не была в курсе моих секретов. А духи обладают таковым. Они нужны мне.

– Мне купить вам духи?

– Гриэн, когда вы успели стать бестолочью? Я вам за это не платила, а если это сделали другие ваши клиенты, им и демонстрируйте подобное поведение. Мне нужны мои духи, – миссис Хоннор злилась и в такие моменты становилась вопреки привычному мнению моложе на пару лет, хоть те и терялись на общем фоне старости.

– Где мне их найти?

– Вот это вы и должны сделать. Я не знаю, где они находятся. Если вы их отыщете, отплачу так, что век будете меня помнить.

– Помогите мне хоть какими-то сведениями.

– За это и заплачу. Действуйте.

Гриэн знал, насколько бесполезно спорить с миссис Хоннор и, поднявшись с кресла, поспешил к выходу.

Горизонт обязан хотя бы интриговать, если не желает радовать видами. Предоставленный в его распоряжение был особенным, таких он раньше не видел. Следуя в направлении линии горизонта, одинокий путник обманывался: впереди ничто не начиналось, и ничто и не завершалось. Ему приходилось идти. С остановками. И не потому, что уставал, а потому что не владел пониманием, когда все завершится, впрочем, и не знал, что именно происходит.

По бокам располагались пейзажи, спешившие сменить друг друга, и он сам не заметил, как проникся их игрой и стал ожидать, что последует дальше. Пусть даже впереди виднелась неопределенность, но периферия обладала вполне ясными чертами.

Выдернув из общей картины очертания раскидистого дерева, он воспользовался правом отвлечься от дороги. И от горизонта, продолжавшего вести себя отстранено.

Немного времени никогда не помешает, чтобы потратить его исключительно на собственную персону. Раньше он так не считал. Впрочем, оборачиваться назад не имело смысла, даже при всем желании изменить содеянное. Невозможность пресекала все попытки. А потому накопленный опыт на прошлое не распространялся. Зато имело смысл остановиться ненадолго, давая отдых уму и телу.