«Я не хочу это видеть», — взмолился про себя Эрик, но прошлое бессердечно продолжало показывать ему страшные картины минувших лет.

«Я всё понял!» — беззвучно заорал Эрик. Но его слова так и не сорвались с губ. Мальчику оставалось лишь наблюдать, как Аргус из последних сил накидывается на Анорамонда и, цепляясь за воздух, кубарем отправляется в окно, как Адам пронзает живот Сандалфа клинком воина, и как замертво падает Аргус от чёрного пламени Адама. Стены святилища стали багровыми от крови, а Сандалф — белым, как снег.

— Твоё последнее слово? — Но, не дожидаясь ответа, Анорамонд отрубил голову мага.

— Люди, — Адам брезгливо перешагнул через мёртвое тело Сандалфа.

Стены святилища стали сужаться, а силуэт Адама пропадать. Эрик бросился к убитому магу — наваждение моментально спало, а прошлое наконец отошло. Подбежав к Сандалфу, Эрик обнаружил, что бросился к пустоте — отпечатки пребывания как Анорамонда, так и путников — исчезли. Огромное тело Аргуса пропало следом за телом его покойного друга, кровавый пол потемнел, а кровь на стенах высохла и осыпалась.

— Они хотели заточить Адама здесь, — в храм зашёл Клеменс, имеющий отличительную способность неожиданно появляться в не самых подходящих местах, в самое подходящее время. — Место, где мы сейчас находимся — это истое место рождения Анорамондов, именуемое, как «Святилище Анорамондов».

— Почему я всё это видел? — Эрик прижал руку к ритмично отбивавшему музыку сердцу Музыка эта придавливало болью и тоской. — Мало мне, что ли, предоставлялось возможностей посмотреть, как убивают? Одного Магнуса хватает, чтобы закончить список.

— Ритуал Сандалфа не прошёл зря, — не моргая, Клеменс устремил свой взор на мальчика, — через несколько мгновений спустя, я упущу время, потому что у нас разные толкования на этот счёт, Иквэл сразила Анорамонда и заключила его бестелесное содержимое в тюрьму, а тело было обнаружено здесь и погребено в недрах страшного храма. Именно благодаря Сандалфу произошло неестественное для Анорамонда расщепление, так называемое отвержение. Сандалф наверняка не знал, когда наступит день борьбы, но он сделал так, чтобы во время своего последнего сражения Адам, потерял драгоценную оболочку, чтобы его дальнейшее возвращение — кое наступило бы рано или поздно — не было столь простым, а для нас, тех, кто встанет против зла, будет наоборот, угодным. Как видишь, всё прошло удачно.

— Им пришлось пожертвовать своей жизнью, — Эрик тяжело вздохнул, таращась на место, где только что лежал Сандалф, — а мне придётся поставить на кон свою душу.

— Мы не знаем будущего. Всё что у нас есть — это прошлое и настоящее. Именно опираясь на эти две вещи, мы в состоянии вершить грядущее, таким, каким оно нам желаемо.

Эрик перевёл дыхание. Ему было сложно признавать, что без души здесь не обойтись. И он решительно кивнул головой, но не Клеменсу, а скорее всего самому себе — Эрик был готов рискнуть, лишь бы Анорамонд не вернул свою оболочку.

— Мандериус сможет забрать тело Анорамонда? — сокрушённо выдавил Эрик.

Клеменс холодно обвёл глазами храм и тихо ответил:

— Нет, если я наложу чары, а я это сделаю, чтобы максимально обезопасить тебя.

— Что, если Адам всё-таки сможет разрушить грань между моей душой и своим телом? Что, если он уничтожит мою душу? — не унимался Эрик. Ему нужно было знать ответы на эти вопросы, без них, решительность иссякнет.

Клеменс грустно рассмеялся.

— Я не позволю, — мужчина в чёрном пальто протянул свою руку, — я даю тебе обещание, что любой ценой не дам ему совершить этого.

Эрик неуверенно пожал холодную руку Клеменса.

— Хорошо, — он задержал дыхание, — что нужно для ритуала?

— Всего лишь желание.

Зелёное пламя окутало Эрика (прежде чем тот предложил: — давай на счет три), и через секунду он почувствовал неуютную пустоту внутри себя, холод и резкий поток теплоты. Что-то яркое и бесформенное вырвалось наружу, разорвавшись на несколько частей, оно приникло к полу и мгновенно, не успел Эрик моргнуть, исчезло. Это была душа. И теперь она охраняло тело Анорамонда.

— Всё, — Клеменс удовлетворённо потёр руки, — теперь нам стоит уходить, если ты, конечно, не хочешь ещё немного побыть в храме и попрощаться со статуями, — задумчиво произнёс мужчина, как будто ожидал от Эрика самых разных ответов.

— Не хочу, — Эрик двинулся к выходу.

Но тут произошло то, чего он опасался больше всего на свете — на пороге храма появился Адам. Без химеры. Без великана и Мандериуса. Один. Без лижущей пространство тьмы, но по-прежнему наводящий на Эрика ужас. Застыв, Эрик посмотрел сначала на Анорамонда, затем, обернулся назад. Статуи за его спиной безмолвно глядели вперёд. Эрика охватило неприятное чувство, что он оказался запертым в ловушке. Бежать было некуда. Утешало то, что неподалеку находился Клеменс, а настораживало — Адама Клеменс ни капли не пугал.

— Клеменс, — воздух разразил высокий голос Анорамонда.

Эрик вздрогнул и попятился назад. Оказалось, что зря. Покачнувшись, Адам, сделал шаг вперёд, к ним навстречу, но тут же был откинут прочь зелёной вспышкой. Что-то помешало ему пройти внутрь.

— Поздно, — победоносно усмехнулся Клеменс, глядя на провальные попытки Анорамонда зайти в святилище, — отныне тебе запрещено здесь находиться, Адам.

Спокойно положив руку на плечо трясущегося от страха Эрика, мужчина в чёрном пальто телепортировал в замок.

***

Как говорится: «Всё познаётся в сравнении». И по сравнению с храмом Анорамондов, в особняке мистера Стефэнаса было тепло и уютно, а что самое главное — безопасно. Наконец Эрик смог нормально дышать и смотреть без опаски на происходящее. Всё, что теперь его окружало, не могло причинить ему боли и страданий. Обессилено упав на софу, он поднял глаза. На него смотрело бледное и испуганное лицо Питера.

— Как ты, друг? — взволнованно спросил тот.

— Теперь я такой же, как Адам, — горько ухмыльнулся Эрик, — без души, но полный амбиций.

— Значит, ты-таки решился на этот шаг? Что будем делать дальше? — по старой традиции спросил Питер.

— Сначала я хочу отдохнуть, отвлечься от всего этого, — Эрик встал, — а потом мы пойдём вытаскивать Эбигейл.

— Думаешь, Мандериус не устроил нам засаду? — Питер нервно дёрнул себя за мочку уха.

— А, что нам ещё остаётся делать? Чай с плюшками пить? — Эрик мрачно посмотрел на тёмно-пурпурное небо и перевёл взгляд на друга. Питер согласно кивнул, хотя по выражению его лица, Эрик понял, что плюшки того прельщали куда больше, чем кровожадный Мандериус. Дураку понятно, что Мандериус похитил их подругу неспроста — только так, они бы добровольно пришли к нему в замок, не иначе. Эрик хмуро добавил: — я сделаю всё возможное, чтобы спасти Эбигейл, чего бы мне это не стоило.

========== Верхняя Коалиция ==========

Глава 12

«Верхняя Коалиция»

За обледеневшими витражами замка Алереда Стефэнаса бушевал ураган. Крупные старые деревья, вырванные с корнем, то и дело угрожающе подлетали к стенам белоснежного особняка и намеревались пробить хрупкие стёкла, но наложенные древним магом чары мгновенно расщепляли их на мелкие стружки. Эрик печально свесился с кровати и посмотрел на изящные песочные часы, стоящие неподалёку на тумбочке. За своё недолгое пребывание на Серой Площади он успел научиться различать по ним время. Это, как оказалось, незамысловатое умение пригодилось как нельзя кстати — без наручных часов с посаженной батарейкой приходилось туго, а после того, как Адам украл у жителей солнце, Эрику приходилось полагаться исключительно на странное поведение песчинок. Сейчас мелкий золотой песок окрасился в тёмную медь и значительно увеличился в размерах, что происходило только ночью. Также песчинки уже полностью покрывали прозрачное дно часов, и Эрик смог без особого труда определить, что наступила полночь. Хотя тёмно-фиолетовое небо было сплошь затянуто сгустками магии, Эрик знал, что где-то там, высоко, выше мглы, накрывшей Серую Площадь, томятся и усердно стараются пройти сквозь пелену темноты яркие живые звёзды и бледная луна. На минуту представив, как свет пробивается через окно, Эрик зажмурился от воображаемого им далёкого сияния. Раскрыв глаза, Эрик с досадой откинул от себя приятное наваждение — в спальне, куда он с Питером направился сразу после сытного ужина, неизменно господствовали лютый мрак и леденящее душу спокойствие.