В подвале стало тихо. Старик замолчал и уставился на Анорамонда, словно тот превратился в невероятно красивую (а вместе с тем ужасающую) картину, нуждающееся в срочном просмотре горбуном. Тусклый свет ослеплял сильнее ярчайшего солнца, а безмолвие оглушало. Эрик вслушивался в пропасть молчания, в шорохи, доносящиеся до него откуда-то сверху. Мальчик мог поклясться самому себе, что кто-то быстро спустился вниз и сейчас стоит возле металлической двери и не торопится заходить.

И кто бы там ни стоял, он не спешил заходить по одной простой причине — он чего-то или кого-то ждал.

«Мандериус?» — неприятно проскользнуло в мыслях у юноши, и сразу же ушло, откуда пришло: Мандериус немедля бы влетел в подвал и всех присутствующих в этом месте порешил. Другая мысль, казалась более приемлемой чем первая — за дверью стоит либо Ван, либо Ферокс. Но Эрику от этого не становилось ни лучше, ни хуже — и Ван и Ферокс компетентные и сильные маги, способные на куда большее, чем он.

Ребекка снова задрожала. Она посинела от холода и покрылась мелкими мурашками от страха. Про себя отметив, что его сестра стала похожа на маленького Анорамонда, Эрик подошёл к двери.

— Мы все умрём! — вдруг взвизгнул горбун. Пулей, соскочив с дивана, старик спрятался за ним. Его огромный верблюжий горб виднелся за подушками, а два кислотно-зелёных глаза брезгливо впивались в Эрика:

— Пока ты здесь, маленькое недоразумение природы, мы все находится в опасности, — проскрипел горбун.

Эрик пытался не слушать странного человека.

— Надо уходить, — твёрдо сказал мальчик, — каким бы могущественным ни был Клеменс, вечно сдерживать Анорамонда он не сможет.

— Куда? — Ребекка с ужасом смотрела на бездыханные, похожие на тряпичные куклы, тела, — куда мы уйдем с этим?!

— Я не знаю, — Эрик дотронулся до двери, и, убедившись, что за ней на данный момент никого нет, и всё ранее показавшееся ему Фероксом не что иное, как лютая игра воображения, повернулся к телу Адама, — подальше отсюда, подальше от Анорамонда. Он не должен обрести плоть.

— И что ты предлагаешь?

— Я нас перенесу. Нас — это меня и Адама.

— Куда?! — сумасшедшие, пропитанные ужасом глаза Ребекки, неустанно блуждали по ледяному Анорамонду, — ты с ума сошёл?!

— Всё будет отлично, — Эрик одёрнул девушку за плечо и посмотрел ей в глаза, — как только Адам почувствует, что зря пришёл — он уйдёт!

Ребекка была против плана. Однако она прекратила спор, со всей верностью придерживаясь своего мнения, и когда Эрик, собравшись с духом, дотронулся до обледеневшего тела Адама, девушка только покачала головой и печально бросила ему вслед:

— Ты совершаешь глупость, Эрик. Вот увидишь, глупость.

Зелёное пламя охватило тело Анорамонда. Эрик уже точно знал, куда необходимо идти — в монастырь, где всё только начиналось, в «не святой алтарь», где родились Анорамонды, где зло стало началом.

Лёгкое касание воздуха, необременительное покалывание щёк и рук, эфирное обдувание со всех сторон летним ветерком и то чувство, близкое к намазыванию хлеба мягким куском сливочного масла, — все мыслимые и немыслимые ощущения, преследовавшие мальчика с самой первой телепортации, делались тяжелее с каждой секундой полёта. Непонятно откуда появившиеся смрад и густые вихри затягивали Эрика, хлыстали его по щекам ледяными острыми каплями дождя. Прижавшись к бездыханному, мерзкому туловищу Анорамонда, Эрик с омерзением отстранился. Он почувствовал кислотную смесь на своей шее, и вдобавок ко всему, наткнулся на острый выступ, растущий на локте, смахивающий чем-то на шип. Не вытерпев обжигающую боль (конец отростка был пропитан той же слизью, что и всё тело Анорамонда), мальчик всего на долю минуты отпустил его руку — и зря: кошмарное разлагающееся тело стремительно рухнуло вниз, ломая тонкие ветви деревьев, с бурлящим треском льда, погружаясь в недра проносящегося под ногами юноши озера. Провожая взглядом Анорамонда, Эрик обнаружил очередную напасть: холодный водоворот обратился в алое пламя и уже прожёг немаленькую дыру на его куртке. Чужая магия тянула Эрика вниз — к потерянному телу Анорамонда, в густые дебри. Сопротивляться не было смысла — алые языки огня уже схватились за его лодыжки и ползли наверх.

Ветка. Ещё ветка. Свист ветра звенел в ушах симфоническим хором полумёртвых упырей. Эрик почти не видел и не слышал, что происходит внизу — ветви хлыстали прямо по глазам, временно лишая его зрения. Но даже через проступившие слёзы и лёгкую поволоку, Эрик смог разглядеть каменное, неживое лицо Мандериуса с небесно-голубыми глазами — каких прежде юноша не встречал. Они были ненормально яркими и одновременно с тем мёртвыми и злыми. Мандериус Джоув улыбался, но улыбка его больше не походила на человеческую. Кое-как совладав со своей магией, Эрику удалось приземлиться на голый пустынный участок возле озера.

«Могло быть и хуже», — подумал Эрик, разглядывая неестественно проступающую кость на своей руке. Он почти не чувствовал ни вибрирующей боли, ни самой кисти руки, что было крайне удивительно — мальчик и раньше ломал руки и ноги, но при этом боль всегда сопровождала переломы.

Осмотревшись по сторонам, Эрик с горькой досадой увидел, что ему не удалось покинуть пределы замка мистера Стефэнаса, и возле озера это было особенно заметно: совсем рядом, буквально в трёх шагах от места его экстренной посадки красовался полуразрушенный особняк, а сражение между великанами и ископаемыми чудовищами так и вовсе было, как на ладони.

— Славная погодка, — протянул Мандериус, устремляя померкший взгляд голубых глаз на мальчика.

Его холодный голос остался прежним, в принципе, как и манеры, внешность и любовь к аристократическому одеянию. Длинная коса из серебристых, ртутного цвета волос мужчины, развевалась по ветру, как канат, на тугом узле которого кто-то прикрепил нелепый чёрный бант из шелковистых тканей.

— Мне недолго пришлось тебя ждать, Беккет, — продолжил Мандериус, нарочито растягивая слова, — твоя несдержанность, твой эгоизм и полное отсутствие желания выполнять чей-либо приказ свели на нет все военные действия Клеменса и Стефэнаса. Подумать только…

Мужчина с блаженством втянул в себя пряный запах, летающий в воздухе.

— Подумать только, — чуть громче повторил Мандериус, — ты сам принёс мне тело Адама!

Эрик весь сжался — желание провалиться сквозь землю не покидало его ни на секунду. Слова Ребекки комом застряли в глотке, а страх и разочарование прочно налегли на лёгкие, не давая спокойно сделать вдох — мальчик никогда прежде не испытывал подобное: чувство стыда переполнило его сверху донизу, и казалось, что вот-вот лопнет где-то в районе сердца.

— Но ты не переживай, — Мандериус испепеляюще смотрел на него, — каждый совершает ошибки, может не такие масштабные, но всё-таки совершает!

На этот раз Эрик не ждал чудесного спасения в лице Клеменса — как-никак мужчина в чёрном пальто сейчас сражался за судьбу тела Анорамонда, не ведая притом, что ход войны давно не в их пользу.

Мандериус щёлкнул пальцами, и из густой темноты вылезли его верные слуги, обволоченные в чёрное, синее и красное пламя: Ментор, сын мистера Стефэнаса, выглядел хуже, чем разлагающийся трёхнедельный труп, на лицо Ван было страшно смотреть: после магии Клеменса смуглая кожа так и не смогла обрести прежнюю красоту и ухоженность, а третий, самый опасный на взгляд Эрика — Ферокс — казался иссохшей мумией огромного волка.