– Пойдем, надо позавтракать перед плаванием.

Держась за руки, они спустились на кухню. Пока Нора доставала купленные по дороге свежие булочки, Адам накрывал на стол.

– Не забудь про инсулин, мама.

Нора улыбнулась и попыталась еще раз заманить мальчика в объятья. Настоящий старший сын, понимающий и ответственный. С тех пор как Адам осознал, насколько важны для диабетиков, вроде Норы, инъекции инсулина перед каждым приемом пищи, он взял на себя труд напоминать ей об этом. А когда Нора пренебрегала уколами, в основном перед перекусами вне дома, нервничал не на шутку и даже кричал на нее.

Нора открыла холодильник и достала упаковку с ампулами. Выбрала одну и демонстративно поднесла к глазам Адама.

– Слушаюсь, мой генерал.

Привычным жестом набрала инсулин в шприц и ввела в складку на животе чуть пониже пупка. К счастью, ни Симон, ни Адам не обнаруживали пока склонности к диабету, но для окончательных выводов оба были слишком малы.

Краем уха Нора слышала, как Адам вбежал в спальню отца и попытался разбудить того, прыгая по кровати. Возражать не имело смысла. К тому же было бы действительно неплохо, если бы Хенрик проводил Адама в школу плавания, пока она будет гулять с Симоном.

Да, и еще кофе с Томасом.

Отделение полиции находилось на острове в том же доме, что и почта.

Это желтое строение, сразу под песчаным карьером, иначе называемом Ямой, внешне ничем не отличалось от типичного летнего дома в шхерах.

Внутри был современный офис на десяток с лишним мест и комната для совещаний. В отделении работало пятнадцать человек, большинство женщины. И они занимались всем, от драк и избиений до угнанных велосипедов.

Участок открывался рано утром и закрывался только в десять вечера. Поскольку он был подсоединен к внешней полицейской Сети, Томасу не составило труда отправить в Стокгольм рапорт о мертвом мужчине. Местные коллеги предоставили ему такую возможность без лишних объяснений.

Но для начала Томас заглянул в реестр пропавших без вести – ПБВ.

В Стокгольмском лене[5] таковыми на сегодняшний день числились два человека. Первый был пенсионер семидесяти четырех лет, страдающий деменцией. Заявление о его пропаже поступило два дня назад. «Сидит где-нибудь в лесу, бедолага, – подумал Томас. – Умрет от истощения и жажды, если не найдут в ближайшее время. Обычный случай».

Вторым был пятидесятилетний Кристер Берггрен, сотрудник «Сюстембулагета»[6]. Его работодатель обратился в полицию в начале апреля, когда мужчина отсутствовал на работе десять дней. Он пропал сразу после Пасхи, то есть в последнюю неделю марта. Томас смотрел на монитор. Кристер Берггрен – среднего роста, с темно-русыми волосами, работал в «Сюстембулагете» с 1971 года, то есть сразу после средней ступени школы, если Томас правильно подсчитал.

Инспектор достал мобильник и выбрал номер Карины – на удивление миловидной дочери Дедушки, которая работала секретарем в отделении в Наке и готовилась поступать в полицейскую школу.

– Привет, Карина, это Томас. Можешь позвонить в отделение судмедэкспертизы? Дело в том, что сегодняшний труп может оказаться неким Кристером Берггреном, объявленным в розыск несколько месяцев тому назад.

Томас продиктовал идентификационный номер и домашний адрес Берггрена.

– Выясни заодно, с кем там можно связаться, и мы немедленно туда отправимся. Если повезет, сразу найдем водительские права или удостоверение личности.

Томас замолчал, продолжая скользить взглядом по описанию Кристера Берггрена на мониторе. За окном слышался детский смех и велосипедные звонки. Еще одно напоминание о лете и поездке на Харё, в то единственное место после смерти Эмили, где Томас чувствует себя дома. Вдруг захотелось просто посидеть на мостике, не думая ни о чем и ничего не ожидая.

– Было бы хорошо распутать это дело так сразу, – сказал он Карине. – Уж очень хочется в отпуск.

Четверг, первая неделя

Когда в четверг утром Томас переступил порог своего кабинета в полицейском отделении в Наке, Карина была уже там. Она положила на его стол рапорт с логотипом судмедэкспертизы, который только что получила.

– Вот, Томас, посмотри. Утопленник с Сандхамна действительно оказался Кристером Берггреном, как ты и предполагал. У него в кармане нашли бумажник с водительскими правами. Имя и фамилию удалось прочитать, как ни странно.

Карина искоса наблюдала, как Томас изучал рапорт судмедэкспертов. Она положила глаз на инспектора уже в самом начале его работы в Наке, но тот ничего не замечал.

Карина думала о том, что, не стриги Томас так коротко густые и жесткие волосы, давно носил бы гриву не хуже конской. В нем было что-то от бродяги. Сразу чувствовалось, по крайней мере, что большую часть времени он проводит на свежем воздухе. На это указывала сетка морщинок вокруг глаз, какая бывает у тех, кто много щурится на солнце. Не говоря о спортивном сложении при довольно высоком росте. Сама Карина была намного ниже коллеги.

Томас имел репутацию хорошего полицейского, справедливого и внимательного к людям. Человека чести, с которым приятно работать. Неизменно доброжелательный, он пользовался всеобщей любовью и при этом держался особняком. Никому из коллег так и не удалось сблизиться с инспектором по-настоящему.

Карина слышала, что с год назад у него умер ребенок. И что брак после этого не удалось спасти, и все кончилось разводом. В коридорах ходили слухи о девочке-младенце, но подробностей не знал никто. Довольно долго Томас пребывал в депрессии, и только совсем недавно жизнь стала к нему возвращаться. Если верить слухам, опять же.

Карина ни с кем не встречалась в последние годы, разве очень недолго. С ровесниками она скучала, но Томас, почти сорокалетний, это совсем другое дело. Сразу видно, зрелый мужчина. При этом в нем было что-то такое, что задевало особенно чувствительные струны ее души, но что именно – этого не знала и сама Карина. Возможно, тень пережитого горя, лежавшая на его лице. Или же то, что он не проявлял к ней ни малейшего интереса, чем еще больше подстегивал ее интерес.

Карина знала, что сама выглядит далеко не так сногсшибательно. Что она невысока ростом, миловидна и имеет ямочку на левой щеке, о которой ей напоминает всяк кому не лень. В общем и целом, Карина не могла пожаловаться на недостаток мужского внимания, и только Томас не выделял ее среди прочих, несмотря на регулярные намеки.

Она не упускала случая лишний раз заглянуть к нему в кабинет. Иногда приносила печенье или булочки и предлагала небольшую кофе-паузу на двоих. На «летучках» и совещаниях спешила занять место рядом с инспектором и заговаривала с ним при любой возможности – все напрасно.

Вот и сейчас задержалась в дверях, сосредоточившись на его руке, державшей бумагу. Ей нравились его длинные, изящные пальцы и аккуратной формы ногти. Карина представляла себе, как эти руки касаются ее кожи. Особенно часто она думала о них перед сном и вздрагивала от воображаемых поглаживаний.

Не подозревая о ее мыслях, Томас погрузился в рапорт, составленный на самом беспросветном медицинском канцелярите. Без малейшего намека на эмоции, которые тоже могли бы что-нибудь сообщить о предмете описания.

Короткие, рубленые фразы резюмировали результаты вскрытия. Причина смерти – утопление. Вода в легких. Повреждения на теле, насколько можно судить, вызваны длительным пребыванием его в воде. Следы алкоголя или каких-нибудь других токсичных химических веществ в крови отсутствуют.

Старая рыболовная сеть сделана из хлопковых волокон, являющихся типичным материалом для изготовления подобных снастей в Швеции. Канат, завязанный петлей, в которую продето тело, тоже самый обычный. Похоже, на нем что-то висело. На его оборванном, растрепавшемся бахромой конце обнаружены следы железа.