Адам шёл медленно, едва волоча за собой ноги. Тело Магнуса окончательно пришло в непригодность и не рассыпалось лишь потому, что Адам сдерживал этот процесс магией. Эрик сглотнул. От лица покойного доктора Магнуса ровным счётом не осталось и следа: нос, губы, челюсть, всё было прогнившим. Виднелись только глаза. Белые, с вертикальными алыми зрачками. Выглядел Анорамонд кошмарно, словом, ходячий труп, но Эрик не сомневался, что Адам в состоянии захватить замок Стефэнаса.

От волнения, Эрик стал задыхаться. Он почувствовал, как под ложечкой у него засосало, а тело, как у старика, начало дрожать, ноги сгибаться в коленях. Питер издал сдавленный смешок. Он потерял дар речи ещё при виде толстых сирфетов, а с появлением урлов чуть не потерял сознание.

Великаны сделали шаг вперёд. Эрик не заметил, как люди, прибывшие в замок охранять тело древнего Анорамонда, заняли свои позиции — кто-то остался в замке, и Эрик увидел их белые лица в окнах, другие, такие как он и Питер, встали в плотный круг. Великаны же стояли впереди всех с копьями, мечами и с длинными плотными щитами, огораживая магов.

Аонгус поднял мощную руку в воздух и громко, чтобы его слышал каждый, пробасил. При этом его голос эхом разнесся по площадке:

— На чудовищ!

Гиганты ринулись в бой первыми. Несколько тел сразу обрушилось на землю — острые клыки червей не только разрывали плоть, но и отравляли весь стальной организм великанов, обездвиживая их сильнейшим токсином.

Эрик старался не смотреть на кровавое зрелище, но глаза упрямо поднимались наверх всякий раз, когда раздавались дикие вопли и хруст костей. И всякий раз мальчик видел Адама, покойно стоящего позади сражения.

Клеменс докурил и бросил окурок в сторону. Но тот, не долетев до земли, вспыхнул ярким зелёным пламенем и растворился в воздухе. Мужчина в чёрном пальто посмотрел на мистера Стефэнаса, стоящего по правому краю и, кивнув, вступил в пекло сражения великанов и древних чудовищ.

Эрик хотел последовать за ним, ведь мужчина приказал ему держаться рядом, но Адам моментально «уговорил» его остаться в надежном магическом кругу. Отбрасывая всех и всё на своём пути (в том числе свою же армию из червей и змей), Анорамонд, наконец, зашевелился и двинул в сторону Клеменса.

Извергая пламя, химера обрушивалась на магов, как снежная лавина, заливая дорогу ядом. Она дико выла и рычала, вонзаясь длинными клыками в плоть людей. Под гнётом Найтмар, выбиваясь из прочного строя, маги стали бросаться по разным сторонам — призраки-Сивенты, окутанные в чёрную пелену, следовали за ними по пятам, не давая далеко уйти и переводить дух.

Громко взревев, Питер принялся грозно размахивать булавой, крутя ей то над своею головой, то перед собой, сшибая всё на пути — скользких тварей, толстых змеев. Одни отлетали в сторону, а другим повезло куда меньше — огромная булава размазывала головы существ по асфальту, оставляя мокрые следы.

«А черепушки то у них слабые!» — слышался радостный возглас Питера.

Эрик кинулся в сторону. Он испытывал жуткий страх, но внутренняя сила, подаренная Клеменсом, подсказывала, что надо делать: зелёное пламя, вспыхнувшее в его вспотевшей руке, было послано в нескольких первобытных чудовищ, и, преобразовываясь в хлыст, рассекало воздух, не давая прохода адским тварям.

Отрывая окровавленную морду от убитого ею гиганта, химера вдруг замерла и хищно зашипела, поворачиваясь к Эрику.

В этот же момент, прорывая оборону, в замок налетели призраки. Клеменс, всё ещё не вступивший в бой с Анорамондом (впрочем, Адам так же не спешил ринуться на Клеменса), остановился и, едва шевеля губами, произнёс только одно слово: «подвал».

Эрик сломя голову понесся в замок. И дураку стало бы понятно, что это и есть тот самый «сигнал». В душе он понимал, что даже если бы мужчина в чёрном пальто не скомандовал ему идти в замок, то он бы всё равно побежал прочь от химеры. Сзади по-прежнему раздавались звуки боя и шипение химеры, но они постепенно стихали, по мере того, как мальчик спускался вниз. Видимо, Найтмар было приказано оставаться вне особняка, и она не бросилась вслед за убегающим Эриком, что несказанно обрадовало последнего.

— Эрик! — Ребекка сидела в полном одиночестве возле синего, иссохшего тела, как верно додумался Эрик, принадлежавшему Адаму, — Эрик! — громко позвала брата девушка.

Она дрожала. С её лица стёрлась и игривая, вечно заигрывающая с мистером Стефэнасом улыбка, и самодовольная ухмылка. Эрик огляделся. Сэта Пирси не было.

— Хорошая компания? — попытался разрядить обстановку Эрик. Но коленная дрожь отдавалась в зубы, отчего речь юноши ломалась, обращаясь в заикание, — т-ты как? И где Сэт?

— Я не знаю, Эрик… Он ушёл куда-то… — голос Ребекки сорвался в беззвучное бульканье, — мистер Стефэнас сказал, что ты скоро придёшь, — девушка уткнулась лбом в холодную стену, — господи, когда же это всё прекратится?!

Эрик ещё долго утешал сестру. Но утешения, подобно воде, просачивались сквозь её уши, а смысл слов так и не дошёл до неё.

— О, мрак, — в полной темноте загорелось квадратное, исчерченное многочисленными морщинами старческое лицо, — война, деточка, вещь простая — сколько задумано природой исчерпать жизней, столько и будет положено, хе-хе.

Мерзкий горбун оскалился. Кого-кого, а этого человека Эрик не хотел видеть, даже если на него нападёт химера с ордой Сивентов.

— Кто вы? — грубо спросил мальчик, — и почему находитесь здесь?

— А где я должен находиться? С толпой неудачников, проливающих кровь ради двух кусков мя-я-яса? — сгорбленный старик расхохотался и потрепал Адама за синюю ледяную руку, — детёныши.

— Он пошёл следом за мной, — успокоившись, Ребекка снова стала Ребеккой. Скривив свой вздёрнутый носик, девушка отвернулась от старика, — мерзкий старикашка всё это время считал, сколько людей выживет, а сколько погибнет.

— Хех, — горбатый старик плюнул в сторону Эрика (что вызвало бурю негативных эмоций у того) и начальственно расселся на диване, сталкивая Ребекку на пол, — место дай, — рявкнул горбун.

— Вот погоди, мистер Стефэнас придёт… — девушка зарделась и подошла к брату, — зачем он вообще пришёл в замок?

— Ты меня спрашиваешь? Его спроси, — Эрик махнул в сторону качающегося горбуна.

Старик больше не обращал на Беккетов внимания и тихонько что-то пел. Голос горбуна был гнусав и некрасив, в принципе, как и внешний облик старика. Эрик предположил, что внутренний мир горбатого брюзги так же оставляет желать лучшего.

Наверху слышались душераздирающие крики и громогласное рычание, звуки бьющегося стекла — по всей видимости, химера ворвалась в стены особняка непосредственно через восхитительные витражи мистера Стефэнаса.

— Умирай, умирай, умирай через не хочу, — пел безобразный горбун, растягивая слова и сильно фальшивя. Временами он подвывал, уводя мотивы песни в низкий раскатистый баритон, иногда без устали пищал: — без чести и доблести.

— Когда же он заткнётся? — Пару раз Эрик хотел было оглушить неугомонного старикашку, но сестра замечала опасно поднятую руку всего в паре сантиметрах от головы горбуна и вовремя останавливала разъяренного брата.

— Умирай! — провопил безобразный горбун в тот момент, когда зарычала химера, — первым помрёт, — старик на секунду задумался, почесал свою плешь и погладил редкую бородку, — дайте-ка подумать… Эрик Беккет! Без сомнений, Эрик Беккет!