— Устали? — через час спросила хозяйка, когда картошка, грибы и крем стояли в полной готовности, — идите, отдохните. Здесь стало невыносимо жарко. На кухне нечем дышать, — я проветрю, и можно будет продолжить готовить, а то такими темпами мы все сжаримся.

— Ура, — прогремел Аонгус, — в карты? — тут же предложил великан.

— Мы пойдём в сад, подышать воздухом, — мрачно ответил за двоих Эрик и, посмотрев на кивающего друга, отправился на задний двор.

Вернувшись с короткой прогулки, где они провели не меньше получаса, гуляя по извилистым тропинкам сада и обсуждая ссоры дворецкого и великана Аонгуса, ребята вновь оказались на кухне и управились со всеми возложенными на их плечи поручениями лишь под вечер.

— Молодцы, — похвалила миссис Стефэнас, — спасибо вам, вы мне помогли гораздо больше, чем эти двое, — женщина сурово посмотрела на своего дворецкого и стыдливо притупившего глаза великана.

Поднявшись в комнату к Питеру (Пит решил показать свои покои другу), ребята устало погрузились в недра кресел.

Эрик обвёл взглядом спальню. Она так же, как и её временный обитатель, была сплошь усеяна мусором: комки смятой бумаги валялись по разным углам, стул был завален верхней одеждой, а письменный стол засыпан фантиками от конфет и кожурой от всевозможных фруктов. Что-то менялось, а беспорядок в душе Питерабыл неизменно вечен.

— Как я устал, — пропыхтел Питер, доставая яблоко из кармана, — но, согласись, это был приятный труд.

— Да, — Эрик согласно кивнул, — всё лучше, чем постоянно думать про Анорамонда.

Было ещё кое-что, что до сих пор терзало Эрика изнутри — жгучее любопытство. И он решил поделиться своими мыслями с Питером:

— Помнишь, мы узнали, что один из сыновей мистера Стефэнаса сошёл с ума, а другой не выходит из своей комнаты?

— Смутно, но припоминаю, кажется, его зовут Ментор, — Питер зевнул, — а что?

— Мне интересно, где сейчас младший сын мистера Стефэнаса. Я ни разу его не видел, но Стефэнас рассказывал, что он у себя в комнате.

— Хочешь поискать?

— Я как-то его искал, но не нашёл.

— Здесь спален больше, чем у Мандериуса. Вполне возможно, что сын мистера Стефэнаса на четвёртом этаже, в одной из башен.

Башен в старинном особняке было три. Высокие белокаменные титаны врезались в чёрные небеса и радовали друзей всякий раз, когда они натыкались взглядами на красоты замка. Они создавали ощущение волшебства и таинственности, что отождествляло для ребят пребывание на Серой Площади. В крайние две башни вели двустворчатые золотистые лестницы с бордовыми сверкающими перилами. Эрик и раньше видел их и знал про их существование, в отличие от центральной башенки, проход в которую для него оставался полной загадкой: снаружи замка было отчётливо видно, что башня огромная, намного больше остальных, в несколько этажей простилалась ввысь, и расположена она была строго по центру. Внутри же замка не было никаких лестниц, ведущих наверх средней башни, а только голая стена, без видимых признаков потайных проходов и замков. Эрику оставалось лишь догадываться, что попасть туда можно лишь при помощи магии или портала.

— Весь особняк уже спит, — ещё раз зевнул Питер. По внешнему виду Пита было отчётливо заметно, что тот дико утомился и не горит желанием отправляться в ночные приключения, — может, завтра поищем? До свадьбы.

Эрик согласился с другом — он и сам чувствовал, как его ноги пульсируют под звоном усталости.

— Доброй ночи, — попрощавшись с Питером, Эрик заглянул в комнату к Эбигейл. Та крепко спала, но выглядела намного лучше, чем вчера. Мысленно пожелав девушке скорейшего выздоровления и сладких снов, Эрик вернулся в свою спальню.

Не успел он посчитать овец, как сон осыпал его волшебной пылью и накрыл сверху донизу тёплой волной из прожитого дня — самого весёлого и беззаботного дня, прожитого на Серой Площади.

***

Яркий свет пробил прозрачную штору и игриво защекотал нос Эрика. Открыв глаза, он вовсе не обрадовался прекрасной погоде за окном, а ужаснулся. Холодок пробежался по его спине и приятные мысли о свадьбе Морканта мгновенно улетучились, как будто вовсе их и не было: «неужели Адам снова создал злую иллюзию и праздник отменят?» — с кошмаром подумал Эрик. Набросив на себя попавшуюся под руку одежду, он выскочил в коридор.

Питер, также поражённый чудесной погодой, стоял в ночном убранстве и озирался по сторонам.

— Что происходит? — сонно спросил тот, когда Эрик к нему подошёл, — я проснулся от яркой вспышки, а потом от ужасного пения соловья. Сначала я подумал, что мистер Лендер совсем сошёл с ума, и это он поёт.

— Жеребята! — мистер Стефэнас пребывал в отличном настроении. Подойдя к друзьям, мужчина заключил в объятия обоих (что было чрезвычайно странно, ведь обычно мистер Стефэнас тыкал их своей тростью) и вопросительно посмотрел на Эрика, — я так понимаю, вас озадачила хорошая погода? Мне показалось, что в такой восхитительный день должна быть соответствующая погода.

— Фуф, — Питер с облегчением расслабился, — и мы можем спокойно выходить на улицу?

— Мои чары никого не убьют, — уверил Алеред Стефэнас, — приводите себя в порядок, скоро завтрак.

— Необычный он человек, — подытожил Питер, как только мистер Стефэнас ушёл в неизвестном направлении, — при первой нашей встрече он зашил мой рот, а теперь обнимает и ласково, как с родными сыновьями общается.

За завтраком Эрику «посчастливилось» сидеть рядом с Аонгусом и выслушивать рассказы о злых карликах. Великан убеждал его, что обязательно вставит в свою речь отрывок из одного, самого поучительного и весёлого, на взгляд гиганта, рассказа. Затем, Эрик прослушал порцию несмешных анекдотов, так же предназначенных для торжества. Питер сидел поблизости с ним, рядом с мистером Лендером, тихо напевающим соловьиную трель (так старца впечатлили птицы под окном), а под конец, Консус Лендер решил продемонстрировать своему собеседнику странное звучание необычной птички, занесённой в красную книгу. Питер с ужасом зажал уши, когда старик стал не то гавкать, не то каркать, как ворона. При этом мистер Лендер приговаривал в бороду: «от гортани до лёгких, урчащим звучанием». Ребекка сидела возле мистера Стефэнаса, который возглавлял длинный стол. Клеменс предпочёл в этот раз компанию Морканта и о чём-то тихо разговаривал с виновником торжества. Эрик подметил, что Моркант почти поклоняется Клеменсу. Это поведение сначала поразило его, особенно утром, когда мужчина с синей прядью поцеловал перстень на руке Смерти, а потом смутило: в отличие от вежливого Морканта (мужчина ко всем обращался на «вы» и никогда не грубил), он временами дерзил человеку, могущество которого не уступало древнему Анорамонду.

— Апропо, Эерик, — Аонгус прервал его внутренние раскаяния своим громогласным баритоном, — как ваша подруга-то? Небось, голодна?

— Она спит, — ответил за Эрика мистер Стефэнас, — вы можете сходить к ней после завтрака и вытащить на свежий воздух, — предложил колдун ребятам.

— Отличная идея, — с набитым ртом проворковал Питер, — я хотел уточнить одну деталь, мистер Стефэнас.

— Какую же? — полюбопытствовал хозяин замка. Даже причмокивание Питера в этот раз его не разозлило.

— А ваш дворецкий часто убирается в саду?

Эрик закатил глаза. Питер снова поднял неприятную тему про дохлых животных. Но, похоже, мистер Стефэнас действительно пребывал в отличном расположении духа и ничуть не обиделся на столь бестактное замечание.

— Каждый день, — мистер Стефэнас развёл руками, — хотел бы я пустить за стол несколько скабрёзных шуток на эту тему, но моя жена всегда против. Скажу только, что животные очень любят мой сад, но я не люблю животных, — подмигнул Питеру мистер Стефэнас.