С одной стороны, мистер Стефэнас был безусловно прав — от старика так и веяло развалиной и первобытным миром, с другой — Эрику стало немного не по себе от мысли, что в этом мире не так уж много вещей и людей, которые могли бы ему помочь, а если они и есть — то Эрик даже не догадывается о их существовании. Поэтому не стоит так резко откидывать в сторону старика Элазара. Он, может быть и реликвия ходячая, но явно из тех, кто сможет оказать некоторую поддержку.
На Серой Площади может произойти, что угодно, тут всё меняется ежесекундно. Мистер Стефэнас как никто иной не застрахован от верной погибели, особенно, если учесть скверный характер этого человека: одно неосторожно сказанное слово может привести к дурным последствиям. К тому же Эрику слабо верилось, что древний маг способен одолеть Адама. Мандериуса — да, но не Анорамонда. Так или иначе, как верно подметил старик Лендер — в войне все средства хороши, даже те, что еле ходят.
Эрик с удивлением обнаружил, что они с мистером Стефэнасом вернулись туда, откуда пришли: знакомая дверь вела в столовую, где остались его друзья, там же осталась и миссис Стефэнас. Эрик грустно глянул на дверь. Пока Элазар готовит специальное помещение, можно допить чай и поговорить с Питером, но он не до конца был уверен, что мистер Стефэнас того же мнения. Эрик сконфуженно уставился на мага и мистер Стефэнас прищурился:
— Ты не согласен со мной? У тебя такой вид, словно я убил твоего пышного друга.
— Нет-нет, я согласен. Просто хотел спросить, можно ли мне допить чай? — неуверенно спросил тот, решая больше не спорить с хозяином замка.
— Иди, я разве запрещал? — Мистер Стефэнас пожал плечами, — Элазар нас позовёт, как только комната будет готова. Ей Богу, жеребёнок, ты, как маленький, просишь у меня разрешения чай допить. Ты ещё спроси про естественную нужду.
Мистер Стефэнас покачал головой, и, отвернувшись от Эрика, небрежно провёл ладонью по воздуху. Руки мага загорелись алым пламенем, а темное змееподобное украшение, сияющее черным златом на запястье, поползло вверх, к кончикам пальцев — минута и огромная иссиня-черная змея взмыла к потолку, и не понижая скорости шлепнулась на пол. Эрик открыл рот, но представление, устроенное мистером Стефэнасом продолжалось: змея зашипела и растеклась по светлым коврам, как вязкий дёготь. Мистер Стефэнас снова провёл ладонью по воздуху, и прямо перед ним появилась дверь со странными символами и цифрами. Эрик посмотрел на черную лужу, которая, к слову, медленно потекла в сторону необычной двери. Не успел Эрик спросить, что, собственно, только что произошло, мистер Стефэнас скромно произнёс:
— Здесь находится мой личный кабинет, если ты запомнил правильную последовательность движений и сможешь наложить на себя точно такую же печать, коя живёт на моей руке, то можешь, как-нибудь заглянуть на чай, так сказать, я тебя приглашаю. — Мистер Стефэнас щёлкнул пальцами и лужа, преобразовываясь в длинную эбонитовую змею, вернулась на запястье мага, — через десять минут встречаемся в подвале.
Пораженный до глубины души Эрик растерянно кивнул и поспешил к друзьям. В комнате царила неуютная обстановка: спор на счет озера продолжался, в воздухе витало наколенное напряжение. Эбигейл молчала. Питер, по-прежнему обливающийся потом, убеждал старика Лендера сходить на озеро, а тот, в свою очередь, горячо настаивал на том, что друзьям просто жизненно необходимо собрать как можно больше сторонников.
— Всё равно нас перенесёт Эбигейл, — угрюмо пропыхтел Питер, раскрасневшийся не то от духоты, не то от возмущения, — искупаться в такую жару самое то, а набрать людей мы всегда успеем.
— Как ты не понимаешь, дитя, — ворчливо проскрипел старик, — война — это не шутка, мы не можем себе позволить такой роскоши, как плескание в воде, — панама мистера Лендера съехала на пол лица старца, и теперь можно было увидеть только шевеление бороды и постоянное облизывание губ.
— Бьюсь об заклад, что Мандериус, да что уж там, сам Адам не против понежиться в прохладной ванной, — съехидничал Питер. Он не оставлял попыток убедить старца, хотя затея эта, была изначально провальной. Мистер Лендер был непреклонен.
— Дитя!
— Дедуля! — в конец рассвирепел Питер.
— Как ты молод, — грустно произнёс мистер Лендер, — ты не сможешь понять, что такое война и на что она способна.
— Я вполне прекрасно понимаю, что такое война, — лицо Питера стало похоже на огромный помидор, — это потери, боль, страдания, кровь друзей, кровь врагов. Но что плохого в том, чтобы на минуту забыть про всё это и просто отдохнуть?
— Когда на кону наш мир, нельзя думать о приятном, — мистер Лендер цокнул языком.
— Если есть такая возможность, то можно, — упрямо пробасил Питер.
Мистер Лендер забавно вскинул кулаки в воздух, в знак своего несогласия. Эрику показалось, что они вот-вот вцепятся друг в друга, как разъярённые коты, но этого не произошло. Пока не произошло.
— Дитя, дитя, — старик мотнул головой, — тебе столько нужно узнать и принять.
— На данный момент я не хочу ничего понимать и принимать, — Питер тяжело упал на софу, и она немного прогнулась под его весом, — мне жарко, мои мозги отказываются функционировать и что-либо анализировать. Я-хочу-купаться.
Озеро. Как Эрику хочется туда попасть — это тебе не сражаться с Мандериусом. Мальчик так и представил себя в прохладной воде, а рядом на спине проплывает Питер и делает своего коронного «кита» — выплёвывает воду фонтанчиком. Тишь и благодать. Эрик втянул носом разряженный воздух — и если верить Питеру, Панфериа — лечебное озеро, а не простое. Может оно исцелит его руку?
— Так вы идёте набирать сторонников? — Эрик решил встрять в разговор, тем самым разбавляя дискуссию своим присутствием. Он надеялся услышать звонкое слово «нет», но, увы, об озере не могла идти речь, когда не за горами порождение тьмы — Анорамонд.
— Мистер Лендер не умеет плавать, поэтому да, идём, — поставил грубую точку Питер.
— Я умею плавать, — обиженно отозвался Консус Лендер, — но озеро нас не спасёт от принесённой огнём войны.
— Но зачем постоянно всё нагнетать? Всё видеть в чёрном цвете? — Простонал Питер, — Мандериус и Анорамонд никак не проявляют себя с Бог знает какого вечера. И пока мы тут разговаривали, могли бы уже сто раз поплавать и вернуться.
— Или сходить за помощью, — каркнул мистер Лендер.
Споры, споры, споры. У Эрика и без того болела голова. А ещё ему приходится слушать бестолковые споры.
— Значит, вы ещё не решили, что будете делать? — Протянул Эрик, краем глаза замечая, как дворецкий мистера Стефэнаса приветливо машет ему сухой костлявой рукой, как спасательным кругом.
— Ну, мы пойдём искать сторонников, — пробубнил Питер, — а ты? О чём вы разговаривали с мистером Стефэнасом?
— Они-то не теряли время на пустые споры, — тихо проворчал мистер Лендер.
— Долгая история, — Эрик поймал на себе недовольный взгляд мистера Стефэнаса, который уже давно вышел из своего тайного кабинета, и теперь стоял, скрестив руки на груди, — мне пора. Надеюсь, вечером поговорим.
Вместо прощания, вслед ему ударили вновь разыгравшиеся перепалки между мистером Лендером и Питером. Эрик нахмурил брови, и кивнув на прощание друзьям (не думая о том, заметят ли они или нет), поспешил следом за быстро удаляющейся спиной мистера Стефэнаса. Спустившись глубоко вниз по винтовой лестнице, Эрик оказался в самом низу огромного особняка. Подземелье, каким по представлению Эрика оно должно было быть — сырым и заплесневелым безлюдным этажом, — ничего общего не имело с обрисованной в голове картиной. Стены были выложены из белого гранита и украшены изумрудными камнями, они радостно сверкали, приветствуя своего гостя; во всю длину коридора на блестящем от чистоты полу простилалась дорожка из мягкого, цвета слоновой кости, ковра; по бокам от золотистых статуй сердитых стариков можно было увидеть декоративные фонтанчики с прозрачной питьевой водой, — «Видать Мистер Стефэнас очень любит воду, она буквально на каждом шагу» — в воздухе, заменяя люстры и прочие светильники, висели крохотные белые огоньки, складываясь в огромного дракона и добросовестно освещая всё вокруг. Повернув за угол, Эрик снова прошёл мимо статуи прекрасной девушки, которую видел на днях возле своей спальни. Пару раз моргнув, чтобы снять наваждение, Эрик остолбенел — девушка неотрывно смотрела на него своими хрустальными, полными печали и боли глазами. Врезавшись в пожилого дворецкого, Эрик пропел сонаты извинения и тут же решил спросить про статую:
