«СТАЛА ИЗВЕСТНА ЛИЧНОСТЬ ХОЗЯИНА ЗАГАДОЧНОГО НЕБОСКРЕБА В АДМИРАЛТЕЙСКОМ РАЙОНЕ».
«МОЛОДОЙ МИЛЛИАРДЕР АНОНСИРОВАЛ ДАТУ ОФИЦИАЛЬНОГО РЕЛИЗА НОВОЙ СОЦИАЛЬНОЙ СЕТИ «ВМЕСТЕ».
Люди читали заголовки статей. Город просыпался. Улей начинал жужжать все громче.
— Сергей Разумовский назвал двадцать второе марта…
— Таинственным владельцем охраняемого здания на Казначейской оказался Сергей Разумовский…
— Воспитанник детского дома Сергей Разумовский…
— Интервью Сергея Разумовского собрало меньше чем за сутки…
— Сергей Разумовский…
— Сергей Разумовский…
С Е Р Г Е Й Р А З У М О В С К И Й
Досада блондинки-репортера не знала границ. Миллионы просмотров у официального обращения, сотни тысяч лайков на постах, комментарии, обсуждения, репосты и бесконечные хэштеги. И везде, абсолютно везде — то самое рыжее каре, которое ей так и не удалось идентифицировать.
Ну конечно, кто как не один из самых богатых, и в то же время самых загадочных людей Петербурга вздумает строить столь вычурное здание в самом центре города, да еще и окутывать все это такой завесой тайны.
Конечно же он.
Вот только кроме имени, фамилии, и причастности к детскому дому в Ленинградской области, о Сергее Разумовском никто ничего и не знал.
Никто — по крайней мере из журналистов, блоггеров и представителей питерской богемы.
— Сергей, к вам посетитель, — механический женский голос нарушил тишину, царящую на последнем этаже стеклянного здания. Выше находились только технические помещения. Семьдесят третий же этаж отводился под офис-квартиру взорвавшего общественность юного гения.
— Кто?
— Первый директор отдела по архитектуре программного обеспечения социальной сети «Вместе»…
— Мария Воронцова, — затянувшееся представление прервала вошедшая в комнату девушка, — Доброе утро, Сергей. Мои поздравления, ты стал королем рунета всего за четыре с половиной часа.
Ее встретил внимательный взгляд голубых глаз.
— Как ты вошла?
— Марго открыла дверь до того, как закончила произносить полное название моей должности.
Тихо чертыхнувшись, Разумовский быстро нацарапал что-то на подвернувшейся под руку бумажке и, закончив, отбросил перьевую ручку с золотым колпачком куда-то в угол комнаты.
— Может быть, я поторопился, — он устало вздохнул и откинулся на спину кресла, привычным движением взъерошивая отросшие волосы, — Олег сказал, что сейчас самое время. Что до двадцать второго мы успеем все отладить.
— Ты спал сегодня? — совершенно не в тему заданный вопрос выбил программиста из колеи. Щурясь от бьющего в панорамное окно солнца он оглянулся в поисках своей собеседницы.
Мария стояла возле кофе-машины. Теплые желто-розовые рассветные лучи падали на ее спину и четко очерчивали стройную фигуру, спрятанную под свободным деловым костюмом. Закрыв ароматный стаканчик крышкой, она деловито подошла к столу начальника и вручила ему напиток:
— Ну так что, звезда рунета? — присев на край стола, она сверху вниз посмотрела на мальчишку-миллиардера, на которого работала вот уже четвёртый год.
Она наизусть знала все его повадки.
— Часа два, — тихий ответ и смущенная улыбка. Даже не улыбка, так, едва заметно приподнятый уголок губ. Он подавляет зевок и делает глоток обжигающего американо, — Через полчаса у меня встреча с Олегом. Займись финальной проверкой работы одностороннего шифрования. Заторможенность и занудность речи Марго исправим позже.
— Ты должен вернуться до пяти, — собрав всю свою строгость в кулак, Мария сохранила спокойно-деловое выражение лица и кивнула в сторону огромного экрана, висящего на стене, — Марго, сколько встреч с журналистами запланировано у Сергея?
— Сем… Восемнадцать. И еще три находятся на этапе согласования, — искусственный интеллект вывел на экран расписание мужчины на ближайшие несколько дней. Несмотря на то, что сегодня была пятница, о понятии «выходной» можно было смело забывать, — Ближайшая встреча назначена на сегодня, 17:00, конференц зал на пятьдесят восьмом этаже нашего здания.
— Обратная сторона популярности, — Воронцова пожала плечами и направилась к выходу из комнаты, — Я буду ждать тебя в комнате отдыха на пятьдесят восьмом в 16:30. Не бойся, мы сбросим основную массу журналюг на наш рекламный отдел. Тебе предстоит общение только с самыми влиятельными.
— Надеюсь, Олег подкинет меня сюда к 17, — все еще пребывая в некотором шоке, Сергей допил кофе и, тряхнув головой, посмотрел вслед уходящей коллеге, — В 16:30 в комнате отдыха?
— Да, — она вышла из комнаты и нажала на кнопку вызова лифта, — Я должна убедиться, что ты отправишься покорять обложки журналов и выпуски новостей причесанным и не в домашнем халате.
Двери лифта бесшумно закрылись.
Разумовский улыбнулся в пустоту и сильнее запахнул любимый шёлковый халат с японской росписью.
Мария.
Сердце их организации, о котором никто никогда не узнает.
Великолепный программист, по собственной воле взвалившая на себя обязанности личного секретаря Разумовского и со временем превратившаяся едва ли не в ближайшее доверенное лицо миллиардера. Едва ли — потому что Волкову она все еще не внушала доверия, но он терпел ее, понимая, что работать двадцать пять часов в сутки ради «Вместе» готовы только два человека — она и, собственно, сам Сергей. Олег же во всех этих кодировках, микросхемах и вариантах шифрования не понимал ничего от слова «абсолютно». Он был чем-то вроде главного советника владельца компании, учил двадцативосьмилетнего гения тому, как надо общаться с журналистами, инвесторами и заинтересованными представителями элитарного сообщества Петербурга. Кроме того, именно Волков договорился об охранном оборудовании с компанией, известной всему миру как не совсем легальный поставщик всевозможного оружия. Именно он сделал Разумовского вхожим в богемные заведения города, он доставал ему билеты на мероприятия, устраиваемые теми, кто, при наличии желания, мог бы отстроить в Ленинградской области целый поселок из дворцов с аквадискотеками и личными театрами.
Олег Волков был серым кардиналом.
Сам Сергей был мозгом. Он отказался от квартиры, в которой жил, пока строился небоскреб, и за несколько дней превратил самый верхний из жилых этажей здания в свою «берлогу одинокого гения». Денно и нощно он сидел за своим рабочим столом, проверяя, отлаживая, изобретая и бесконечно что-то усовершенствуя, то и дело забывая про еду и сон и отвлекаясь на Венеру, висящую на стене, только когда цифры перед глазами начинали расплываться и превращались в единое пятно. Он покидал офис редко, уезжая либо на встречи с инвесторами, либо выбираясь «в свет» по настоянию Волкова. Но даже ведя поверхностные, и от того до отвращения душные и пустые, беседы с влиятельными людьми Санкт-Петербурга, он не переставал думать о своем, поэтому и заработал репутацию «загадки» — никто не поддерживал с ним хотя бы мало-мальски дружественных отношений, а потому никто не знал ничего, кроме названия детского дома, в котором он вырос, института, который он с отличием закончил, и размытых представлений о том, чем он занимается.
Гораздо больше о рыжеволосом знала Мария.
Но у нее были свои причины не давать интервью и намеренно оставаться в тени.
Во-первых, все, кто устраивался на работу в корпорацию «Вместе» подписывали соответствующий контракт, запрещающий разглашать какую-либо информацию как о самом создаваемом продукте, так и о личностях всех тех, кто работал в штаб-квартире. И не важно, узнали ли вы какой-то слух про девочку-хостес, стоящую на ресепшене, или у вас появилась какая-то догадка касаемо личной жизни самого Разумовского. Утечка информации = неподъемный штраф и, при некоторых обстоятельствах, даже довольно-таки длительный тюремный срок.
С богачами шутки плохи.
Сергей Разумовский исключением не был.
Но для Марии Воронцовой все это не имело значения. Для нее вообще мало что имело значения с тех самых пор, как на третьем курсе университета она зашла в кабинет № 656 в попытке сдать преподавателю запоздало законченную курсовую. Строгого заведующего кафедрой информационных технологий она тогда нашла, правда, он ее не заметил — слишком уж был занят ведением жаркого спора с выскочкой-заочником, возомнившем, что он изобрел абсолютно новый способ шифрования данных. Мария помнила то мгновение до мельчайших деталей, хотя прошло уже больше пяти лет — фурия в черном пальто и волосами цвета пожара металась вдоль огромных размеров доски, выводя какие-то схемы и формулы, параллельно объясняя что-то голосом, не столько разъяренным, сколько снисходительно-презрительным.
