— Да не небо, а то, что на нём сейчас, — раздражённо перебил Эрик, — мистер Лендер, вы видите синюю полоску на небе?

— Увы, нет дитя, но я чувствую, что нечто ужасное начинает происходить, — мистер Лендер приковылял к друзьям. — И я догадываюсь, чем это может оказаться.

— Барьер? — Эрик задержал дыхание.

— Кто-то разрушает границу между твоим миром, дитя, и Серой Площадью.

========== Найтмар ==========

Глава 8

«Найтмар»

Сверкнула молния, а за ней последовал целый сноп клокочущих голубых искр, отскакивающих от мокрого асфальта, как пружинистый мячик от стенки. За несколько дней погода на Серой Площади сумела в корне измениться — ясные тёплые дни были давно за горами и на смену им пришёл холод, одетый в промозглый северный ветер и мелкую изморось. Гром и молнии стали чем-то обыденным, как и затопленные улочки с переулками Серой Площади. Серая Площадь утратила яркие, живые цвета, остались лишь два — чёрный и серый, полностью оправдывающие название загробного мира.

— Всё, как ты и хотел, Эрик, — пасмурно в один голос с ненастной погодой пожаловался Питер, закутываясь посильнее в шерстяной домашний плед и подбираясь вплотную к танцующему в камине огоньку. — Ливень, собачий холод и снова ливень…как в глаз дать — сглазил. Как думаешь, может это Адам вернулся?

— Я не знаю.

Эрик не сводил печальных глаз с тяжёлого неба. И чем больше он вглядывался в размашистые чернильные кляксы, снующие то взад, то вперёд по овалу небес, тем больше ему казалось, что их становилось всё больше, что ещё вчера или пару дней назад, небо не было таким уж чёрным, каким оно было сегодня. И тонкая незримая синяя царапина на нём — трещина, образовавшаяся на барьере между миром живых и Серой Площадью, становится всё шире и длиннее, и её уже сложно назвать тонкой и незримой. Так случилось, что трещину на барьере и, получается, сам барьер, видел только он, и никто кроме него не замечал, как изо дня в день маленькая царапинка перестаёт быть маленькой и медленно, очень медленно разрастается в ширь. Эрик уныло вздохнул. Где-то за горизонтом послышался страшный рёв и непрерывный раскат грома — ничего нового и удивительного. Страшный рёв, как им с Питером поначалу думалось, принадлежавший химере, оказался всего лишь эхом заблудившегося в горах ветра.

Чернильное небо сокрушённо дрогнуло и грузно привалило к земле, точно такой же дегтевой и безрадостной, отчего в округе всё начало сливаться воедино: поваленные и заломанные ветром деревья, дома и их посеревшие и промокшие дворики. Вдали, меж бледных стволов деревьев и холмом проскочила новая, более яркая и мощная молния, ударив в барьер она расслоилась и, как на кальмаровых щупальцах хищно поползла во все стороны, щель в барьере удлиняясь и расширяясь, выросла на пару дюймов.

— Или это Мандериус разрушает границы? — Питер может и не видел барьера, однако поверил Эрику на слово и проникся к этому со всей серьёзностью, на которую он только был способен. К тому же, в воздухе, наряду с беспробудными дождями, чувствовалось наэлектризованное напряжение, будто сама Серая Площадь была недовольна тем, что её кто-то стал дёргать. — Ну нет, Мандериусу такое не под силу, — немного подумав, покачал головой Питер, — возможно, это Адам, — похоронным тоном прогудел он.

— Я не знаю, — топорно повторил Эрик, вплотную прислоняясь к окну и пытаясь разглядеть хоть что-то помимо удручающей темноты и выползающей из неё воды. Он вглядывался в эту гремучую смесь больше минуты и ему, спустя минуту, даже показалось, что вдалеке вырисовывается длинная фигура с алыми углями вместо глаз, но стоило ему моргнуть, как там исчезла. А быть может и не появлялась вовсе и всё что ему привиделось было — раздражённой фантазией игра воображений.

— Нам же не обязательно знать о каждом шаге наших врагов? — не унимался Питер. — Вот и возвращение Адама мы пропустили… Не будет же Мандериус к нам приходить и докладывать? Про Адама и его изувера.

— Питер, — Эрик осёк друга, — я не хочу, чтобы ты произносил это имя.

Он гневно задёрнул грязные шторы и отошёл в сторону. Его вдруг затошнило, а перед глазами засеребрились белые точки. Такое, к сожалению, с ним начало происходить довольно часто. Стоило Питеру произнести имя Анорамонда, как тут же ему становилось дурно и немного не по себе. Возможно, дело было в том, что за последние дни Питер только и делал, что говорил об Адаме, проедая тем самым все ему уши. И Эрику, вероятно, надоело выслушивать одно и то же. К тому же слова Библиотеки, о его предназначении, касаемо Адама, так или иначе, подливали масло в костёр — ведь на Серой Площади действительно начало происходить нечто нехорошее и Эрик это видел воочию. Однако на самом деле он боялся вовсе не Адама и его химеру — зачем бояться тех, с кем ты ни разу не встречался? Вот разрушение барьера — другое дело. Страшно знать, что кто-то разрушает границы, а ещё страшнее не знать, как это предотвратить и остановить.

— Понял. Больше ни слова про Адама… Я хотел сказать ни слова про Анорамонда…- Питер смущённо кашлянул, теряясь где-то в недрах покрывала. Виден был лишь его печально шмыгающий, раздосадованный нос и блестящие, понурые глаза.

— Спасибо, — ворчливо поблагодарил Эрик, — мистер Лендер?

Мистер Лендер, подающий признаков жизни меньше чем Серая Площадь, вопрошающе взглянул на друзей. Он сидел на полу, поближе к камину и молчаливо разглядывал огонь. Эрик заметил, что концы его длинной бороды были опалены, но, похоже, мистера Лендера это волновало в последнюю очередь.

— Я не буду произносить это имя, коли ты просишь дитя.

— Я не этого хотел, — пробубнил Эрик, — может у вас есть идея?

— Идея, — призрачно повторил старик, — только одна.

— Эбигейл. Нужно её найти, — Питер по-дельфиньи вынырнул из пледа, решительно встал и положил руки на бока. — сейчас нам всем стоит держаться в одном месте.

— Мальчик прав, — мистер Лендер провёл худощавыми пальцами по своей бороде и обожжённые концы, как сажа осыпались на ковёр, — и я знаю место, где некоторое время нам будет уютно и безопасно. Вы отправляйтесь за девочкой, а я пойду к мистеру Стефэнасу. Поживём некоторое время у него.

— А он нас пустит к себе? — Озадаченно спросил Питер и неодобрительно прибавил: — а он вообще в курсе, что вы задумали? Не похоже, что мистер Стефэнас гостеприимный и общительный человек.

— Он прекрасный друг и не бросит нас в беде, — проскрипел мистер Лендер, — у нас у всех свои тараканы в голове и мистер Стефэнас — не исключение.

Эрик вздохнул. Мистер Стефэнас — отдельная тема. Грозный и холодный, как осколок льда, мужчина не скрывал своего увлечения к магии, ровно и того, что рацион для неё, как и у любого другого древнего мага состоит исключительно из одного продукта — крови. Но по словам того же мистера Стефэнаса именно кровь и делает его сильным магом. Всё бы ничего, но Мандериус питал свою магию точно так же, поэтому друзья ещё не совсем прониклись тёплыми чувствами к их новому жуткому знакомому.

Старик торопливо накинул свой потрепанный плащ и, повернувшись к друзьям усталым лицом, грустно добавил, прежде чем покинуть дом:

— Берегите себя, дети мои.

— Мог бы запомнить, как нас зовут. А то «мальчик», «девочка», «дети мои», сбивают иногда с толку, — пробурчал Питер, когда мистер Лендер скрылся с их глаз.

Дождь и бьющие за окном куда попало молнии напомнил Эрику о том, что, казалось бы, не следовало им забывать. Ветер продолжал бесчинствовать, оголяя макушки деревьев и порываясь выдрать толстые стволы с корнями, а ливень хуже тумана мешал ориентироваться в пространстве. Обеспокоенно поджав губы и сморщив лоб, Эрик взволнованно сказал: