— Прошлое — это кусок памяти. Оно не представляет опасности. Меня же ты не боишься? Древние маги, те, что застали Адама живым, закрепили в этом храме свои воспоминания, чтобы зло не было забыто, чтобы мы были готовы. Разве не твоя цель — подарить Серой Площади и своему миру согласие и спокойствие? Неужели Библиотека не сказала тебе о твоём предназначении на Серой Площади?

— Мне все говорят про Библиотеку и моё предназначение.

Чем дольше Эрик находился поблизости анти-святыни Анорамондов, тем хуже ему становилось: стужа, исходящая из трещин на потрёпанных металлических ставнях храма, вызывала теперь не только страх и дикое желание убежать, но и ощущение, что пальцы на руках вот-вот посинеют от холода и отвалятся от жгучей боли.

— Как будто вы все присутствовали в Библиотеке, и стали свидетелями слов, адресованных лишь мне, — пасмурно обронил Эрик, — а теперь только и делаете, что тыкаете меня носом в моё якобы предназначение: «Эрик, сделай то, Эрик, сделай это». «Эрик, убейся». «Эрик, ты эгоист». Но почему никто не удосужился спросить моё мнение? Причём здесь моя душа? Я терпел всё, но терпение моё не вечно. А теперь ты хочешь, чтобы я прошёл внутрь храма, из которого просачивается могильный холод.

— Мы не желаем тебе зла, — в это мгновение Эрику почудилось, что с ним говорит не милая Рейзали, а суровый мистер Стефэнас, — потерпи ещё чуть-чуть, и твоё вознаграждение не заставит тебя ждать. Пойдём, — девушка кивнула на металлическую дверь со знакомым изображением химеры — Найтмар.

— Сдаётся мне, что это место прокляли. И не один раз. У меня есть из чего выбирать? — Хмуро спросил Эрик, — если есть, то ты знаешь, что я предпочту.

Рейзали — прекрасное наваждение, слабо покачнулась в сторону монастыря.

— Выбор есть, но он может оказаться не в твою пользу. Ты можешь остаться здесь, в поле, и продолжать плакать о своей жизни, в полном одиночестве, а можешь зайти внутрь храма и убедиться, что всё, что сейчас происходит — подлинно.

— Что ж, — Эрик толкнул дверь ногой — прикасаться рукой к дверной ручке у него не было желания, — значит, выбора у меня нет.

Внутри святилища оказалось пусто, душно. Повсюду стоял трупный запах и валялись мёртвые, полусгнившие, без шкуры животные. Часть из них давным-давно истлела, от других остались только кости. Серые, покрытые плесенью и бурым мхом стены, создавали впечатление, что одна-единственная комната, где очутился Эрик, как только прошёл внутрь, постепенно сдавливается. Господствующий тут беспорядок и слой густой пыли говорили о том, что в храм давно никто не заходил. И не зря. В центре зала, утянутые паутиной, высились одиннадцать каменных статуй. Стоящие по бокам десять изваяний были подписаны на Мор-аксе, а размещенное посередине, оставленное без подписи, было не только ниже остальных (оно походило на сгорбленную горгулью), но и без лица. Облачённая в чёрный балахон скульптура выглядела менее враждебной, чем те, что стояли по обе стороны от неё. Однако сильнее всех выбилась статуя, стоящая справа от горгульи. Она имела грубое, практически нечеловеческое лицо с алыми камнями, вместо глаз. Длинные каменные волосы, словно ручьи-змеи, обвивали тело. На спине у изваяния виднелись длинные зазубренные шипы, а ногти на руках походили на когти крупного хищника. Тело статуи было пронизано толстыми выступающими венами и имело худую комплекцию.

— Это Адам, — торжественно представила статую Рейзали. — И его семья… Те Анорамонды, которых он убил.

— А кто в центре? — Эрик еле оторвавшись от каменного Анорамонда, перевёл взгляд на горгулью. — Клеменс говорил, что Анорамондов было десять.

Все одиннадцать статуи смотрели на него, как показалось Эрику, с ненавистью и раздражением. Алые камни Адама так и вовсе, пронзали мальчика в самое сердце, от этого взгляда драгоценных камней у Эрика пересохло в горле, а внутри похолодело. Статуи были, как живые и юноша поклялся себе, что не будет дотрагиваться ни до одной из них — вдруг оживут? В мире, насыщенном магией и не такое возможно. Взять тех же грифонов.

— Есть предание, — девочка подошла вплотную к статуе по центру и дотронулась до её руки, — в котором говорится о некоем порождении, создании чудовищной силы, искупленным кровью. В провальных попытках обрести безграничное могущество, Оно было создано Адамом и названо «Искусственной душой». Но это просто легенда. Нечеловечность Адама никак не вяжется с понятием души. Поэтому забудь про сказки. Помни реальность. А здесь она только одна — Адам.

Эрик покачнулся. Его голову пронзила острая боль. Пульсирующей волной та прошлась по всем остальным участкам тела, остановившись на злосчастной руке. Взмахнув ею, как веером, Эрик обжёг зелёным пламенем таинственную фигуру в балахоне и попятился. Ему показалось, что под капюшоном статуи без имени тусклым огоньком загорелись яркие, стального цвета, глаза. Вдруг он её нечаянно оживил?! Эрик не сводил испуганных глаз с неподвижной статуи, как, вдруг, позади него раздался шум.

— Значит, здесь Адам начал своё существование, на этом самом месте? — произнёс хриплый мужской голос прямо за его спиной, — когда они успели поставить эти безобразные статуи?

Резко обернувшись, Эрик увидел, как очертания Рейзали поплыли куда-то вверх и скрылись от взора его глаз за белым сводом потолка. Позади себя Эрик обнаружил крупного мужчину и совсем ещё молодого юношу. Одеты они были на средневековый лад, но, в отличие от Мандериуса, их наряды не бросались в глаза и не были столь пёстрыми и аристократичными. Облачённые в серые наряды, посетители храма буквально сливались со стенкой, а их грязные истоптанные сапоги и измождённые смуглые лица свидетельствовали о том, что они проделали длинный и весьма опасный путь к святыне Анорамондов.

Надо сказать, что храм изменился. Мох и плесень пропали, а взамен им появились заковыристые узоры в виде таинственных символов — Мор-акса, языка древних. Стены посветлели, и многовековая пыль исчезла. Пол же более-менее был ещё чистым и не дырявым.

Сиплый голос принадлежал мужчине — великану, необычайно высокого роста с короткой рыжей бородой. Великан был немолод, но прекрасно сложен — из-за серого воротника его широкой рубахи виднелась мускулистая шея, а из-под рукавов показывались сильные ловкие руки. Его попутчик был красивым блондином с огромными лазурными глазами. Он был высоким и статным, с гордой осанкой, но на фоне своего рыжего друга казался Эрику совсем крошечным и хрупким. Надо отметить, что выглядел молодой колдун на несколько десятков лет моложе, чем великан. И Эрику он представился совсем юным, практически его сверстником.

— Их возвели совсем недавно, — задумчиво протянул блондин. В этот момент Эрику показалось, что рыжий мужчина слушает своего молодого друга с особым, пристальным вниманием и ведёт с ним разговор на равных, несмотря на большую разницу в возрасте и габаритах, — я чувствую, что Адам уже близко. Он настигнет нас и расплатится за всё, что сделал.

«Адам близко?» — сорвалось с губ Эрика. Однако путники не услышали мальчика.

— Самого главного я так и не сделал — его голова до сих пор на шее. Но пусть так. Я не сдамся Анорамонду без боя. Он отнял у меня всё: семью, свет и чувства, — с бурными эмоциями прокричал гигант, — он почувствует жало моего клинка у себя на глотке. А своё имя я вырежу у Адама на лбу, лично. «Был повержен Аргусом». Так и напишу.

С этими словами Аргус плюнул в стоящую справа статую. А Эрик поморщился. Он стоял в паре шагов от статуи.