— Иду! — махнув рукой, она устало покачала головой и достала из кармана ключ от домофона.

— МАША Я ВЫЗВАЛА СКОРУЮ!

Злополучный электромагнитный «кружок» падает не землю и отскакивает в сторону.

— ОНИ УБИЛИ ЕЕ МАША БЫСТРЕЕ!

Крик и полная дезориентация в пространстве. В последний момент поймав выпущенный из рук пакет с продуктами, девушка тупо смотрит на железную дверь парадной и несколько раз дергает ручку, не сразу осознавая, что она делает не так. Подняв ключ и схватившись за перила, она медленно поднялась по лестнице, то и дело запинаясь и видя лишь упрямое лицо бабушки, в сотый раз повторявшей «Эту квартиру я покину только вперед ногами».

Что произошло за время ее отсутствия?

Мама встретила ее с белым, как мел, лицом. За то время, пока Мария поднималась, женщина растеряла весь свой пыл, и теперь медленно начинала осознавать произошедшее. Взглянув в такие же, как у нее самой, зеленые глаза, Воронцова вдруг поняла, что именно матери досталась участь обнаружить и остаться один на один с телом.

— Брось ты этот пакет, — неуверенно, — Я вызвала скорую. Они сказали… сказали, что… Не помню.

— Ты все правильно сделала, — поставив продукты на пол и скинув пальто, Мария сделала шаг вперед, — Как это произошло?

— Я вызвала скорую, — женщина посмотрела на нее стеклянными от ужаса глазами, — Я позвонила им, но я не могу вспомнить, что они мне сказали.

— Мам…

— Но я позвонила и…

Она разрыдалась и закрыла лицо руками. Девушка подбежала к ней, неловко обняв, внезапно осознав, что делает это первый раз за всю свою сознательную жизнь. Мать плакала, что-то бормоча, но взгляд Марии был прикован не к ней.

Случайно посмотрев поверх ее плеча, она увидела знакомые зеленые тапочки в цветочек.

Они все еще были надеты на ноги.

На ноги, торчащие из-под накрывавшего тело покрывала.

А может быть, таких, как они, действительно стоит сжигать заживо?

***

Лидию Владимировну убили выстрелом в голову.

Вот так просто.

Одна секунда — и человека не стало. А вместе с ней не стало и проблем, которые она создавала одним лишь своим существованием тем, кто в один прекрасный день решил взять и снести к чертовой матери для кого-то родной и сердцу любимый дом.

Да и черт с ним, с домом.

Убить для кого-то родного и любимого человека для этих мразей также не составило проблемы. Так что о чём уж здесь было говорить. Воронцову искренне пугали мысли о том, что она, кажется, начинала понимать мотивацию Чумного Доктора. Но и с этим она поделать решительно ничего не могла.

А учитывая то, что она знала, кто под маской…

— Я уезжаю через три часа, — Мария подошла к матери после похорон и аккуратно положила руку на ее осунувшееся плечо, — Меня и так уже почти неделю нет в городе. Работа…

— Я понимаю, — в глазах женщины не было ничего, кроме какого-то донельзя тоскливого сожаления, — Уезжай. Я решу все вопросы с документами.

— Спасибо.

— Там, в Питере, такой ужас творится на улицах, — выпрямившись и намеренно избегая зрительного контакта, — Ты будь уж поосторожнее. И с этим своим…

— Мам.

— Не мамкай, — на долю секунды ее интонации стали прежними, — Я уже поняла, что ты простила бы ему, даже если б это он стоял за смертью твоей бабки, но все же, — она взмахнула рукой, не давая себя перебить, — Разумовский как-то во всем этом замешан. Не знаю, в курсе ты всех его делишек или нет, но я не хочу, чтобы моя дочь гнила в тюрьме из-за какого-то рыжего придурка.

— Учитывая наше правосудие, в тюрьме контингент получше, чем на улицах, — Воронцова покачала головой, — Скажи, тебя удивило, что убийство бабушки «замяли»?

— Нет, конечно.

— Вот и меня уже ничего не удивляет, — вздохнув, она отступила на шаг, — Это-то и страшно.

На вокзал она приехала сильно заранее.

Выпила кофе, прочитала несколько газет, а потом села в поезд и задремала, в кой-то веки ни о чем не думая и не видя абсолютно никаких снов. Она спала, то просыпаясь, то снова проваливаясь в дремоту, почти до самого Петербурга. И только когда до прибытия оставалось каких-то двадцать пять минут, Мария обратила-таки внимание на беззвучно разрывающийся от звонков телефон.

— Да, Лен? — кашлянув, девушка прислонилась к стеклу и вздрогнула, когда из трубки на нее закричало сразу несколько голосов.

— МЫ ЗАПРЕЩАЛИ, А ОН ВСЕ РАВНО УЕХАЛ!

— В ГОРОДЕ ТАКОЕ ТВОРИТСЯ, КАКИЕ МОГУТ БЫТЬ МЕРОПРИЯТИЯ!

— ОН ЖЕ ТОЖЕ МИЛЛИАРДЕР, ОН МОЖЕТ СТАТЬ НОВОЙ ЖЕРТВОЙ!

— КТО ПОЕДЕТ ЗА НИМ?

Едва не оглохнув и с трудом добившись, чтобы ей разложили все по полочкам, Воронцова вздохнула еще тоскливее, чем раньше.

Разумовский уехал на открытие казино «Золотой Дракон». Уехал на закрытую вечеринку для богачей, наплевав на мнение всех директоров компании, тщетно пытавшихся убедить его в том, что каждый из присутствующих там — ходячая мишень для маньяка-психопата.

И теперь чуть ли не вся корпорация «Вместе» требует от нее, Марии Воронцовой, решения этой «маленькой» проблемы.

— Лена?

— Да! — блондинка наконец-то говорила одна, и на фоне, кажется, даже никто не пререкался, — Что делать будем?

— Я поеду в казино, у меня есть приглашение, — девушка смотрит на часы и продолжает, — Я буду в офисе где-то через час. Достань для меня вечернее платье, размеры я тебе сейчас пришлю, только найди такое, у которого закрыт верх и шея, это важно.

— Что-то еще?

— Мне нужна машина. С водителем, и чем дороже, тем лучше. И что-нибудь из ювелирных украшений, если найдешь. Записывай все траты на счет Сергея и жди меня.

— Хорошо, — Лена говорила на удивление деловито. Это могло бы показаться подозрительным, если бы у Марии было время на то, чтобы думать, — Мероприятие начнется через полтора часа, заказать тебе такси от вокзала?

— Я сама, спасибо.

Она повесила трубку и начала судорожно собираться. Свой чемодан она сдала в камеру хранения и, уже спустя полчаса после разговора, она ехала в такси на Казначейскую. Был выходной, но движение в центре города все равно было изрядно затруднено. Лена прислала ей фото платья, которое должны были привезти из ателье в течении часа, и теперь спрашивала, насколько дорогие украшения она может взять в аренду из ювелирного:

— У тебя платье с высоким горлом, может, стоит взять массивные серьги и какой-нибудь браслет? — блондинка спамила, заваливая все мессенджеры фотографиями, — Что мы вообще можем себе позволить?

— Выбери самое дорогое, но не броское, — Мария нетерпеливо смотрела на навигатор, висящий перед водителем, — И возьми мои туфли из кабинета, они по цвету как раз подходят. И… Лена?

— Что?

— Ты умеешь делать какие-нибудь прически?

Оказалось, что парикмахер из девушки даже лучше, чем хостес, которой она уже больше семи лет работала в разного рода организациях. Лена встретила коллегу на ресепшене, разогнав всех остальных, снующих вокруг, и охотно помогла Воронцовой переодеться. Черное платье село как влитое. Плотная ткань облегала утонченную фигуру, закрывая шею и грудь, но оголяя плечи и позволяя рассмотреть длинные ноги через боковой разрез. Вдоль всего подола была пришита широкая лента с крупными камнями сваровски.

— Сколько это все стоило? — надев каблуки и пройдясь по комнате, Мария остановилась перед зеркалом и довольно ухмыльнулась собственному отражению.

— Кошелек Разумовского переживет, — блондинка клацнула щипцами для волос и указала на стул, — Садись давай, у нас мало времени. Тебе еще хотя бы минимальный макияж нужен.

Девушки успели как раз вовремя. В поданную машину Мария садилась ровно в 20:00 — время, официально назначенное началом вечеринки и указанное на приглашениях, разосланных гостям чуть ли не лично самим Альбертом Бехтиевым. Ехать было недалеко, но всю дорогу Воронцова то и дело поправляла непривычно уложенные наверх волосы. В зеркальце заднего вида ей удалось разглядеть, что Лена на удивление аккуратно и натурально ее накрасила.